Февраль 1917. "Измена, кругом измена"

Хорошо известно, когда в нашей стране до власти дорвались «шариковы» и «швондеры» на обломках поверженного самодержавия. А помог им в этом Февральский переворот 1917 г., который в наши дни стал вновь идеализироваться как «бескровная демократическая революция в интересах всего народа». Это переворот иногда называют «революцией генерал-адъютантов», подразумевая главной причиной низложения православной монархии в России измену генералитета. Самодержец всея России Николай ΙΙ и в мыслях не мог допустить, что во время тяжелейшей Мировой войны русские генералы могут изменить присяге и предать своего Государя. По мнению И.Л. Солоневича, «Император допустил роковой недосмотр: поверил генералам Балку, Гурко и Хабалову. Именно этот роковой недосмотр и стал исходным пунктом Февральсого дворцового переворота» (Наша страна. 1952. Март. № 119). О том, что «революция произойдет в феврале 1917 года», открыто высказывались и некоторые офицеры Генштаба, желавшие «увидеть Царя, ведомого народом, чтобы казнить на торговой площади» (Botkin Gleb. Grandeur et Misere des Romanovs. Paris, 1932. P. 159). В этой связи нужно отметить, что еще в 1910 г. ген. А.Н. Поливанов сделал запись в своём дневнике о масонских связях генералов А.Н. Куропаткина, Я.Г. Жилинского, Д.И. Субботича, а также о цели евреев проникнуть в армию, в частности в Генштаб, в котором уже и так были они представлены под русскими фамилиями, как ген. М.В. Грулев (Поливанов А.А. Из дневника и воспоминаний по должности военного министра и его помощника. Т. 1. М., 1924. С. 94). В своих мемуарах А.И. Деникин также сообщал о 7 евреях-выкрестах, учившихся вместе с ним в Академии Генштаба, шесть из которых к I Мировой войне стали генералами (Деникин А.И. Путь русского офицера. Нью-Йорк, 1953. С. 283).

23-го февраля Государь выехал в Ставку и в тот же день в Петербурге уже начались на окраинах волнения на почве вздорожания и недостатка хлеба («забастовка пекарей»), перешедшие 24-го числа в уличные беспорядки, развернувшиеся с невероятной быстротой вследствие слабости и растерянности правительства. Большая часть офицерства Петербургского гарнизона осталась верною присяги. Верными долгу и присяге остались и чины полиции и корпуса жандармов. 25-го февраля в Петрограде пролилась первая кровь – на Знаменской площади был убит полицейский поручик Крылов, пытавшийся вырвать флаг у демонстранта. Одним из первых был убит при «бескровной Февральской революции» начальник петербургского губернского жандармского управления ген.-лейт. Волков. 26-го февраля был опубликован Высочайший указа «О роспуске Государственной думы и Совета». 27-го февраля 1917 г. вся столица Российской Империи была объята восстанием. В 3 часа дня распущенная по указу Императора IV Государственная Дума с председателем М.В. Родзянко возглавляет бунт и выбирает первое революционное правительство - Временный Комитет. В тот же день несколько лиц, не имевших никакого отношения ни к солдатам, ни к рабочим, если не считать, что подстрекали их к беспорядкам, в числе которых был также и немецкий агент, социал-демократ Нахамкес («Стеклов») и присяжный поверенный Н. Соколов, образовали совет рабочих и солдатских депутатов.

Для справки: после объявления войны Нахамкес был арестован в Берлине, но затем вскоре освобожден и, как немецкий агент, направлен в Poccию. В Poccии Нахамкес подал прошение на Высочайшее имя, в котором просил о перемене фамилии на «Стеклова». (оставлено без последствий). Нахамкес и Н. Соколов самочинно назвали себя временным исполнительным комитетом и выпустили воз­звание, которым объявляли массам об его образовании и пред­лагали прислать в Совет выборных по одному на роту и на каждую тысячу рабочих.

