Оптимизм детства

     В 1948 году минимальной цивилизованности с основами либерализма меня пыталась обучить приезжавшая из Ленинграда к нам в отпуск моя вторая мама и бонна -  интеллигентная  добрейшая Тетя-Женя.  

     Весьма настойчиво она  утверждала странные не Наши обычаи, например, что то, по чему мы ходим, - это газон (и была подозрительно единственной,  его  обходящей),  что называть моего приятеля дураком - нежелательно (поскольку,  автоматически, оказывается сомнительной и собственная репутация),  что громче всех кричать, играя в футбол,  неприлично, а шелковицу следует есть   лишь вымытую, но никак не поднятую с асфальта  у растрясенного дерева и т.п.

     Как тут было не заразиться мыслью Экклесиаста о преумножении печали многознанием... Тетю-Женю я любил, уважал и инстинктивно жалел за интеллигентские самоограничения, но со своими свободами и фундаментальными, навязанными окружением, обычаями расставаться никак не спешил ...

- Тетя Женя, правда ведь, мы - хорошо живем?

 - Это - с кем сравнивать...

 - Ну, например, - с нищими!

 Эти серьезные дефиниции было нечем крыть...

    . Не кривя душой, мог бы  подписаться под хитом тех лет: "Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек". Детство, наверно, всегда свободно.

об этом и подобном см.также: «Разноцветные воспоминания»

 www.novishp.narod.ru ,    www.proza.ru/2010/01/09/225