Путинская борьба с коррупцией: желаемое и действительное.

На модерации Отложенный

Так хочется сказать: «Молодец Путин ― решил указать чиновникам на их место, взялся за коррупционеров, начал наводить порядок!».  Так хочется, но не получается. Сразу вспоминаются: нанотехнологии, модернизация, Сколково, Глонасс, борьба с педофилией, реформа образования, инновации и тд., - волны речей, порывов, показательных акций  и следовавшие за ними тишина и пустота. Но кто знает? Начинать правильные дела никогда не поздно и может быть именно это начинание (о чудо!) окажется реальным, продуманным действом, а не политтехнологическим трюком. И в этой связи вполне можно серьезно задуматься о том, как могла бы протекать эффективная борьба с коррупцией. Несомненно, что в первую очередь государство должно предъявить обществу хотя бы общий план своих действий - свое видение проблемы и пути ее решения. То, что происходит сейчас вокруг Сердюкова и Глонасс создает впечатление хаотичности и непланомерности хотя бы потому, что коррупцией здесь называют воровство и злоупотребления служебным положением, а коррупция в ее классическом понимании (как подкуп) здесь еле прослеживается. Кроме того, первые лица государства с большой задержкой и очень скромно сообщили о том, что «да» - они хотят бороться, когда уже общественное мнение требовало этого ответа. Даже прокремлёвские А. Мамонтов и В. Соловьёв, проявляя нетерпение, требовали от представителей власти четкого ответа, а от имени власти говорил самый смелый и решительный ― А. Хинштейн. Ну ладно, допустим властители решили начать с самых крупных, самых опасных дел, а потом, почувствовав поддержку народа, начнут масштабные действия. И какие действия это могут быть? Ни для кого не секрет, что после распада Союза страну охватили два вида коррупции: «сальная» и «социально-бытовая». В «сальной» коррупции счёт изначально шёл на сотни тысяч и миллионы долларов, яхты, коттеджи и жизнь в роскоши, а в «социально-бытовой» коррупции изначально речь шла о способах выживания в разорившейся стране ― о жизни на грани нищеты врачей, учителей, милиционеров, военных, работников сферы культуры и коммунальщиков. Эти две разновидности существуют и до сих пор:

- Первая (сальная) потому, что вразрез с мнением всяких умников, которые утверждают, что высокие зарплаты и привилегии могут сдержать нечестивого чиновника от воровства и коррупции, эти чиновники уже давно соревнуются друг с другом в безумстве роскоши и богатства ― здесь давно слетели крыши и сорвались предохранители, здесь нет чувства меры.
- В социально-бытовой сфере коррупция продолжается в силу того, что на протяжении более чем полутора десятилетий бедственного положения представителей разных профессий выработалась и утвердилась система отношений, вошедшая чуть ли не в менталитет многих людей ― это привычка и ориентир (напр. при встрече с сотрудником ГИБДД.) И для того чтобы это прекратилось, необходима четкая, не размазанная установка со стороны государства, пропаганда альтернативных моделей поведения и отношений, новые (и в том числе нравственные) ориентиры.
И насколько различаются виды коррупции, настолько различными могут быть пути и методы борьбы с ней. Так начало борьбы с социально-бытовой коррупцией осложняет тот факт, что с момента распада Союза, мягко говоря, значительное количество россиян с ней познакомились (брали, давали, знали, наблюдали и тд.). И абсолютно естественно, что в тот момент, когда речь заходит о борьбе с коррупцией, у многих людей возникают неоднозначные чувства, например потому, что вспоминаются старые истории. И даже если человек на все 100% осознаёт необходимость этой борьбы, разговоры о ней вызывают у него внутренний дискомфорт и как реакция ― «лучше об этом не думать». Для того чтобы все люди, готовые поддержать борьбу с коррупцией, могли бы сделать это решительно и со спокойной совестью им необходима возможность «нового начала» - т. е. между прошлым и будущим должна быть проведена черта, за которой останутся все промахи и вынужденные нарушения (приметы прошлой эпохи), а по другую сторону этой черты откроются возможности нормальных отношений. Эта черта может стать абсолютно реальной, если, например, со стороны властей будет сделана соответствующая оценка периода развития страны после распада Союза, в которой «социально-бытовая коррупция» будет квалифицирована как вынужденное явление и как симптом прежнего крайне болезненного состояния страны. И в следствии этого будет объявлена своего рода амнистия или мораторий на преследования по коррупционным делам, имеющим «социально-бытовой характер» до, скажем, 2008 года (год взят условно). Является ли дело «социально-бытовым» можно определить по таким критерия как, например, сумма взятки (верхняя граница). Подобным действием гос-во проявит своё понимание в отношении граждан, попавших в сложные жизненные условия после распада страны, заручится поддержкой неравнодушных граждан в реорганизации общественных отношений, заключив с ними своеобразный «общественный договор» о совместной борьбе с коррупцией. Кстати, тяжело себе представить, что кто-нибудь из будущих лидеров решит отменить выше описанный мораторий. Но чем чётче граница между прошлым и будущим, тем решительнее и массивнее должны быть меры антикоррупционной борьбы в настоящий момент. Помимо расследования преступлений правоохранительными органами, раскрытия противоправных действий журналистами, гражданскими инициативами  и тд. необходима масштабная и планомерная пропаганда. Можно вспомнить, как в СССР почти в каждой столовой были вывешены лозунги типа «Хлеб народное добро ― береги его!» Вроде слова привычные, но, бывало, время от времени прочитаешь и хоть коротко да задумаешься. А вот если представить себе, что в каждой больнице на входе и в комнатах ожидания бросались бы в глаза слова «Взятка врачу вредит здоровью нации!», а в вузах и в школах ― большими буквами «Взятка преподавателю разрушает отечественную науку!» и повсеместно «Давать взятку ― не уважать себя и презирать окружающих!».

