Сталин и бильярд. Почти грузинская история

Рассказывать о сталинской эпохе в наше время стало модным трендом. Тема беспроигрышная, сразу привлекающая к себе внимание. Причем все равно что рассказывать, любая история о Сталине и оценка его деятельности – плохая или хорошая – найдет своего апологета и оппонента. Пользуясь этим, хочу пересказать одну байку, прочитанную мной в приложении «Московская неделя» газеты «Известия», которую поведала Тина Канделаки, которую она в свою очередь услышала от старого советского журналиста-международника Мэлора Стуруа, грузина по национальности, во время своего посещения «Союза грузин в России».

Но прежде чем мы перейдем непосредственно к этой сталинской истории, немного напомню всем, читающим в данный момент мой опус, кто это такие.

Итак, многие знают Тину, как богемную диву, которая создала на телевидении образ гламурной, но очень недалекой телеведущей эстрадных шоу и которая отличается чрезвычайной говорливостью и начисто лишена какого-либо интеллекта. И хотя особой ясности в ее происхождении нет, однако добрые люди утверждают, что отец Тины происходил из древнего грузинского дворянского рода, хотя и с примесью греческой крови. И как всякий уважаемый человек, он в советское время заведовал плодоовощной базой и ни где-нибудь, а в Тбилиси, а это, как говорилось тогда, дорогого стоило. Ее мать была, по слухам, наполовину армянка, наполовину турчанка. Сегодня такое вряд ли было бы возможно, а в советское время подобные межнациональные и межконфессиональные мезальянсы были обычным делом. Поэтому, наверно, и люди в Советском Союзе были красивее и благодушнее, не то, что в нынешнюю пору. Ведь недаром говорят, что красивые дети рождаются чаще всего только при межнациональных браках. А в случае с Тиниными родителями было смешение четырех национальностей и трех религий. Поэтому Тина не могла не родиться красавицей. Также родители Тины наделили свою дочь не только красотой, но и побеспокоились дать ей хорошее образование. Закончив лучшую в Тбилиси школу, она училась на медицинском и журналистском факультетах Тбилисского государственного университета, а потом закончила факультет международных отношений Российского государственного гуманитарного университета в Москве. Сейчас Тинатин Гивиевна Канделаки ведет активную работу не только на поприще телевизионной журналистики, но занимается большой общественной деятельностью, как член Общественной палаты РФ, совмещая ее с коммерческим предпринимательством. Известна она также своим неприятием существующего в Грузии режима Сакаашвили. Живя в России, она интересуется ситуацией на своей исторической родине – Грузии и поддерживает широкие связи с грузинской общественностью по обе стороны российско-грузинской границы, являясь членом «Союза грузин в России».

Вот на одном из мероприятий этой общественной организации она и познакомилась со стариком Мэлором Стуруа, человеком очень незаурядным и неоднозначным. Поскольку сегодня мало кто знает его, остановлюсь на нем более подробно.