Благодаря таким двум образовавшимся в Таврическом Дворце организациям, с 27-го февраля Государственная Дума становится центром переворота (Милюков П. Н. История второй русской революции. T. I. Вып. I. София, 1921. С. 39). Высыпавшая из казарм солдатская масса и рабочие хозяйничают в городе. Горит окружной суд, подожжены департамент полиции, охранное отделение, тюрьма - Литовский замок, разгромлен арсенал, провокаторы кидают бомбы в мирных жителей и кричат, что это дело рук полиции, громят полицейские участки и жгут их бумаги, освобождают уголовных, хватают офицеров и чинов полиции. Некоторых бьют, некоторых убивают...  Число убитых в те кровавые дни февральского переворота в Санкт-Петербурге офицеров доходило до 60. В Кронштадте в ночь на 1 Марта 1917 г. было убито два адмирала – Вирен и Бутаков и 36 офицеров

1 марта 1917 г. послы «союзников» официально заявили б. председателю Думы Родзянко, что «правительства Франции и Англии вступают в деловые отношения с временным исполнительным комитетом,выразителем истинной воли народа и единственным законным правительством России». Но на самом деле, по словам одного из непосредственных участников Февральского переворота В. Станкевича, общественные настроения были с самого начала двойственными: «официально торжествовали, славословили революцию, кричали ура борцам за свободу, украшали себя красными бантами и ходили под красными знаменами... Дамы устраивали для солдат питательные пункты. Все говорили «мы», «наша» революция, «наша» победа и «наша» свобода. Но в душе, в разговорах наедине, ужасались, содрогались и плакали» (Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914-1919. С. 71). 

С военной точки зрения предстоявшая в 1917 г. неминуемая победа Русской армии была очевидна. Но предательский Февральский переворот с изменническим требованием большинства генералитета об отречении Государя лишил армию и государство Божией помощи. Направляясь 29-го февраля 1917 г. поездом в Псков, где находился штаб главнокомандующего Северного фронта ген. Рузского, Государь мог найти опору в действующей армии, если бы ее верхушка осталась верна присяге. Однако ген. Рузский, как вспоминал позже Император Ни­колай II, «был первым, кто начал разговор о необходимости моего отречения» (Ден Ю. Подлинная Царица. Воспоминания близкой подруги Императрицы Александры Феодоровны. СПб, 1999. С. 163).

«Вот близко победа, но злые кинжалы
Уж в Царскую спину направил кагал:
В столице мятеж, смущены генералы,
А в Пскове Иуда-предатель предстал» (В. Шелехов // Двуглавый орел. Париж, 1927. № 7).

После того, как вел. кн. Николай Николаевич и все командующие фронтами: генералы Алексеев (кантонист), Брусилов (масон), Эверт, Сахаров, Рузский (член масонской Военной ложи), адмирал Колчак – или устно, или телеграммами сообщили Государю о необходимости его отречения, стало ясной измена генералитета Императору Николаю Александровичу, которому на Святом Евангелии клялись служить «верно и нелицемерно». Вот почему так злорадствовал потом Лев Троцкий: «Среди командного состава не нашлось никого, кто вступился бы за своего царя… Генералы и адмиралы снимали царские вензеля и надевали красные банты» (Троцкий Л. История русской революции. Т. 1. Берлин, 1931. С. 112-113).

 «Все мне изменили. Первый Николаша»,- сказал Государь Воейкову. Как писал ген. Н.А. Епанчин, «вот главе этих лиц – преступников перед Государем и Россией – стоял великий князь Николай Николаевич. Он, как и все великие князья, присягал два раза на верность службы Государю, Династии и России: так же, как присягали все военнослужащие, а сверх того он присягал вторично, как великий князь – на верность Государю, как Главе Царствующего Дома, таким образом, он два раза нарушил присягу, пойдя против Государя» (Епанчин Н.А. На службе трех Императоров. М., 1996. С. 457).

 Не случайно еще в конце декабря 1916 г. герцог А.Г. Лейхтенбергский умолял Николая ΙΙ потребовать от членов Дома Романовых вторичной присяги.   

Против отречения открыто высказались лишь ген.-лейт. Ф.А. Келлер и ген.-адъют. хан Гуссейн Нахичеванский, однако их телеграммы Государю даже не были доставлены. На уговоры предателя ген. К. Маннергейма ген.-лейт. Ф.А. Келлер твердо ответил: «Я христианин. И думаю, что грешно менять присягу». Верность присяге Государю во время Февральского переворота 1917 г. сохранили также ген.-адъют. В.Б. Фредерикс, ген.-майор В.Н. Воейков, ген.-адъют. адмирал К.Д. Нилов, адмирал А.И. Русин и ген.-лейт. А.Д. Нечволодов.

