Оставаться человеком

Морозный ветер бьет в лицо снежной крупой. Женщина телом загораживает от ветра девочку лет пяти. По дороге изредка проезжают автомобили. Женщина поднимает руку. Но автомашины не останавливаются.
Из-за поворота, притормаживая, выскакивает черный «Мерседес». В салоне два пассажира. Ветер резанул в боковое стекло крупой. Водитель и пассажиры видят, как женщина снимает с себя теплый платок и, наклонившись, укутывает в него ребенка. Сама остается с непокрытой головой. Выпрямляется и поднимает руку.
- Возьмем? – полуутвердительно говорит водитель.
- Нет, - рубит басок сзади и добавляет: - торопимся. Сажать и высаживать – только время терять.
Машина набирает скорость. Водитель в зеркало видит: женщина опускается на корточки и обнимает девочку.
- Евгений Иванович,- мягко баритонит второй пассажир, - все же надо было взять эту женщину. Холодно, ребенок. Может быть им в больницу.
- Э-э-э, Сергей Петрович, басит первый пассажир,- всех, кто на дороге стоит, не подберешь, не обогреешь, а в больницу пусть такси вызывает или «Скорую».
- Какое такси, какая «Скорая», женщина стояла у дороги на заброшенный поселок. Там уже несколько лет как телефонной связи нет. От Москвы двести километров, а разруха прямо послевоенная.
- Тем более, Сергей Петрович, о чем говорить? Значит она либо хохлушка, либо молдаванка. Наши в таком поселке жить не будут.
- Так-то оно так, Евгений Иванович, - да все же живой человек и тем более женщина… Придись нам …
- Нам не придется, не волнуйтесь!
- Как сказать, - помолчав, отвечает баритон, - человек ведь всегда остается человеком.
Вдруг «Мерседес» на большой скорости неожиданно делает на дороге зигзаги и резко тормозит.
- В чем дело, Володя? – недовольно спрашивает бас и швыряет под ноги сломанную от толчка сигару.
Водитель, не отвечая на вопрос, выскакивает на дорогу, становится на колени и лезет за переднее колесо рукой. Пассажиры, подняв воротники своих легких пальто, не договариваясь, вылезают из машины вслед за ним.
- Так в чем же дело, Володя?- вновь спросил бас.
Водитель что-то неразборчиво говорит себе под нос.

Понятно одно слово: «болт».
- Так, где же он, этот чертов болт? – сердится Евгений Иванович.
- Выпал. Я в багажнике посмотрю, а вы пройдите метров десять по дороге, может, найдете его, - предложил водитель.
Шеф, нахохлившись от обжигающего ветра, бредет по дороге, внимательно глядя под ноги.
Володя смотрит ему вслед, усмехается, перемигивается с другим пассажиром, уверенно открывает дверцу и садится на свое место. «Мерседес» развернулся и мимо ошарашенного Евгения Ивановича помчался в обратную сторону - на десяток километров назад, где у поворота стоит женщина с ребенком.
- Он что, очумел? – задыхаясь от возмущения, кричит Евгений Иванович.
- Не думаю, - отвечает Сергей Петрович.
- Так что же нам делать?
- Идемте потихоньку. На ходу, знаете ли, теплее.
- В какую сторону нам идти?
- Туда же, куда ехали, - в город на совещание.
Плотнее запахнув на груди воротники пальто, они медленно побрели по дороге. Евгений Иванович раза два пробовал голосовать, но, взглянув ненароком в лицо Сергея Петровича, больше не поднимал руки.
А Володя в это время терзал себя мыслями: «Снимет или не снимет с работы? Ну и черт с ним, пусть снимает. Пересяду на грузовик. Стану «дальнобойщиком»… Мелочи жизни по сравнению с памятью об отце, который с детства внушал:
- Помни, Володя, какая кровь в твоих жилах течет. Нет на Руси более благородной.
Женщина, когда остановилась иномарка, открылась дверца, и прозвучало: «Садитесь», от неожиданности только плотнее прижала к себе девочку.
- Мне не туда, - замерзшими губами прошептала она. – Мне в город.
- Знаю. Садитесь. Вы замерзли. Я сейчас развернусь и доставлю вас в город. Садитесь же…
Сидя в машине, женщина молчала, но глаза ее с благодарностью глядели на водителя.
Вскоре прежние пассажиры тоже молча сели в догнавшую их машину. Они молчали даже тогда, когда водитель сделал изрядный крюк, чтобы завезти женщину с девочкой в больницу.