А выпуски новостей, как «Однако», отдельной рубрикой ежедневно сообщали бы стране о новых разоблачениях.

Есть много крикливых политиков, которые, говоря о наказаниях за коррупцию, соревнуются друг с другом в изощрённости и жестокости наказаний, а их оппонентами выступают этакие утончённые аналитики, доказывающие, что жестокость наказания не исправляет ситуацию.   Речь здесь идёт о наказаниях уголовных, но изменение общественного настроя требует так же и мер социального характера, тем более что в России люди пока ещё ценят мнение окружающих и прежде всего знакомых, соседей и друзей. Что же это за меры? Помните площади советских городов? Недалеко от них зачастую располагались «Доски почёта» с фотографиями передовиков труда, их именами и данными о месте работы. В противоположность этой советской  практике, на улицах современных российских городов могут быть выставлены «Доски позора» с фотографиями и данными людей, осуждённых за коррупцию. Несомненно, сначала необходимо проверить насколько подобный метод соответствует правовым демократическим нормам, но такая доска может рассматриваться как средство информации, - ведь ничего не препятствует публикациям фотографий осуждённый и данных о них в таких средствах информации, как газеты и интернет. А стыд и позор, которые сможет вызвать подобная доска, возможно предохранит от глупости  многих потенциальных коррупционеров. Как один из методов борьбы «Доска позора» применима как в отношении «социально-бытовой» , так и «сальной» коррупции.
Понятно, что в отношении «сальной коррупции»,  где излишества ― норма, а вред для общества и страны огромны, ни о какой амнистии и ни о каком моратории и речи быть не может. Методы борьбы с этим явлением уже разрабатывались и применялись в андроповскую эпоху. И сопротивление этой борьбе в высших эшелонах власти в то время было не меньше, а может даже больше чем сегодня и работать следователям тогда приходилось в очень сложных условиях. Сейчас же, если первые лица государства однозначно станут на путь антикоррупционной борьбы, условия для работы специальных следственных подразделений, подчиняющихся непосредственно «Кремлю», могут быть куда лучше, чем в 70-80 гг. Но важно, чтобы вскрытие преступления напрямую вело к наказанию. Практика компроматов - когда собранный на чиновника материал хранится под замком с целью его использования в политической игре или для обеспечения лояльности этого чиновника - дурно пахнет, так как разменной монетой в этой игре зачастую становятся: национальные богатства (ресурсы, технологии итд.), люди (напр. военные, не получившие достойных условий жизни), гос. безопасность. «Разменной монетой» потому, что нечестивый чиновник продолжает свою преступную деятельность в то время, когда его дело со всеми доказательствами хранится в нужном месте. И невольно возникает вопрос: «А те, кто знают и молчат, - не занимаются ли они попустительством и покрывательством?».  При Андропове компроматы хранились потому, что их невозможно было пускать в действие до его прихода к власти. Но зачем хранить их сейчас? На практике стало очевидно, что «дело Сердюкова» - это именно работа с давно собранными материалами. В общем,  время от времени «косить по компроматам» конечно можно, но большого и продолжительного эффекта ожидать от этого не следует. Мелкие коррупционеры будут надеяться на то, что их дела менее заметны; другие будут ждать пока прокатится волна и все успокоится; еще кто-то повысит расценки и тд. Можно одёрнуть нечестивых чиновников на короткое время, но те, кого пугают уже давно потеряли страх. Без продолжительного, основательного, последовательного проведения в жизнь плана борьбы и четкой принципиальной (без притчей о воровстве при Петре1) позиции руководства страны - это очень слабо. А слова типа: «Ну где же найти тех честных людей, которым всё это можно поручить» - ложь и абсолютное унижение сограждан. Есть и честные люди, есть и те, которые хотят стать на честный путь и которым мораторий на преследование (см. выше) даст этот шанс. При расследовании коррупционных схем было бы  разумно анализировать суть и организацию бизнеса ближайших родственников подозреваемых (по генограммам) и вникать в природу их успеха, а самих подозреваемым в системном порядке лишать возможности покидать страну.
В одной из своих передач Владимир Соловьёв заметил: "Я боюсь, если народу скажут: "Мы пошутили" (...), то народ может отреагировать совсем непредсказуемо" (Поединок №69) . Трудно с этими словами не согласиться.
Нынешняя власть не должна забывать о том, что всему происходящему когда-то будет дана историческая оценка и в том случае, если «борьба с коррупцией» окажется очередной пустышкой, историкам придётся решать, что послужило этому причиной: слабость руководства, его некомпетентность, трусость или … . А пока всё ещё возможно.

Максимилиан Гуцал

Фото с сайта  vlegale.ru

см. также Новые шансы для оппозиции и кто предал Путина.