Путин 2.0

Вот и случилось. То, о чем так любили рассуждать аналитики осенью – зимой прошлого года. То, на что возлагали надежды оптимисты и во что не верили пессимисты. Путин стал другим. И аналитики растерялись.

 

Чего же ожидали аналитики в прошлом году? Того, что Путин умный и видит растущее недовольство избирателя. И, дабы это растущее недовольство не сорвало гайки, Путин должен отпустить эти гайки. Чтобы, так сказать, выпустить пар. А если этого не сделать и гайки сорвет, то тогда всё, что было под крышкой, выплеснется на улицу. Вот прямо так они и обсуждали, во всей этой скороварочной терминологии.

 

<cite>«С охреневшей от жировой интоксикации «элитой» существенные проблемы есть и у власти, и у нации»</cite>

И вот на улицы действительно что-то выплеснулось. Стотысячные митинги в Москве сделали знаменитым никому ранее не известный Институт стратегических разработок, поскольку за некоторое время до митингов институт подготовил доклад, где предсказал эти митинги.

Правда, в том же самом докладе институт предсказал и дальнейшее неумолимое расширение уличного протеста, чего не произошло. Однако теперь Институт стратегических разработок считается достоверным предсказателем, каждый его новый доклад обсуждается либеральной общественностью с большим вниманием.

При этом Институт стратегических разработок в своем изначальном (в смысле – том, с которого началась институтская слава) докладе исходил из того же, из чего исходили и все остальные: из необходимости ослаблять гайки. Поскольку именно в гайках и заключаются все проблемы России.

Однако Путин гайки не открутил. Более того, после его вступления в должность сложилось довольно непротиворечивое ощущение, что гайки, наоборот, закручиваются. Все это летнее законодательное безумие, «болотное дело», обыск у Ксении Собчак, реестр запрещенных сайтов... «Власть в истерике!» – торжественно объявляли прошлогодние аналитики.

Но ведь это если считать властью Государственную думу и Следственный комитет. «Они выполняют волю Кремля!» – поспорит со мной иной аналитик. Ну конечно, они выполняют. Иногда. Потому что если бы ВСЁ, что делают Дума и Следственный комитет (и все остальные организации), делалось по воле Кремля, то никакой воли Кремля не хватило бы.

В общем, Путин 2.0 никак не просматривался, и аналитики потеряли надежду.

Как вдруг буквально за неделю _всё_ изменилось.

Отставка Сердюкова, обыски, дела по поводу колоссальных хищений в армии, аресты, дела по поводу хищений на саммите АТЭС, аресты, Минрегионразвития, обыски, аресты, хищения в ГЛОНАСС, увольнения...

И на фоне этого антикоррупционного взрыва – назначение министром обороны Шойгу при сохранении за ним контроля над МЧС и Московской областью, обещания Путина пересмотреть особенно идиотские законы, принятые Госдумой за минувшее лето, даже введение в Совет по правам человека голодавшего в тоске по этому совету Александра Брода – всё это выглядит так, как будто происходит где-то еще. Но не у нас.

Аналитики пребывают в растерянности. Всё, на что их хватает, – это банальное предсказание будущего президентства Шойгу (хотя еще две недели назад они с такой же уверенностью предсказывали будущее президентство Рогозина).

Между тем похоже на то, что на прошлой неделе Путин 2.0 таки состоялся. Но Путин не был бы Путиным, если бы он состоялся в таком качестве, какого от него ожидали аналитики. Никогда еще аналитики не могли предсказать Путина. Не смогли они предсказать его и в этот раз.

А Путин, вместо того чтобы открутить неведомые гайки и дать глотнуть свободы задыхающимся без нее хипстерам, взял и с размаху врезал кувалдой в самый центр так называемой «национальной элиты». То есть – совсем другое действие произвел в направлении совершенно иной аудитории.

И теперь, оглядываясь всего на неделю назад, этот шаг кажется вполне очевидным.

Потому что ни у власти, ни у нации нет никаких существенных проблем с этими не дотягивающими и до процента населения «рассерженными горожанами». А вот с охреневшей от жировой интоксикации «элитой» существенные проблемы есть и у власти, и у нации.

В случае условного «откручивания гаек» довольными (то есть – получившими некоторые дополнительные степени свободы в своем стремлении свалить власть) остались бы сто тысяч человек. А коррупционеры продолжили бы воровать дальше.

Но антикоррупционный удар по «право имеющим» оставляет довольным всё население. И селит неиллюзорный страх в головах коррупционеров, ибо совершенно непонятно, где именно находится непреступаемая черта. И что надо сделать для того, чтобы к тебе пришли с обыском. А это, знаете ли, охлаждает многих из тех, для кого окологосударственная коррупция – не идеология, а запретный плод, который так интересно попробовать.

При этом, заметьте, совершенно не важно, что именно стало детонатором перехода Путина в новое фазовое состояние. То ли его таинственная болезнь, то ли ужас от того, что происходит в законодательной сфере. То ли просто понимание невозможности дальнейшего пребывания в стабильном до уныния состоянии.