Время безумцев.

                 Безумие – это неадекватное восприятие действительности и, соответственно, неадекватные действия, приводящие к опасности для общества, а порой и к непоправимой катастрофе.

                  В двадцатом веке в результате действий безумцев человечество пережило самые крупные катастрофы. Хотим ли мы повторения этого в 21 веке?

               Когда в двадцатом веке появились перспективы победы самой прогрессивной экономической системы и стало ясно, что мир идёт к бурному технологическому подъёму, с его высокой производительностью труда и , как следствие, ростом общественного богатства, безумцы –катастрофисты и сторонники классовой войны продолжали экстраполировать тенденцию интенсификации физического труда на будущее. При этом они запугивали массы тем, что капиталисты узурпируют власть, установят абсолютную диктатуру (по-современному, фашизм) и восстановят феодализм. («Продавец воздуха» , «Властелин мира» А. Беляев. «Гиперболоид инженера Гарина» А. Толстого- отражение этого запугивания уже тогда, когда безумцы осуществили в нашей стране узурпацию власти и создали абсолютную феодальную, фашистскую, по-сути, в обиходной коннотации, большевицкую диктатуру ).

                   Борьбу социал-демократических партий за права трудящихся и удовлетворение их справедливых требований об улучшении условий труда и повышении зарплаты безумцы выставили как предательство интересов трудящихся и сговор с эксплуататорами. В силу чего этих разумных людей объявили ренегатами, ревизионистами и врагами пролетариата. Эта борьба с социал-демократами в дальнейшем привела к победе в Германии другой разновидности безумцев, которые отличались от российских безумцев только названием и степенью либеральности по отношению к населению. Если немецкие безумцы оставляли какие-то права, право собственности, например, за своим населением, то российские безумцы установили полное крепостное право государства над всем населением, включая элиту, т.е. отступив к временам Ивана IV.

                     Немецкие безумцы, видя бурный рост науки и техники, не могли оценить перспективы повышения производительности труда, и продолжали экстраполировать потребность в дешёвой рабочей силе и поэтому стремились к захватам территорий. Российские безумцы вообще не нуждались в научно-техническом развитии, полагаясь на покупку технологий у ругаемых ими Западных стран и рассчитывая в результате неизбежной войны захватить такие технологии у побеждённых стран Европы. Дешёвой рабочей силы было в изобилии.

                 Если социал-демократы исходили из того, что предприниматели и трудящиеся одинаково заинтересованы в организации индустриального производства , то большевики взяли на вооружение совершенно мошенническое и провокационное марксистское положение о преступности присвоения прибавочного продукта и классовой войны на уничтожение классов. И выступили судьями объективно сложившегося экономического строя, пришедшего на смену феодализму. Безумцы, в наглости своей решившие, что смогут создать справедливый, непреступный экономический строй. На деле, вернули общество, в том числе, производственные отношения, назад на 300лет.

                        Теория Маркса о преступности присвоения прибавочной стоимости не выдерживает критики ни с точки зрения логики, ни с точки зрения истории. Когда купцы давали Юлию Цезарю кредит на войну, они понимали, что эта операция принесёт им прибавочную стоимость. И она была гарантией добровольности предоставления денег уважаемому императору. Альтернативой кредиту могло быть простое ограбление купцов императором через рескрипт о конфискации или законодательство о повинностях всех лиц, находящихся на территории империи.

                    В этом поднаторели немецкие феодалы, придавшие видимость законности феодальному рабству, наподобие того, как это осуществляется в неофеодальной России, где работающая флюгером Дума принимает всё больше запретительных и репрессивных законов, ухудшающих положение масс. Медведев мог проводить через неё более либеральные законы, а сменивший его на троне путин с тем же успехом убеждает её принимать противоположные по направленности законы или отменять принятые при Медведеве.

                     Вряд ли Юлий Цезарь считал присвоение прибавочной стоимости купцами в результате возвращения кредита и процента несправедливым и преступным действием. Любая банковская операция имеет результатом присвоение прибавочной стоимости кредитором. Перенесение её в производство ничего не меняет, в отличие от мнения марксистов. Если предприниматель берёт кредит на организацию производства, он знает, что ему нужно будет отдавать кредит и процент. Поэтому он не может не присваивать прибавочную стоимость от своего предприятия, а просто раздать прибавочную стоимость трудящимся, ведь это они создают продукт. Только нужно помнить, что эти трудящиеся создают продукт, а не стоимость. Этот продукт они не могут произвести без предпринимателя, не вступая с ним в экономические отношения. И это цена, которую они вынуждены платить за пользованием средствами производства, помещением, материалами, приобретёнными предпринимателем, а значит, ему принадлежащими.

