Деньги–образование–деньги

Писатель Вадим Левенталь — о том, кому мешают дипломированные филологи

Историю с обвальным сокращением бюджетных мест на филологическом факультете СПбГУ, как ни странно, продолжают обсуждать. Обсуждают, понятно, филологи — это как раз не странно. Обмениваются возмущенными репликами в интернете — филологи. Пишут коллективные письма преподаватели МГУ — филологи. Молчит Минобразования, молчит Академия наук, про остальных и говорить нечего. И правда, о чем говорить? Ничего из ряда вон выходящего в этой истории нет.

Говорить — значило бы объяснять, зачем нужны филологи. Филологи — высокого, университетского уровня филологи — нужны, чтобы в школы попадали учителя, хоть немного разбирающиеся в предмете, чтобы школьники отличали хотя бы Пушкина от Петра Первого. Но зачем школьникам отличать одного от другого? Филологи нужны, чтобы прилично издавать книги, — но зачем нужны книги? Филологи нужны, чтобы хранить и изучать национальную письменную традицию, — но зачем и кому она нужна?

Дети капитана Гранта и лейтенанта Гайдара убедили всех, что образование должно быть платным и тогда оно будет качественным. И вот: образование становится все более платным и все менее качественным. Здравый смысл, то есть простая человеческая логика, говорит, что тут есть причинно-следственная связь. Но нет: тут нет прямой зависимости, объясняют нам, просто образование еще недостаточно платное. Вот станет совсем платным — тут-то и будет самое то.

То же с нынешним сокращением бюджетных мест на филфаке. Ведь «опровергают слухи», пишут ответные письма. Обстоятельные. Объясняют, что сокращение производится с целью повышения эффективности. Чем меньше будем принимать студентов и чем меньше будет преподавателей, тем лучше, значит, будем учить. Никакой логики тут нет — и все же есть логика.

Логика — не столько отраслевая, сколько общая. Есть какая-то связь между тем, что чуть ли не большинство выпускников школ на вопрос, кем они хотят стать, отвечают «сотрудниками «Газпрома», и тем, что дети чиновников ездят на машинах за миллион рублей. Есть связь между тем, что министра образования, который прямо заявлял «нам не нужны творческие личности, нам нужны потребители», сменяет министр, уверенный в том, что «преподаватель, зарабатывающий меньше 30 тыс.

рублей, — плохой преподаватель», и тем, что грамотного человека младше 30 лет днем с огнем не сыщешь. Между тем, что «младше 30 лет» делятся на тех, кто уже свалил, и тех, кто отчаянно думает, как бы свалить, и тем, что в вузах сокращают бюджетные места.

Сокращение мест на питерском филфаке — только эпизод. Эпизод, подготавливающий зрителей к отмене бесплатного филологического образования. А потом и вообще филологического образования. А потом и философского, и исторического. В конце концов и естественнонаучного. Объяснить, что не нужны на фиг физики и химики, сложнее, конечно, но все равно можно.

Никаких логических доводов, почему вдруг нужно интересоваться чем-то, кроме денег, не существует. «Эффективность», «конкурентоспособность», «модернизация» — только слова, но они на что-то намекают. Мне вот упорно кажется, что на деньги.

Если где-то административные должности покупаются и продаются, а дети мечтают посвятить свою жизнь перекладыванию бумажек, то с чего вдруг университетское руководство должно думать о науке? Для того чтобы быть эффективным менеджером, вообще, в принципе, не нужно никакого образования — как бы нас ни убеждали в обратном.

Образование — не только гуманитарное, но гуманитарное в частности — нужно, чтобы думать. А человек, который начинает думать, неизбежно приходит к тому, что о деньгах думает все меньше и меньше. И тогда уже никакого менеджера не получится, пиши пропало. Не будет ни «эффективности», ни «конкурентоспособности», ни «модернизации». Будет наука, культура и искусство. А зачем они нужны, объяснить невозможно — тому, кто уверен, что главное — это деньги. Уже успело вырасти поколение тех, кого убеждали в этом едва ли не с колыбели.

Есть связь между тем, что студенты платят за обучение, преподаватели — за право преподавать (это отнюдь не преувеличение: если работник получает в месяц 3 тыс. рублей, то он — платит за работу), и тем, что бесчисленные работники университетской администрации покупают одну дорогую машину за другой. И тем, что с наукой, культурой и искусством год от года все хуже и хуже. Без них не будет страны — но кому и зачем она нужна? В логике «эффективности» ответа на этот вопрос быть не может.