Уже в той агитации, которая велась с начала февраля 1917 г. на петербургских фабриках и заводах с целью вызвать рабочих на демонстрацию сперва 14 февраля, а затем, если понадобится, в двадцатых числах февраля, - был заметен «немецкий след», который вел … к большевикам. В Таврический Дворец, в массы рабочих, в солдатские казармы тогда было брошено через большевиков немало германских денег. Отлично информированное, благодаря хорошей постановке шпионажа, о положении дел в Петербурге и предвидя возмож­ность государственного переворота, в какой бы он форме не произошел, германское правительство поспешило озаботиться открытием большевикам большого кредита на пацифистскую пропаганду. 2 Марта 1917 г. (в назначенный день объявления об отречении Императора Николая Второго!) германский Reichsbank ордером за № 7433 уведомил представителей всех немецких банков в Швеции, что деньги на пацифистскую пропаганду в России пойдут через Финляндию и подлежат к выдаче: Ленину, Зиновьеву, Каменеву, Троцкому, Суменсон, Козловскому, Колонтай, Сиверсу и Меркалину, которым, соглас­но распоряжения банка за № 2754, открыты текущие счета в частных немецких конторах Швеции, Норвегии и Швейцарии (Спиридович А.И. История большевизма в России.

Париж, 1922. С. 305). Согласно ордеру № 2754 указанным большевикам был открыт, между прочим, счет в Nia-Bank, в Стокголь­ме, откуда они и получали деньги. После Октябрьского переворота по распоряжению совещания, в котором принимали участие: Ленин, Троцкий, Павловский, Дыбенко и Володарский, двум «товарищам» - Е. Поливанову и Ф. Залкинду было поручено изъять из министерства юстиции компрометирующие большевиков дела. В числе изъятых бумаг был обнаружен также и ордер банка № 4.433. Ордер был представлен Ленину, который сделал на нем пометку «В секретный отдел. В.У.». Документ этот был выкраден из большевистского архива и благодаря немецкому шпионажу обнаружен при аресте немцами некоего капитана Konchin. Об этом обстоятельстве германский генеральный штаб уведомил председателя Совета народных комиссаров бумагой № 292 от 12 февраля 1918 г. (Le Complot Germano-Bolchéviste,70 documents. S. 23-28). В том же 1918 г. Американским правительственным бюро печати было предано огласке секретное соглашение т.н. «революционеров» с немцами: «согласно договору, заключенному в Кронштадте 6 июля сего года (1917) между представителями нашего Генерального штаба и руководителями русской революционной армии и демократии: Лениным, Троцким, Раскольниковым и Дыбенко, отделение нашего Генерального штаба, оперирующее в Финляндии, назначает в Петроград офицеров, которые будут состоять в распоряжении осведомительного отдела». 

То, что Февральский переворот 1917 г. в Российской Империи был осуществлен на германские деньги было хорошо известно основным его руководителям и участникам, о чем свидетельствовал управделами Временного Правительства масон В.Д. Набоков (Набоков В. Временное Правительство // Архив русской революции, издаваемый Гессеном. Т. I. С. 22-23). Что уж тут удивляться, что предатель генерал Власов, перешедший на сторону немцев в Великой Отечественной войне, набирал в свои ряды изменников именно под знаменем февраля 1917 г. В обращении к «старой эмиграции» это политическое кредо ген. Власова прозвучало со всей отчетливостью: «мы боремся за народные права, завоеванные февральской революцией» (Кромиади К.Г. За землю, за волю… Сан-Франциско, 1980. С. 113). В пражском манифесте 14 ноября 1944 г., отредактированном лично Гиммлером, Власов провозгласил ту же цель - «возвращение народам России прав, завоеванных ими в народной революции 1917 года». 

 Немецкий «сценарий» Февральского переворота 1917 г. всплыл в ходе совещания Гитлера с Кейтелем и др. 8 июня 1943 г., когда Гитлер вспомнил о своем разговоре с Розенбергом в 1921 г.: «Я ответил: Это сделал не Ленин, а мы разбили и растерли Россию и в эту разбитую Россию доставили Ленина, которому тогда было там место».

Кстати, Россия до сих пор живет под власовским триколором «февраля 1917 г.», навязанным ей Ельциным. Немудрено, что в наших школах уже вводятся уроки по книге Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» с её апологией власовского движения, а в нашей Церкви ныне вовсю распоясались церковные «власовцы.

Вот и ТВ («Первый Канал») выпускает блокбастер «Адмиралъ» (2008), предлагая на роль исторического героя современной России еще одного сторонника Февральского переворота - адмирала Колчака, изменившего присяге на верность службы Государю, Династии и России. Стоит напомнить, что, когда Колчак был произведен в чин вице-адмирала и назначен командующим флотом Черного моря 28 июня 1916 г., на новое место службы его напутствовал иконой Государь Император в могилевской Ставке Верховного Главнокомандующего.

