«Я слишком мал для этой боли
Я слишком мал для этих страданий
Я живу в приюте, и мечты мои спят со мной»
Багдад. Бедный район Аль Садр, где постоянно гремят взрывы. Правительство прячется за высокими стенами, а гордые американцы, не взирая ни на что, продолжают нести в Ирак мир. Это мир, где бомбы регулярно уносят жизни десятков людей. Столько же детей остаются сиротами, а у последних два пути – либо стать террористами-смертниками, либо провести остаток жизни, попрошайничая на улице.
Саиф, Мохаммед и Салах делят одну крышу на всех. Саиф постоянно дерется, Мохаммед играет на пианино, а Салах молчит и изредка улыбается.
Они не братья, но у них один «отец» — Орфан Хамаш, владелец приюта для сирот. Он и стал главной фигурой документального фильма «В объятиях моей матери», снятого Атией и Мохаммедом Джабарах Аль-Дараджи.
У Орфана есть своя семья, но на нее не хватает времени. Хамаш полностью отдал себя детям, чьи родители погибли в терактах. Он снимает для сирот дом, ходит по всем друзьям, спрашивая о денежной помощи, отводит беспризорников в благотворительную школу. В фильме Орфан кажется чуть ли не святым. Все остальные, включая коррумпированных министров и военных, заняты бесконечной войной. Хамаш сознательно пожертвовал всем ради будущего – ради детей лежащего в руинах Ирака. Когда камера крупным планом захватывает глаза Орфана, то кажется, что он постоянно смотрит в будущее, где Саиф, у которого из воспоминаний осталось только имя матери, завел собственную семью; где Мохаммед, бывший чемпион по плаванию среди молодежи, устанавливает новые рекорды; а Салах, прошедший через руки насильников в приюте для беспризорников, научился разговаривать и улыбаться.
Хамаш осознает, что не сможет воссоздать в приюте семейную обстановку, но прикладывает все усилия, чтобы дети чувствовали себя комфортно. В приюте они ведут себя так, что внешне их боль заметна не сильно – они играют, дерутся, болеют за футбольные команды, и лишь когда отвлекаются от общей детской суматохи, то выдают все те страдания, которые накопились у них внутри лишь взглядом или жестом.
Так Мохаммед задумчиво бегает пальцами по клавишам фортепьяно, так Саиф, облокотившись на стену, не моргая, смотрит куда-то в невидимую для нас даль, где живут его мечты.
Хамаш, увы, оказывается брошен всеми. Он обращается ко всем, кому только можно, когда хозяин арендованного дома просит его убрать оттуда приют. Никто не откликается на просьбы Орфана. Над пустым городом нависают вертолеты американцев, вдали поднимаются клубы дыма от взрыва. Где-то совсем рядом, буквально за стенами приюта, поджидает смерть. И сироты чувствуют это, находя утешение в играх и беседах с Хамашем, который при детях никогда не позволяет себе выглядеть расстроенным. Лишь наедине он демонстрирует тревогу, но в следующем же кадре уже едет решать вопросы будущего приюта.
Из-за отстутвия денег у Орфана нет возможности нанять женщин-воспитательниц и психологов. Тогда Хамаш обращается к режиссеру детского театра. Тот организует для детей спектакль «В объятиях моей матери». Боль детей выражается песней в исполнении Саифа, мечтающего снова оказаться рядом с мамой. Песню мальчика слышат пришедшие на концерт посетители. Выступление пробирает публику до слез, но пожертвований Орфану так и не достается.
В фильме четко ставится вопрос о пределах сочувствия. Некоторые герои картины, к примеру, лавочник, знакомый Мохаммеда, говорит, что отдал бы приюту дом, если бы тот у него был. Частым ответом на просьбы Хашана становится готовность горожан помочь чем-то, если бы существовала такая возможность. Увы, ее нет, и Орфану приходится нести свой крест практически в одиночку. Тема безразличия государства обрисовывается в сценах с постоянными обращениями Хашана в органы власти, у которых готовы отказы на все возможные запросы.
Но в противовес смерти, войне и разрухе встает светлый образ приюта, где брошенные всеми дети вновь обрели дом и семью в лице одного человека – Орфана, не сдающегося ни при каких условиях. Благодаря нему, из 800 000 сирот в Ираке к нормальной жизни вернулось несколько десятков мальчишек, и объятьями матери для них стали мужские, иногда строгие, но искренне заботливые объятия Орхана, человека, которому не все равно.
Антон ЛЕМЕСЕВ
Комментарии