Если происхождение Тины Канделаки темно и туманно, то Мэлор Георгиевич Стуруа был сыном Нины Николаевны Агуладзе и Георгия Федоровича Стуруа – видного кавказского коммунистического функционера с богатым революционным прошлым. Георгий Стуруа являлся одним из сподвижников Иосифа Сталина, которого, правда, Сосо (так звали последнего его друзья) за пределы Северо-Кавказских республик не выпускал. Поэтому вся его карьера протекала на Кавказе. Он занимал ответственные партийные и государственные посты в Азербайджане, Абхазии, Грузии. Это дало основание его сыну в период критики культа личности Сталина утверждать, что в этом проявлялась опала, в которую Стуруа-старший попал «за тоску по троцкизму». Но ни «опала», ни «тоска» не помешали Георгию Стуруа назвать сначала своего сына Мэлсором, что являлось акронимом слов «Маркс – Энгельс – Ленин – Сталин –Октябрьская – Революция». В 30-ые многие искренние коммунисты подобным образом называли своих отпрысков. Правда, со временем одна из букв в имени Стуруа-младшего пропала. Можно догадаться, когда конкретно это произошло и о какой букве идет речь. Конечно, это была С, т.е. Сталин. И пропала она в годы Хрущевской оттепели после 20 съезда КПСС, развенчавшего, как было принято в те годы говорить, культ личности. И это закономерно для твердолобого коммуниста, каким в те годы уже был М.Г.Стуруа, т.к. настоящим коммунистом мог считаться только тот член партии, который колебался вместе с ее генеральной линией, какими бы крутыми не были при этом зигзаги. Эта способность совершать подобные синхронные колебательные движения согласно руководящим указаниям высшего коммунистического руководства позволила Стуруа-сыну перескочить очерченные Стуруа-отцу пределы и выйти не только на общесоветский простор, но и за границы СССР. А затем не потеряться в бурные 90-ые годы. Для этого ему пришлось последовательно менять не только свой облик, последовательно сменяя полувоенный сталинский френч на картуз и хрущевскую косоворотку, кондовый костюм брежневской номенклатуры на ельцинский «прикид», но и свои убеждения. По мере изменения политической ситуации в стране последовательно менялись его политические взгляды: от марксизма-сталинизма до ярого антикоммунизма, от оголтелой антинатовской риторики до приверженности идеалам американской демократии. Все это была не просто череда политических предательств и идейных измен, а синхронные с генеральной линией колебания. И эта способность к колебаниям позволила ему в 1991 г. даже стать профессором Института общественной политики имени Х.Хэмфри Миниссотского университета.

Но то ли Мэлор Стуруа мало загружен преподавательской работой в американском университете, то ли его, как всякого отступника тянет на места своих клятвопреступлений, но он часто посещает Россию. И вот в один из таких приездов он оказался вместе с Тиной Канделаки в единственной в Москве русско-грузинской школе, где и поделился воспоминаниями о своей далекой комсомольской молодости.

Тогда он, учась в Московском институте международных отношений, в который он поступил благодаря своему отцу и существовавшей квоте на прием грузин и других привилегированных национальных меньшинств в лучшие вузы страны без конкурса, познакомился с Серго Берия, сыном Лаврентия Павловича Берия.

Кто такой Л.П.Берия в нашей стране еще не надо подробно объяснять. Тот животный страх, который в свое время вызывало это имя у советских граждан, генетически передался многим их потомкам. Думается должно пройти не одно поколение россиян, прежде чем оно перестанет ассоциироваться с ужасом, страхом, физическими страданиями и мученической смертью. Также как у многих людей сегодня никаких эмоций не вызывает имя Малюты Скуратова, так хотелось бы чтобы наступило то время, когда только историки могли бы сказать, кем был этот человек.

А вот о Серго Берии следует сказать несколько слов. Помимо того, что он был сыном своего отца, он был не лишен определенных способностей, диаметрально отличавшихся от «талантов» родителя. Человек большого личного мужества, он неоднократно выполнял ответственные правительственные поручения с риском для жизни, принимал участие в боевых действиях на Кавказе. Окончив Ленинградскую военную академию связи имени Буденного, он всю свою жизнь посвятил разработкам ракетной противовоздушной обороне, конструированию космических ракетных комплексов. Обладая безупречной репутацией, он обречен был всю свою сознательную жизнь расплачиваться за смертные грехи своего отца. После ареста и казни Лаврентия Павловича Берия, Серго сначала был посажен под домашний арест на одной из подмосковных дач, затем арестован и заключен в одиночную камеру в Лефортовской тюрьме, а потом в Бутырской. Лишенный своего имени, отчества, фамилии он вскоре был отправлен в ссылку на Урал. Потребовалось ходатайство группы видных ученых и конструкторов страны, чтобы ему по прошествии довольно значительного времени разрешили перебраться в Киев и свидеться с умирающей матерью. И все это время, «кантуясь» по шарашкам, он занимался ракетными разработками, став в конце жизни Главным конструктором киевского НИИ «Комета».

