А как у нас получается с качеством всего? Получается всё как всегда…

С качеством не только продукции, но и всего вообще, даже жизни, у нас давняя роковая беда. Моё поколение, называемое «старшим» уже жило под барабаны разговоров о качестве и эффективности. Была даже пятилетка качества, то есть советское руководство эту проблему осознавало. Были стандарты и сертификаты качества, был даже знак качества, которым штамповались товары и изделия, удовлетворяющие неким показателям качества. Потом он стал появляться везде, но качества не прибавилось.

Советской фронде в виде творческой интеллигенции проблема качества виделась тоже чисто внешней. Ей грезилось в вольнодумных мечтах: вот был бы капитализм, конкуренция, не было бы этой тупой советской уравниловки – вот тогда бы и явилось качество. Сегодня есть и капитализм, собственников навалом и конкуренция какая-никакая, а качества как не было, так и нет. Двадцатилетие капитализма кардинально не повысило качества труда даже в тех отраслях, которые на виду, вроде торговли и сферы обслуживания, и тут нет ничего удивительного.

И в чём же дело? Это всем известно, но все ищут какие-то внешние причины нашего удручающего качества. На самом деле причина – чисто духовная. Качество товаров и услуг, вообще всего рукотворного и нерукотворного – это воплощение качества нашего духа. Здесь всё коренится, отсюда и вырастет. И качество всей нашей жизни вместе с политикой и культурой.

Проблему качества нельзя решить с помощью мероприятий, кампаний, организации уполномоченного органа, введения новой формы сертификата или чего-нибудь в этом роде. Она и не была никогда решена. Качество работы коренится в духовной глубине человека и невозможно повысить его, не изменив человека и его духа. Дело здесь не только в технических навыках, здесь первична нравственная ценность качественного труда. Есть она – легко приобрести и технические навыки, и всё остальное.

У нас мало где и мало у кого сохранилась квалификация  наряду с дисциплиной. Мало где есть работники, способные ставить перед собой задачи и решать их без постоянного понукания и контроля. И так долгие годы, всю жизнь. Отдельные люди этого типа у нас есть, но они – отнюдь не массовое явление, а исключение из правил. Наш работник чаще всего имеет вялый характер, легко соблазняется и без контроля отвлекается от поставленной цели в сторону халтуры. Даже не будучи по природе дурным, он по слабости натуры врёт, тырит всё, что плохо лежит или просто уклоняется от всякого дела, если петух не клюёт либо гром не гремит.

«Водится» идеальный для качества типаж работника, как видим, только в самых развитых странах «старого» капитализма, которые и стали рассадником высокого качества труда, технического прогресса и деловой этики. Потому что нет отдельного от трудовой этики технического прогресса, они существуют только вместе или не существуют вообще.

Как сформировалась такая личность на Западе? Сей вопрос достаточно изучен. Макс Вебер и Винер Зобарт, исследовав огромный массив данных, показали главнейшую роль религии, главным образом протестантской. Немецкое слово Beruf, которое сегодня значит просто «профессия», когда-то было употреблено Лютером в его неканоническом переводе Библии, и означало «призвание». Установка протестантов состояла в том, что не только религиозный подвиг может быть призванием, но и простое житейское занятие – торговля, ремесло, казённая служба. Грех бросить начатое дело, не довести его до конца, исполнить кое-как, а за грехи нерадивых ожидает геенна огненная. Зомбарт в своём фундаментальном труде «Буржуа» пишет, что религиозная трудовая этика была своего рода костылями для начинающего капиталиста – она помогала научиться переставлять ноги, а потом ходить. Научившись, повзрослевший капитализм эти «ходунки» отбросил и ломанулся вперёд. Сейчас вряд ли кто об этом вспоминает: современный человек не верит не то, что в геенну огненную, - он вообще ни во что не верит. Но в подсознании западный работник и капиталист поимели сходное представление о работе как о служении. Так человек, научившийся в детстве правильно говорить или писать, может забыть правила и не помнить грамматики, но говорить правильно и хорошо. Это представление - общее для рабочего и для капиталиста. По классическим протестантским воззрениям буржуин не просто имеет право обогащаться, но обязан, это его религиозная обязанность, а вовсе не привилегия. Другое дело – надо богатством делиться и давать милостыню.

У нас эти буржуазные добродетели не кажутся пленительными и достойными подражания. Из русских писателей только Гончаров говорил, что должно у нас в России явиться много Штольцев под русскими именами. Но нам Штольц скучен своей узкой, серой добродетелью. Другое дело, Достоевский в «Игроке» прошёлся насчёт немецкого «фатера», вся вина которого в том только и состоит, что он добродетельно копит пфенниги, учит детей воздержанной, честной и скромной жизни, а его внуки становятся капиталистами.

