Российский вклад в казначейские билеты США

В 2012 году экспортно-сырьевую модель экономики РФ спас нефтедолларовый «допинг»

Прописная истина о том, что политика есть продолжение экономики, получила в уходящем году дополнительное подтверждение на российском материале. Несмотря на то что состояние российской производственной сферы в 2012 году исчерпывающе определяется формулировкой «стабильный декаданс», ренессанс мирового рынка углеводородов в середине года на неопределенное время отсрочил окончательное банкротство доминирующей экспортно-сырьевой модели экономики. Что, в свою очередь, позволило властям свести «концы с концами», а точнее говоря, сбалансировать государственный бюджет. И даже, вполне возможно (год еще не закончился), выйти по его итогам пускай на микроскопический, но все же профицит.

Наверное, не будет преувеличением сказать, что именно бесперебойная работа печатного станка в США и странах ЕС, поддержавшая избыточной ликвидностью рост финансовых пузырей на основных спекулятивных сырьевых площадках мира, фактически спасла российскую «социалку», а вместе с ней и весь нынешний российский политический проект. В противном случае, как представляется, к поредевшим за год с начала «болотных» протестов рядам рассерженных горожан наверняка примкнула бы настоящая армия недовольных, поставив тем самым жирный крест на действующем негласном «пакте о ненападении» между элитами и обществом (так называемая система путинской стабильности).

Однако, как указывалось выше, приписывать российскому руководству заслугу в удержании экономики от окончательного скатывания в глубокую депрессию абсолютно незаслуженно. Нежизнеспособность порожденного правящим истеблишментом однобокого «сырьевого уродца» подтверждает тот факт, что его жизнеобеспечение требует прогрессирующих доз нефтедолларового допинга. Так, если всего пару лет назад для того, чтобы свести баланс доходной и расходной частей бюджета, было достаточно цены в 80–90 долларов за «бочку» черного золота, то сегодня для достижения этой цели едва хватает и 120 долларов за баррель.

Причем дело не только в девальвации «нефтедоллара» как следствии эмиссионной политики в режиме «нон-стоп» в исполнении деятелей из ФРС США. В 2012 году получила продолжение порочная практика складирования финансовых «излишков» в российских суверенных «кубышках» — Резервном фонде и Фонде национального благосостояния. Совокупный объем Резервного фонда РФ, по данным на 1 ноября 2012 года, составил 1 трлн 934,08 млрд руб., а ФНБ и того больше — 2 трлн 748,67 млрд руб. Для сравнения напомним: в начале прошлого года объем накоплений составлял 775,1 млрд руб. Таким образом, объем «стерилизованной» в казначейских билетах США денежной массы менее чем за два года увеличился почти в три раза. Соответственно, такой объем потенциальных инвестиций недополучили все секторы российской экономики. Несмотря на засилье неолиберальных «министров-монетаристов» в правительстве, далеко не все представители экономического блока готовы воспринимать указанную девиацию как норму. Так, глава Министерства экономического развития Андрей Белоусов предложил уменьшить нормативную величину Резервного фонда с 7 до 5% от ВВП, чтобы высвободившиеся средства направить на финансирование инфраструктурных проектов. Что могло бы, подобно локомотиву, помочь разогнаться стагнирующей российской экономике.

К сожалению, голос здравого смысла в нынешнем Кабмине подобен «гласу вопиющего в пустыне». Так что вряд ли стоит удивляться, что в конечном итоге возобладал привычный «мейнстрим». Ближе к концу года правительство разработало новое «бюджетное правило», по которому власти планируют «отсекать» якобы избыточные для российской экономики нефтедоллары и складировать их без движения в расположенной за океаном «заначке». В его основу положен десятилетний период формирования цены на нефть. «Дополнительные доходы» от высоких цен на нефть будут перебрасываться в Резервный фонд, пока он не разбухнет до 7% ВВП. Стоит ли после этого удивляться, что проект бюджета на последующие 2013–2015 годы предполагает его закрытие с перманентным дефицитом на уровне 0,8% в наступающем 2013-м и 0,19% в 2014 году. В принципе, сам факт «ухода в минус», когда расходы превышают уровень доходов, с точки зрения общемировой практики не является крамолой. Но только лишь в том случае, если бюджетный дефицит образуется как следствие не банального «проедания» средств путем осуществления гиперактивной политики социальных расходов, а опережающего роста объема вложений в основные фонды и факторы производства. Впрочем, «разбрасывание денег с вертолета» тоже может иметь отнюдь не сакральный, а вполне здравый экономический смысл. Но только если это сопровождается активным инвестированием в реальную экономику. В целях создания платежеспособного спроса под будущий рост производства товаров и услуг.

