Поведенческая экономика

Экономисты начинают постепенно отходить от предположения о рациональном поведении людей, принимая нас такими, какие мы и есть в действительности: противоречивыми, неуверенными и немного сумасшедшими. Вопрос о том, насколько экономистам знакомо понятие «человечность», может показаться праздным для большинства мужей науки, однако он возникает в головах у многих непосвященных, впервые познакомившихся с выкладками экономической теории. Действительно, в традиционном представлении экономистов, человек больше напоминает робота из научно-фантастического фильма: он полностью подчинен логике, всецело обращен на достижение поставленной цели и свободен от дестабилизирующих влияний чувств или нерационального поведения. Хотя в реальной жизни действительно существуют люди подобного склада, не стоит все же забывать о том, что в поведении большинства из нас гораздо больше неопределенности и склонности ошибаться.

Секреты человеческого сознания
Годом рождения «бихевиористской (поведенческой) экономики» стал 1994-й. Именно тогда Дэвид Лэбсон, сын офтальмолога из Филадельфии, защитил первую докторскую диссертацию по экономике, основной темой исследования которой стала… сила воли. Интерес, который вызвала эта диссертация, оказался не только праздным, и вскоре д-р Лэбсон получил приглашение на преподавательскую работу в Гарвардский университет. А три года спустя еще одну докторскую диссертацию на стыке психологии и экономики защитил Сендил Муланатан, которого тут же «прибрал к рукам» Массачусетский технологический институт.

Новая дисциплина оказалась не только чрезвычайно увлекательной, но и достаточно правдоподобной. С ее помощью можно не только объяснить все те экономические феномены, которые никак не хотели вписываться в общепризнанные догмы «классической» экономики, но даже сделать достаточно реалистичные прогнозы на ближайшее, но весьма неопределенное будущее. Так что неудивительно, что сейчас кафедры поведенческой экономики (а именно такое название получила новая дисциплина) открыты во всех дорожащих своей репутацией американских университетах. А доля специализирующихся по этой дисциплине выпускников американских вузов от общего числа студентов-экономистов составила в прошлом году внушительные 20 процентов.

Даже самое краткое перечисление выводов, сделанных поклонниками бихевиористского подхода, способно вызвать обморок у любого сторонника рациональной экономики. Так, оказывается, что люди подвержены чрезмерному влиянию страха перед сожалением, и часто проходят мимо возможности приобрести выгоду только из-за того, что существует незначительная вероятность потерпеть неудачу. Более того, людям свойственен так называемый когнитивный диссонанс, означающий явное несоответствие между окружающим миром и представлением о нем и проявляющийся в том случае, если это представление росло и лелеялось в течение долгого времени. И еще: люди часто подвержены влиянию стороннего мнения, что проявляется даже в том случае, если они точно знают, что источник мнения некомпетентен в данном вопросе. Кроме того, люди страдают от желания любой ценой сохранить статус кво. Часто стремление сохранить существующее положение вещей заставляет их идти на большие затраты, чем те, на которые они бы пошли, добиваясь этого положения «с нуля». Теория рациональных ожиданий предполагает, что человек принимает конкретные решения в зависимости от анализа общего положения дел. Психологи выявили, что на самом деле человеческий разум разбивает окружающую действительность на некие общие категории, часто руководствуясь при этом поверхностными признаками объектов и явлений, при этом анализ отдельных категорий не учитывает другие.

Очевидно, что в поведении людей часто проявляется и такой иррациональный феномен как «всезнание». Задайте человеку вопрос, а потом попросите его оценить степень достоверности данного им ответа. Скорее всего, эта оценка будет завышена. Это может быть вызвано так называемой «эвристикой представления»: тенденцией человеческого разума относится к окружающим явлениям как к представителям уже известного ему класса. Это дает человеку чувство, что явление ему знакомо, и уверенность в том, что он правильно определил его суть. Таким образом, например, люди «видят» в потоке данных некую структуру, хотя на самом деле ее там нет. «Эвристика доступности», родственный психологический феномен, заставляет людей фокусировать свое внимание на отдельном факте или событии, не принимая при этом во внимание общую картину, так как именно данное событие показалось им более явным, или оно четче отпечаталось в их памяти.
Еще одна замечательная особенность человеческой психики, «волшебство воображения», заставляет людей предписывать их собственным действиям последствия, с которыми они не имеют ничего общего, и, соответственно, подразумевать, что они обладают большими возможностями воздействовать на положение дел, чем это есть в реальности. Так, инвестор, который приобрел акции, затем внезапно пошедшие вверх, скорее всего, сочтет причиной этого свой профессионализм, а не простую удачу. В дальнейшем это может также вылиться в «квазиволшебство воображения», когда инвестор начинает вести себя так, как если бы он считал, что его собственные мысли могут влиять на события, даже если сам он знает, что это невозможно.

