Оправдание КС

Претензий стало очень много, все проявляют интерес: зачем КС? Да ради Бога. Я объясню, зачем КС. Начать придется издалёка: известно даже ФСБ, что бед российских подоплека — неуважение к себе. Нас запугали воем, лаем, окоротили нашу прыть, и потому мы позволяем вот это все с собой творить. Порой еще храбрятся бабы, а мужики совсем отстой. Зауважали бы себя бы — и век настал бы золотой, но посреди реалий подлых, где под ногой сплошная падь, какой бы вдруг удумать подвиг, чтобы себя зауважать? Молчит прикормленная пресса, почти накрылся интернет, Магнитки нет и Днепрогэса, полетов к Марсу тоже нет — и мы, хромающие кони, чей статус, в общем, никаков, способны лишь на чьем-то фоне себя принять за рысаков. Года общественных депрессий ползут, безверие неся; теперь тут нет других профессий, как лишь брюзжать на всё и вся. Людей любить не приневолишь. Тупые гнусности долбя, нам телик служит для того лишь, чтоб мы могли любить себя. Лишь оплевав чужую касту, способны мы терпеть свою; мы любим только по контрасту страну, квартиру и семью… Впишите вывод на скрижали: прозренье — длительный процесс. Чтоб вы себя зауважали, вам дан, товарищи, КС.

Еще он только у причала, а недовольны стар и млад; мы знали с самого начала — он будет вечно виноват.

Его регламенты, поездки, и большинство, и меньшинство — у власти нет иной повестки, как лишь отслеживать его! Он мил нацистам и пархатым, и либералу, и скину, он продает Россию Штатам, ведет гражданскую войну, он виноват еще во многом и постоянно под рукой… Царек себя считает Богом при оппозиции такой! Плюс оппонентов тысяч двести, весь цвет отеческой земли: они-то все на нашем месте себя бы лучше повели! Мы не борцы, сказал Лимонов, мы нувориши из Москвы! Уж он бы пару миллионов немедля вывел — но увы, КС, КС ему мешает, пойдя ему наперерез, и дара прежнего лишает его опять-таки КС! Покуда не было КСа, — он мог, беснуясь и мечась, почти со скоростью экспресса писать шедевры… а сейчас? Когда КС собрался вместе, он мигом встроился в струю огабреляненных «Известий»: виной Навальный, зуб даю! Мы, мы одни виновны, гады, — я слышу пламенный раскат, — что не зовем на баррикады, что не слезаем с баррикад, что монолитны, что едины, что не распались (тоже стыд!), что до сих пор еще едим мы (смешон протест, который сыт!). Зато кругом — вожди и глыбы, во весь российский окоем. Уж если их бы… уж они бы… Лишь мы им, падлы, не даем! Виват, протестное движенье! Куда тут мышью ни крути — потоки самоуваженья буквально хлещут по сети. Уже давно бы каждый лично… уже бы в нынешнем году…

А что? Мне это все привычно. Ведь я измлада на виду, и мне воистину знакома одна в любые времена родная суть родного дома: уж если высунулся — ннна! В застои, в оттепели, в путчи, во дни гламурного ворья любой бы делал много лучше все, что умею делать я; и этот вой дворовой злобы я заглушаю без труда. Когда б не я — они давно бы… Но я мешаю, вот беда! Как хорошо б меня угрохать! Куда глядит Отчизна-мать?! Но я полезен для того хоть, чтоб их таланты оттенять.