                      Свобода труда заключается в добровольности принятия условий этой сделки, результатом которой является зарплата, плата за труд и приобретение продукта труда предпринимателем. Дальнейшие операции по продаже продукта, приобретённого у трудящихся, - это другая сделка, в результате которой может появиться прибавочная стоимость, а может не появиться, и предприятие может прогореть. Риск – цена этой прибавочной стоимости. Эту цену он платит за возможность вернуть кредит, проценты и самому получить доход. Поэтому, ложь, что прибавочная стоимость создаётся трудом трудящихся. Это верно частично с теми оговорками, которые я представил. Отсюда вытекает Великий обман, позволивший безумцам в России уничтожить капитализм - строй свободного труда и свободного предпринимательства и установить новую разновидность феодальной зависимости народа, которое самым негативным своим следствием имеет прекращение собственных источников технологического прогресса, концентрацию сил на милитаризме и идеологической обработке масс, предлагая вместо просвещения - затемнение через телевидение сознания новыми формами мифов, подсовывая вместо образования обучение техническим наукам, необходимым для работы на военных заводах и дискредитацию науки, особенно гуманитарных дисциплин.

                     Сформировался новый феодальный класс- класс наглецов и бандитов, приватизировавший государство. Если раньше бюрократия могла распоряжаться государственной собственностью, то сейчас приватизирована не только госсобственность, но и само государство. Анекдоты про то, что можно приватизировать несколько метров госграницы или районную налоговую инспекцию - вовсе не вымысел. Коррупция была при сАветах . При нынешнем фашистском государстве безумцев никакой коррупции не существует. Есть свершившееся присвоение государства классом новых феодалов, в руках которого вся власть, в том числе, законодательная , что позволяет усиливать гнёт и превратить народ в источник прибыли.

                  Но холуи безумцев , никогда не видевшие ничего кроме феодализма, с упорством кричат об антибуржуазности России и русского народа, об особом небуржуазном пути, о величии нового евразийского Союза, ради чего народ и должен терпеть тотальное воровство, гнёт и засилье новых хозяев жизни. Всё громче орут про великую интернациональную Родину, про происки врагов и стремление Запада к присвоению российских территорий и ресурсов, про пятую колонну, состоящую из людей, которые не хотят жить в стране, где нет выбора, кроме как стать рабом или, проявив наглость и презрение к законам, стать господином, хозяином жизни, и не хотят быть ни рабами, ни господами, а хотят быть свободными людьми.

                Национальной идеей теперь называют усиление государства. Оно у нас напоминает своим новым законодательством феодальную Германию перед началом крестьянских войн. Почитайте: См. http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000029/st007.shtml . « Среди крестьянских повинностей значительное место занимали те, которые взимались не регулярно, а при определённых «случаях». Наиболее обременительной из этой категории повинностей был «посмертный побор», т. е. побор с наследства умершего крестьянина. Кроме этого побора, который взимался в натуре и по своей ценности часто составлял треть оставленного имущества, феодал брал с наследника и денежный побор за «допуск» к наследству. Поборы взимались феодалами при продаже крестьянином своего имущества и при передаче хозяйства другому лицу. Существовали поборы, взимавшиеся и при других событиях в жизни крестьянина. «Он не мог ни вступить в брак, ни умереть, без того чтобы господин не получил за это деньги». Зависимость крестьянина была троякой: он зависел от владельца земли (Grundherr), от «судебного господина» (Gеrichtsherr), осуществлявшего на данной территории право суда, и от «личного господина» (Leibherr), т. е. того феодала, крепостным которого данный крестьянин считался. Крестьянин платил повинности, связанные с определёнными «случаями», всем феодалам, от которых он зависел по той или иной линии. В юго-западных землях Германии землевладельцы старались сосредоточить в своих руках все виды господства над своими крестьянами, приобретая у других феодалов права «судебных» и «личных господ». Землевладелец получал, таким образом, полную свободу действия в отношении своего крестьянина, обирая его по всякому поводу в силу своих разнообразных «прав». Размеры «регулярных» повинностей, натуральных, денежных и отработочных, т.е. тех, которые крестьяне несли ежегодно в виде уплаты чиншей (оброков) и выполнения обязательных работ, не были в юго-западных землях Германии строго фиксированы. С конца XV в. и особенно в XVI в. они всё более увеличивались по мере расширения хозяйственной активности господ. Возросший спрос на вино, а также на шерсть, на лён и другие сельскохозяйственные продукты, нужные для промышленности, побудил землевладельцев расширить производство этих продуктов в своих собственных хозяйствах».

                 Не напоминает ли вам эта хозяйственная деятельность деятельность нынешних господ начальников? Не напоминает ли вам законодательная деятельность наших думаков стремление феодальных юристов Германии ХVI-XVII в. обобрать народ до нитки?