ОТНОШЕНИЕ ПУШКИНА К ДЕМОКРАТИИ

       За два года до смерти (в 1835 году), в заметке "Об истории поэзии

Шевырева", то есть имея уже совершенно сложившееся законченное

мировоззрение, Пушкин писал: "...Франция, средоточие Европы,

представительница жизни общественной, жизни - все вместе - эгоистической и

народной. В ней науки и поэзии не цели, а средства. Народ властвует в ней

отвратительною властию демократии".

       Так высказывался умнейший человек России о самой "блистательной"

демократии в современной ему Европе. Это не случайное мимолетное мнение.

Это обычная позиция, которую занимает зрелый Пушкин к демократическому

образу правления.

       Если Пушкин очень невысокого мнения о французской демократии, то не

лучшего мнения он и о демократическом образе правления, которое существует

в Новом Свете, в Соединенных Штатах. В большой критической статье о

мемуарах Джона Тренера, Пушкин пишет:

       "...С некоторого времени Северо-Американские Штаты обращают на себя

в Европе внимание людей наиболее мыслящих. Не политическое происшествие

тому виною: Америка спокойно совершает свое поприще, доныне безопасная и

цветущая, сильная миром, упроченным ей географическим ее положением, гордая

своими учреждениями. Но несколько глубоких умов в недавнее время занялись

исследованием нравов и постановлений американских, и их наблюдения

возбудили снова вопросы, которые полагали давно уже решенными. Уважение к

сему новому народу и к его уложению, плоду новейшего просвещения, сильно

поколебалось".

       Дальше Пушкин, о котором Гоголь сказал, что "раз это Пушкин сказал,

значит это уж верно", дает следующую резкую характеристику порядкам,

существовавшим в современных ему Соединенных Штатах:

       "С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее

жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное,

бескорыстное, все возвышающее душу человеческую, подавленное неумолимым

эгоизмом и страстию к довольству (комфорт); большинство, нагло притесняющие

общество; рабство негров посреди образованности и свободы; родословные

гонения в народе, не имеющем дворянства; со стороны избирателей алчность и

зависть; со стороны управляющих робость и подобострастие; талант, из

уважения к равенству, принужденный к добровольному остракизму; богач,

надевающий оборванный кафтан, дабы на улице не оскорбить надменной нищеты,

им втайне презираемой: такова картина Американских Штатов, недавно

выставленная перед нами".

       Пушкин разоблачает лицемерие жизни в Соединенных Штатах с большой

силой. Пушкин ясно предвидел во что выльется в дальнейшем лицемерие

примитивной американской демократии, о которой в дальнейшем с негодованием

выступали Виктор Гюго, Чарльз Диккенс, Кнут Гамсун и многие другие

европейские и американские писатели.

       Пушкин ясно отдает себе отчет в том, что демократический образ

правления это хороший выход из легких затруднений: в творческие силы

демократии созревший духовно Пушкин не верит: "Во все времена, - говорил

Пушкин А. О. Смирновой, - были избранные, предводители; это восходит от Ноя

и Авраама. Разумная воля единиц или меньшинства управляла человечеством. В

массе воли разъединены, и тот кто владеет ею, - сольет их воедино! Роковым

образом, при всех видах правления, люди подчинялись меньшинству или

единицам, так что слово демократия в известном смысле, представляется мне

бессодержательным и лишенным почвы. В сущности неравенство есть закон

природы. В виду разнообразия талантов, даже физических способностей, в

человеческой массе нет единообразия; следовательно, нет и равенства. Все

перемены к добру или худу затевало меньшинство; толпа шла по стопам его,

как панургово стадо. Чтобы убить Цезаря, нужны были только Брут и Кассий;

чтоб убить Тарквиния достаточно одного Брута. Единицы совершали все великие

дела истории. Воля создавала, разрушала, преобразовывала. Ничто не может

быть интереснее святых - этих людей с чрезвычайно сильной волей. За этими

людьми шли, их поддерживали, но первое слово всегда было сказано ими.

       Все это является прямой противоположностью демократической системе,

недопускающей единиц - этой естественной аристократии. Не думаю, чтоб мир

мог увидеть конец того, что исходит из глубины человеческой природы, что,

кроме того, существует и в природе - неравенства".

       Из этого взгляда и вытекает презрение и ненависть Пушкина к

демократии, то есть к господству слепой массы в государственной жизни. А

какие отвратительные формы, приобретает власть массы, знает каждый из нас,

имеющий несчастье жить в эпоху, когда во всех государствах большую роль

играют в политике человек массы. Вспомните, что пишет об этом человеке

массы знаменитый испанский философ Ортега в книге "Восстание массы".