Накануне Февральского переворота адмирал Колчак был вызван главнокомандующим Кавказской Армией вел. кн. Николаем Николаевичем (под предлогом совещания о со­оружение порта в Трапезунте и о содействии флота Кавказской армии) в Батум, куда прибыл на миноносце «Счастливый» 25 февраля 1917 г. Там же, в Батуми, адмирал Колчак получил теле­грамму от начальника Морского Генеральнаго Штаба следующего содержания: «Въ Петрограде произошли крупные безпорядки, городъ въ рукахъ мятежниковъ, гарнизонъ перешелъ на ихъ сторону». Действуя совместно с изменившим Государю вел. кн. Николаем Николаевичем, Колчак послал срочную телеграмму коменданту Севастополь­ской крепости с приказанием прекратить почтовое и телеграфное сообщение Крыма с остальной Россией до выяснения хода событий (!). По возвращении в Севас­тополь адмирал получил телеграммы на его имя от б. председателя Государственной Думы Родзянко с извещением, что правительство в Петрограде арестовано и комитет членов Государ­ственной Думы временно взял на себя функции прави­тельства. Тотчас же адмирал Колчак приказал восстановить почтовое и телеграфное сообщение и, собрав совещание флагманов и старших начальников крепости и порта, сообщил им содержание полученных телеграмм, призвав офицеров и команды сохранять спокойствие и исполнять долг службы по прежнему (?!). Через несколько дней были получены манифесты - об отречении от престола Государя Императора Ни­колая II и великого князя Михаила Александровича.

Свою приверженность «идеалам Февраля 1917 г.», адмирал Колчак неоднократно демонстрировал и позднее, когда 5 ноября 1918 г. стал военным и морским министром Директории в Омске, где 18 ноября 1918 г. был избран Советом Министров Верховным Правителем России вплоть до созыва Учредительного Собрания

В своем первом воззвании Колчак декларировал: «Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог безпрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру… Верховный правитель, адмирал Колчак. 18 ноября 1918 года. Город Омскъ» (Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. Т. Ι. С. 316). 

А в интервью 28 ноября 1918 г. Верховный Правитель адмирал Колчак подверг критике свергнутую на немецкие деньги русскую монархию: «Я сам был свидетелем того, как гибельно сказался старый режим на России, не сумев в тяжкие дни испытаний дать ей возможность устоять от разгрома. И, кончено, я не буду стремиться к тому, чтобы снова вернуть эти тяжелые дни прошлого, чтобы реставрировать все то, чтопризнано самим народом ненужным» (Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. Т. ΙΙ. С. 31).

Через год, 7 февраля 1920 г., около 5 часов утра на окраине Иркутска адмирал Колчак, преданный европейскими «союзниками», был расстрелян именем того самого «народа», чьи «великие идеи свободы» он защищал… 

См. литературу: Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. Т. Ι-ΙΙ. Ч. Ι-ΙΙΙ. Пекин, 1921; Смирнов М.Н. Адмирал Колчак. Париж, 1930.

Таков был трагический конец Верховного Правителя России, вознесенного на высоту власти в год ритуального убиения Царственных Мучеников (91-я годовщина ритуального убиения Царственных Мучеников). В памяти всплывает 1989 г., когда совершенно неожиданно в телеэфире «До и после полуночи» Владимира Молчанова прозвучала песня Игоря Талькова (1956 - 6 октября 1991) «Россия». Песня-исповедь, песня-размышление, заставившая нас многое в той нашей жизни осмыслить и оценить по-новому:

«Священной музыкой времён
Над златоглавою Москвою
Струился колокольный звон,
Но, даже самый тихий, он
Кому-то не давал покоя.
А золотые купола
Кому-то чёрный глаз слепили:
Ты раздражала силы зла
И, видно, так их доняла,
Что ослепить тебя решили,
Россия...».

Трагический образ расхристанной и распятой, оказавшейся без Самодержца беззащитной перед сатанинскими силами мирового зла, России:

«Разверзлись с треском небеса,
И с визгом ринулись оттуда,
Срубая головы церквям
И славя красного царя,
Новоявленные иуды.
Тебя связали кумачом
И опустили на колени...
...Листая старую тетрадь
Расстрелянного генерала,
Я тщетно силился понять,
Как ты могла себя отдать
На растерзание вандалам...».

В минувшем 2009 г. этой песне исполнилось 20 лет, а ни на ТВ, ни на радио об этом и не вспомнили. Какими мы были, какими мы стали…