Как мы видим, концептуальное наследие Кудрина (отца-основателя суверенных «хрюшек-копилок») не предполагает ни того, ни другого, по большому счету представляя собой нетворческое заимствование основных постулатов идеологии «плюшкинизма» как бесцельного накопления «про запас». Впрочем, с точки зрения поддержания покосившейся долларовой пирамиды такой подход вполне оправдан. Хотя и не понятно, какое отношение он имеет к декларируемым нашим правительством целям развития и перевода экстенсивной сырьевой экономики РФ на инновационные рельсы. Предложение направлять до 100 млрд рублей средств Фонда национального благосостояния в связанные с инфраструктурными проектами российские ценные бумаги, озвученное Владимиром Путиным в ходе недавнего послания Федеральному собранию, в контексте общего масштаба накоплений (почти 5 трлн рублей) представляет собой подачку общественному мнению, которое давно безустанно и безуспешно пытается получить от национального лидера ответ на простой вопрос: почему российского налогоплательщика в добровольно-принудительном порядке заставляют финансировать чужую экономику. Кроме того, в данном случае мы имеем неубедительную попытку изобразить поворот правильной частью тела к национальному производителю.

В этом году и так (после 18 лет предварительной информационной «артподготовки») был нанесен родными партией и правительством удар ниже пояса. Речь, разумеется, идет о вступлении России во Всемирную торговую организацию, которое в уходящем году стало свершившимся фактом. Причем в лучших традициях власти так и не удосужились дать внятный ответ на еще один риторический вопрос: зачем ориентированной на экспорт сырьевых «культур» российской экономике понадобился инструмент для открытия внешних рынков высокотехнологичной продукции с высокой добавленной стоимостью. При том что минусы от этого решения были не только скрупулезно подсчитаны многочисленными экспертами, но и фактически признаны на самом высоком уровне.

Напомним: глава Кабинета министров Дмитрий Медведев не так давно одобрил «план спасения» аграрной отрасли в связи со вступлением в ВТО. Речь идет о пакете мер по поддержке российских работников агропромышленного комплекса. Премьер был вынужден пойти на такой экстраординарный шаг в качестве реакции на доклад Министерства сельского хозяйства России. В нем утверждается, что вступление России в ВТО и связанное с ним снижение импортных пошлин лишает сельскохозяйственное производство остатков былой инвестиционной привлекательности, а его продукцию делает неконкурентоспособной.

Тот факт, что незадолго до завершения всемирно-торговой эпопеи РФ у российского политбомонда наконец дошли руки до активизации интеграционных процессов на постсоветском пространстве, лишь доказывает отсутствие у властей внятной и последовательной стратегии по продвижению экономических интересов страны на международном уровне. Поскольку два вышеназванных шага (создание Таможенного союза и вступление в ВТО) по большому счету являются взаимоисключающими. Так что евразийский акцент, заявленный в нашумевших предвыборных статьях Президента, скорее всего, так и останется лишь удачным пиар-ходом на потребу патриотически настроенным слоям электоральной общественности. Попытка усидеть сразу на двух стульях — отдать российские рынки «на поток и разграбление» транснационального капитала и одновременно оградить их от конкурентов по линии Таможенного союза, — наверное, потерпит фиаско. Первой ласточкой в этом смысле является подготовленное недавно обращение европарламентариев в третейские суды ВТО (которые по своей ангажированности вполне могут конкурировать с легендарным «басманным правосудием») по поводу противоречия членства России в ТС правилам всемирного торгового ВИП-клуба, в котором страна получила место «на приставном стуле».

Подводя экономические итоги уходящего года, следует заметить, что основные макроэкономические параметры, зафиксированные самыми разными статистическими ведомствами и службами, по большому счету являются производной от бесперспективного «цепляния» за полуживую экспортно-сырьевую модель и некритического (в компрадорский характер клептократического союза высшего чиновничества и представителей «равноудаленного» от него олигархата поверить легко, но не очень хочется) следования неолиберальной экономической парадигме, которая, собственно, ее и обусловливает.