Вдобавок, большинство людей, по словам психологов, страдают от «ложной непредусмотрительности»: когда что-то происходит, они чрезмерно переоценивают вероятность того, что они сами могли бы предсказать это происшествие заранее. С этим феноменом граничит так называемая «ложная память»: люди начинают сами убеждать себя в том, что они предсказывали это событие, хотя на самом деле этого не происходило.

И, наконец, вряд ли кто-то не согласится с тем, что человеческим поведением часто правят эмоции, а отнюдь не разум. Это наглядно показывает психологический эксперимент, известный как «ультимативная игра». В ходе эксперимента одному из участников давалась некая сумма денег, например 10 долларов, часть которой он должен был предложить второму участнику. Тот, в свою очередь, мог либо взять деньги, либо отказаться. В первом случае он получал эти деньги, а остаток забирал себе первый участник, во втором они оба не получали ничего. Эксперимент показал, что в том случае если предлагаемая сумма была мала (менее 20% от общей), то она обычно отвергалась, хотя с точки зрения второго участника выгодно соглашаться с любой предложенной суммой, даже с одним центом. Однако в этом случае наказание первого участника, предложившего оскорбительно малую часть денег, давало людям большее удовлетворение, чем их собственная выгода.

Премия за иррациональность
Кривые спроса и предложения для экономики как науки больше не являются главным объектом изучения. Эту тенденцию подтвердило и присуждение Нобелевской премии по экономике в конце прошлого года. Шведская королевская академия как бы признала то, что многие инвесторы давно уже почувствовали на своей шкуре: рынки устроены сложнее, чем полагал Адам Смит. Премию получили два американца, которые пытались объяснить индивидуальные отличительные особенности людей в принятии решений. Эти исследования помогли окончательно совместить психологические взгляды на поведение людей и экономическую теорию.
Интересен тот факт, что из двух нобелевских лауреатов 2002 г. по экономике один вообще не является экономистом. Дэниел Канеман, 68-летний профессор Принстонского университета, — специалист по психологии, а его концепция отрицает один из фундаментальных экономических постулатов, гласящий, что участники рынков действуют рационально. Канеман, родившийся в Израиле, имеет гражданство как США, так и Израиля. Он стал первым в истории психологом и одновременно первым израильтянином, удостоенным Нобелевской премии в области экономики.

Традиционные экономические изыскания базировались на предположении, что «гомо экономикус» руководствуется соображениями собственной выгоды и способен на разумные действия для достижения этой выгоды. Исследования Канемана показали, что под влиянием своих трудно объяснимых причуд, вызванных, скажем, боязнью показаться чересчур доверчивыми, субъекты рынка часто принимают неразумные с экономической точки зрения и часто невыгодные им самим решения. Именно за эти исследования Шведская королевская академия присудила Канеману Нобелевскую премию.

«Рациональным» экономистам было тяжело поверить в заключения Канемана. Так, например, профессор сделал открытие о том, что большинство людей готово потратить 20 минут на то, чтобы найти магазин, в котором можно купить калькулятор за $10, вместо того, чтобы сразу купить его за $15. В то же время эти же люди не станут тратить время на поиски пиджака за $120, если могут сразу купить его за $125. Заметьте, что экономия в обоих случаях составляет $5. «Сначала я думал, что с людьми что-то не то, — говорит Канеман. — Но мне понадобилось несколько лет, чтобы понять, что на самом деле что-то не в порядке с общепринятой экономикой, описанной в учебниках».
Канеман был одним из первопроходцев в области поведенческой экономики. Он долгое время сотрудничал с другим психологом, также выходцем из Израиля, Амосом Тверски. Согласно предложенной ими «теории перспектив», участники рынка в гораздо меньшей степени руководствуются точными расчетами, чем думают авторы экономических моделей. Принимая решения, люди регулярно ошибаются, и их ошибки можно предсказывать и классифицировать. В 1979 г. авторы «теории перспектив» опубликовали свою концепцию в весьма влиятельном научном журнале Econometrica.

В своей статье в 1984 г. ученые поделились результатами исследования, в котором группе из 152 студентов предлагалось осуществить гипотетический выбор для того, чтобы спасти 600 человек от стихийного бедствия. Согласно одной стратегии, существует 100%-я уверенность в спасении 200 человек, а согласно другой — 33%-я вероятность того, что спасутся все, и 67% — что не выживет никто. 72% студентов, предпочитая менее рискованную стратегию, выбрали первый вариант. Тогда исследователи предложили другим 155 студентам сделать выбор между теми же самыми стратегиями, условия которых были просто изложены иначе. Студенты выбирали между уверенностью в том, что 400 человек погибнут наверняка и 33%-й вероятностью того, что не умрет никто. С такой формулировкой только 22% исследуемых выбрали первый вариант.