Игроку, понятно, этот образ отвратителен, как и не симпатичен и нам.

Проблему качества не решить только приобретением технологий. Экспортированная технология всегда приобретает нашенский цвет и запах, и в этом нет ничего удивительного.

Как-то ещё в девяностые довелось мне ехать в поезде с предпринимателем. Тогда у новых предпринимателей, частью бывших советских интеллигентов, ещё вовсю бытийствовали иллюзии о преобразующем воздействии высоких технологий, в том числе автоматических систем обеспечения качества, на сознание работников и на результат, воплощённый в этом качестве. У моего попутчика эти иллюзии сильно поубавились. Он мне поведал, что с друзьями-компаньонами вложился всем своим имуществом в приобретение технологической линии по изготовлению чешского пива. Сейчас этим никого не удивишь, а тогда пивная индустрия только начиналась. Влезли в долги, но линию запустили, самые первые в городе! Но прошло несколько месяцев, и как только чехи укатили, спрос на пиво упал, все говорят – моча. Но такого же быть не может! Оборудование – ну последнее слово техники, на выходе – автоматический контроль качества по всем параметрам, чуть что не соответствует – автоматика отключает всю линию. Учредители сами стали разбираться, снова специалистов привезли. И определили, что с поставками сырья случались перебои, ну и наши автоматику «обошли», чтобы не останавливала процесс. А чё, морочиться, что ли из-за какого-то качества?

Кто-то скажет, что сейчас всё-таки появилось качественное пиво. Да, появилось, но несмотря на количество, соотношение с некачественным осталось тем же. А кое в чём процент некачественного вырос, например на телевидении. Вся наша халтура – отдельная большая тема. Я уже пытался её обозначить на http://publicpost.ru/blog/id/21629/.

У нас нет такой полезной религиозной опоры. Наша религиозная мораль – это мораль воздержания от зла, а не жизненной активности. Настоящих православных у нас крайне мало, но культурная подоснова безусловно православная. А она не даёт фундаментальной опоры в понимании труда, предприимчивости, устроения деловой жизни.

Большевики создали свою деятельную религию и под её проповеди сделали индустриализацию. Пытались построить на ней этику труда. Почему это не удалось – вопрос интересный, его не «поднять» походя, наскоком. В любом случае, несколько десятков лет – это слишком малый срок для насаждения новой религии. Это коммунисты понимали и не особо надеялись на то, что называлось «сознательностью». Помогали драконовские законы. Была воплощена своего рода экстериоризация совести: регулятор поведения был выведен вовне. Конечно хорошо, когда люди трудолюбивы, честны и дисциплинированы по внутреннему побуждению со следованием высокой идее всеобщего счастья. А если нет? Тогда действуют инструкции и регламентации, и уголовная ответственность за двадцатиминутное опоздание на работу, жесткие меры против воровства. Я не убеждаю, что всё это было прекрасно, а утверждаю, что советские начальники хорошо понимали, с каким человеческим материалом они имеют дело.

Нам следует поучиться у своей недавней истории. Поучение простое и непритязательное: капитализм с рынком и конкуренцией сами по себе ничего не решают. Решает человек как личность, продукт социума. Дисциплинированная воля может быть у миллионов отдельных личностей или, как это было в эпоху высших достижений Советского Союза, одна централизованная воля на всех. Результат будет и так и так. Что лучше? Нам выбирать не приходится, негде уже взять таких личностей.

Русская фронда, ещё по наблюдению Николая Бердяева, любит простые решения и карманные катехизисы: чтобы решить все вопросы нужно свергнуть самодержавие или удушить гидру тоталитаризма. Этого совершенно недостаточно. И даже не так уж и необходимо. В этом главное поучение капитализма.

Капитализм, который у нас получился, похож на нас: расхлябанный, безответственный, вороватый и лживый. Очень похож на своих строителей. Местами до неразличимости.

Производительное, а не мародёрское общество, конструктивный капитализм может быть построен только на духовной основе. Мы, такие, какие мы есть с такой своей духовностью, построили ровно то, что соответствует нам и нашей духовности.

Вероятно поэтому сейчас идёт поиск духовной основы. Многим это кажется мракобесием и несусветной чушью, что во многих случаях именно так и есть. Но это не отменяет общей тенденции. Не будем исключать, что наша страна либо надолго провалится в это мракобесие, либо именно под эту тенденцию поднимется и хотя бы построит производительный и честный капитализм.