Но это было потом. А в 30-ые годы он вместе со своим другом Стуруа были молоды, беспечны, гордились своими отцами и искренне верили в правоту их идеалов и дел. И вот однажды Серго, пока отца дома не было, пригласил своего друга к себе поиграть в бильярд. Мэлсор принял это заманчивое приглашение, но как только друзья начали игру, домой вернулся отец Серго, и не один, а в компании с Иосифом Виссарионовичем Сталиным. Увидев играющих в бильярд молодых людей, вождь тут же изъявляет желание сыграть с ними партию, другую.

Вспоминая этот момент Стуруа признался, что тогда здорово перетрусил от неожиданности и предложил своему напарнику подыграть Сталину. Но Берия-младший уже знакомый со сталинскими привычками стал категорически возражать, заявляя, что еще неизвестно на что Иосиф Виссарионович обидеться сильнее - на угодливый проигрыш ему или честный выигрыш у него.

Здесь у Серго в отличие от своего сравнительно недавно прибывшего с Кавказа друга был опыт. Тогда бильярд был в моде. В него играли не только в кремлевской среде, но и все продвинутые пролетарии, которые переросли картежные игры «в дурака» и дворовое домино, а до интеллектуальных игр в шашки и шахматы так и не доросли. В парках и домах культуры имелись бильярдные комнаты, в которых любой желающий мог погонять в шары. А красный маршал Семен Буденный даже настоятельно рекомендовал во всех строящихся Домах офицеров оборудовать отдельные помещения для игры в бильярд, поскольку это, по его мнению, способствовало развитию глазомера и навыкам стратегического мышления у товарищей красных командиров. Увлекались бильярдом и кремлевские небожители, и для Сталина было не новинку играть на бильярде. У него на Ближней даче стоял большой бильярдный стол, на котором он периодически упражнялся в спортивном русском бильярде. Писателю Константину Симонову в свое время довелось побывать там и понаблюдать за сталинской игрой в бильярд.

Вот как он это описывает в своих воспоминаниях: «На бильярде он (Сталин) играл неплохо, тихими ударами, никогда не бил сильно, тщательно целился. Однажды он играл с одним из моих собеседников (маршалом Коневым) против Берии и Маленкова. Те оба сильно играли на бильярде. Сталин взял в компанию моего собеседника, потому что считал, что тот хорошо играет. Но тот играл посредственно, и они, несмотря на все старания, проиграли.

Сталин злился, в конце концов бросил свой кий и прервал игру, перед этим выругал соперников, сказав моему собеседнику: «Ну, где нам с ними играть? Смотрите, какие они бандиты, это же бандиты. Вы посмотрите на них, какие они…».

Так что Серго знал, когда предостерегал Мэлсора Стуруа от игры в поддавки со Сталиным.

Приняв слова опытного друга к сведению, молодой и полный сил Стуруа на пару с ним быстро и с крупным счетом обыграли вождя и его главного подручного.

Когда игра закончилась, Сталин достал свою трубку, и как бы невзначай, поинтересовался у своего бывшего соперника: «Молодой человек, скажите, пожалуйста, где вы учитесь?».

- В МГИМО, - незамедлительно ответил молодой Стуруа и тут же, как всякий грузин, не преминул похвастаться:

- И между прочим получаю вашу стипендию.

Тогда Иосиф Виссарионович, медленно набив трубку табаком и раскурив ее, задумчиво произнес: «Интересно, как же вам удается одновременно так хорошо учиться и так хорошо играть в бильярд?» И после этого он многозначительно перевел взгляд с молодого игрока на Лаврентия Павловича Берия. Но то ли вопрос был не столь важным, то ли нашлись другие дела посерьезнее его, только к счастью для М.Г.Стуруа его соперники по бильярду не стали дальше допытываться до правды. А со временем эта история забылась, и М.Г.Стуруа смог дожить до наших времен, и теперь, как выше уже говорилось, живет в США, иногда посещает родину предков и периодически публикуется в газете «Московский комсомолец».

Вот такая почти грузинская история.