Различие в выборе Канеман и Тверски объясняли именно способом представления вариантов, как несомненной выгоды и несомненной потери. Люди во время эксперимента избегали риска, когда выгода (человеческие жизни) была под вопросом — они хотели получить выгоду наверняка. В то же время люди предпочитали риск, когда альтернативой была несомненная потеря, даже если в этом случае существовала вероятность понести еще большие потери.

Таким образом «теория перспектив» выводит, среди прочего, такую закономерность: людям свойственно недооценивать свои потери. В качестве иллюстрации этого приведем еще один пример. Предположим, что инвестор купил акции по цене $50, а затем они поднялись до $70. Если новая цена выглядит завышенной, инвестор будет стараться продать акции с прибылью для себя. Однако, если акции были куплены по $90, а затем упали в цене до $70, то инвестор очень неохотно продает их, даже если понимает, что и $70 — завышенная цена.

Эксперименты продолжаются
Нобелевская премия в области экономики уже третий год подряд достается исследователям из США. В 2002 г. Канеман разделил $1,08 млн. с 75-летним Верноном Смитом, профессором-экономистом из американского Университета Джорджа Мейсона. Заслуга Смита состоит в «применении лабораторных исследований в качестве средства эмпирического анализа экономики». Используя в опытах своих студентов, этот ученый в числе прочего смоделировал создание финансовых мыльных пузырей и процесс дерегулирования энергетического рынка.

Смит стал пионером в экспериментальной экономике — области, приобретающей все большую популярность среди американских ученых. «Он действительно осветил путь для множества других экономистов», — говорит Эндрю Ло, ученый из MIT, исследующий с помощью экспериментов роль эмоций в поведении участников финансовых рынков. Присуждая премию Смиту, Нобелевский комитет отметил перспективность лабораторного тестирования альтернативных рыночных схем и механизмов до их воплощения в реальной экономике. В частности, эксперименты помогают оценить эффективность приватизации госмонополий и дерегулирования таких отраслей, как электроэнергетика. Кстати, многие результаты лабораторного эксперимента Смит применил в реальной практике, в частности консультируя правительства Австралии и Новой Зеландии при проведении либеральной реформы рынка электроэнергии. Помимо прочего ученый экспериментально оценивал эффективность различных методик планирования графика работы аэропортов.

А поздние исследования Смита показали, что рыночные механизмы весьма далеки от эффективности. В ходе имитационных экспериментов, проведенных в конце 1980-х, модель фондового рынка попеременно оказывалась в состоянии то бума, то падения, часто независимо от реальной ценности торгуемых бумаг. То есть в своих лабораторных исследованиях Смит еще тогда смог объяснить то, что произошло с рынками в развитых странах совсем недавно: рациональность далеко не единственный мотив, движущий инвесторами.

Будущее поведенческой экономики
Сейчас конфликт между сторонниками рациональной и поведенческой экономики уже во многом завершен. Традиционалисты больше не могут себе позволить просто игнорировать значение чувств и переживаний с точки зрения их влияния на поведение человека, точно так же как и адепты поведенческой школы больше не считают человеческое поведение полностью иррациональным. Вместо этого, большинство из них оценивают поведение людей как «квазирациональное», то есть предполагают, что человек старается вести себя рационально, но снова и снова терпит ошибки на этом поприще.
Роберт Шиллер, экономист из Йеля, сейчас работает над книгой по психологии фондовой биржи. По его словам, хотя достижения поведенческой психологии и нужно принимать во внимание, это не должно означать полного отказа от традиционной экономической теории. Дэниел Канеман также говорит о том, что полностью отказываться от модели рационального поведения еще рано. По его словам, в модель может быть введено не более одного фактора иррациональности единовременно. В противном случае обработка результатов исследования может оказаться невозможной.

Тем не менее, скорее всего, будущее развитие экономической теории будет идти на стыке с другими науками, от психологии до биологии. Эндрю Ло, экономист из Массачусетского Технологического института, надеется, что прогресс в естественнонаучных отраслях позволит выявить генетическую предрасположенность к риску, определить, каким образом идет формирование эмоций, вкусов и ожиданий, глубже понять процессы обучения. В конце 1980-х – начале 1990-х, Ричард Тэйлер был, по сути дела, первопроходцем, внедрявшим психологические методы в мир финансов. Сейчас он профессор Чикагского университета, цитадели сторонников рациональной экономической теории. Он верит, что в будущем экономисты будут учитывать в своих моделях столько поведенческих аспектов, сколько они будут наблюдать в окружающей их реальной жизни хотя бы потому, что поступать по-другому будет просто нерационально.

Возврат в Состав проекта