В условиях продолжающегося монетарного обескровливания экономический организм РФ подвержен таким «побочным издержкам», как инфляция (руководство ЦБ называет успехом годовое «вздутие цен» на 6,4%, хотя в той же Европе этот показатель, несмотря на массированные денежные вливания, в целом в три раза меньше), притормаживание темпов экономического роста до 3,3 с 4,2% в 2011 году и продолжающееся бегство капиталов (в этом году чистый отток капитала, скорее всего, повторит прошлогодний «антирекорд», когда офшорная аристократия «приделала ноги» 84 млрд долларов). Показательно, что значения инфляции (с точки зрения удорожания предметов первой необходимости, что в первую очередь интересует большинство наших граждан, озвученная Росстатом цифра является лишь лукавым официозом, который можно смело умножать на два или три), а также бегство капиталов в год триумфального присоединения России к участникам глобального фритрейдерства развенчивает миф о полезности такого шага (вступление в ВТО) и монетарной природе инфляции.

Во всяком случае, обещанный приток дешевого импорта пока явно заставляет себя долго ждать. Что не удивительно — усиление позиций (за счет уменьшения таможенных пошлин) зарубежных производителей, которые и так на 80% контролировали наш потребительский рынок, сделало их на нем полновластными хозяевами, способными диктовать свои ценовые условия. К тому же на потребительском рынке по-прежнему правят бал торговые посредники, пользующиеся эксклюзивными преимуществами благодаря связям с коррумпированной бюрократией. Начинаемый ими инфляционный спурт азартно подхватывают естественные (так и хочется добавить приставку «против» в российских условиях) монополии, которые после отмашки федерального центра, дождавшегося удачного завершения для кандидата № 1 президентской кампании, взвинтили цены на услуги ЖКХ. Так, с 1 июля 2012 года практически во всех регионах России были подняты тарифы не на 5–6% (как индексация зарплат бюджетников), а на все 12–17%. Аналогичная проинфляционная акция была «продублирована» в начале осени.

Произошло удорожание кредита — недавно ЦБ в очередной раз повысил на 0,25% ставки по всем своим операциям, доведя ставку рефинансирования до 8,25% (для сравнения: заокеанские монетарные гуру наших финансистов из ФРС держат ее на почти нулевом уровне). В условиях, когда кредит стал для производителя еще более непозволительной роскошью, стоит ли удивляться, что все издержки были перенесены на потребителя и заложены в конечную цену товара. Если вернуться к политике ЦБ, которая буквально напрашивается на заслуженный комплимент, весьма показательным является тот факт, что курс рубля по отношению к доллару в течение года точь-в-точь «отзеркаливал» динамику нефтяных цен, а следовательно, уровень валютных поступлений в страну, чтобы в итоге застыть на невыигрышной для отечественного производителя, но зато приоритетной с точки зрения создания в России устойчивого платежеспособного спроса на импорт отметке в 30 рублей. Напомним: в прошлом году средневзвешенный курс рубля был ниже — около 32 рублей. Это наводит на мысль, что так называемая система currency board, возникшая еще в 1990-е годы и характеризующаяся многими экспертами как фактический отказ от финансового суверенитета, до сих пор «живет и здравствует». То есть российской экономике по-прежнему положено иметь столько денег в обращении, сколько валютных знаков принесет экспортный сырьевой поток.

Возвращаясь к теме бегства капиталов, подчеркнем, что она была окончательно «раскрыта» благодаря появившейся возможности беспрепятственного сбыта импортного ширпотреба в РФ. Это окончательно отбило охоту у транснационального бизнеса локализовать свое производство на нашей территории. И это совсем не удивительно: зачем «париться» по поводу инвестирования и создания новых рабочих мест в России, когда после вступления последней в ВТО стало гораздо выгоднее завозить готовую продукцию, что окончательно сместило баланс притока и оттока капитала в сторону последнего.

Резюмируя, приходится констатировать очевидное: Кремль не в состоянии проводить политику немонетарного наполнения бюджетных «закромов Родины» иначе, чем путем регулярного состригания нефтедолларового клока шерсти с сырьевой овцы. А создание условий для интенсификации и развития инновационных сегментов экономики, то есть та стратегия, которой необходимо придерживаться, почему-то остается без внимания.