Он пришёл к нам такой же капризной, непредсказуемой, авантюрной весной. Ворвался утром в офис, сверкнул улыбкой и объявил во всеуслышание:
- Здравствуйте! Я – ваш новый администратор!
И мы проснулись от зимней спячки, зашевелились, заговорили, сразу почувствовав его, как чувствуют свежесть ветерка в затхлой комнате.
И ничего в нём не было особенного. Он не походил на героев любовных романов, не отличался силой супермена, не блистал высоким интеллектом. Он просто - был.
Был ощутим, беспокоен, непредсказуем, как сама жизнь. В отличие от многих других мужчин, вышколенных, отутюженных, обеспеченных, образованных, целеустремлённых, и – несуществующих. Вроде бы и есть они, и в то же время – нет. Этакая конвейерная модель успешного хомосапиенса. Ничем не наполненная форма.
Женя же – так его звали – обладал такой неисчерпаемой и мощной жизненной силой, что в его присутствии люди оживлялись, начинали радоваться каждой мелочи и смеяться над собственными, казалось бы, серьёзными проблемами. Несмотря на свой, далеко не презентабельный, внешний вид – потрёпанные джинсы, свитер ручной вязки с вытянутым от частой стирки воротником, – Женя был отчего – то чрезмерно уважаем всей мужской половиной офиса, столь щепетильной в вопросах офисного этикета.
И, хотя был совсем некрасивым – длинным, сухим, очкастым, носатым, - сердца женщин он тоже завоевал. Всех, от суровой каменноликой шефини до молоденькой смазливой уборщицы.
Заледеневшие от жизненной монотонности дамы вдруг растаяли, расцвели, забегали по бутикам и салонам и начали сплетничать по углам, обсуждая внешние и внутренние качества той или иной претендентки на Женькино сердце. Претенденток было достаточно, но Женька не спешил отдавать своё сердце. Он был беспечно молод и так бесшабашно пьян этой молодостью, что ему было просто не до серьёзных отношений.
Собственно, Женька этого и не скрывал. Ему хотелось просто жить, не ограничивая своей свободы стремлением к карьере, накопительству, славе…
Бедный романтик Женька! Он не знал, что у этой жизни другие законы.
Зато законы эти хорошо знала наша шефиня. Между собой мы называли её «маман». Она была старше Женьки на двадцать лет, и посему опытней и умней. Одиночество уже давно встало «маман» поперёк горла. Характер она имела властный, и посему отталкивала от себя мужчин сильных и состоявшихся, а слабохарактерные неудачники ей были не нужны.
Собственно, Женьку вполне можно было причислить к неудачникам – он не только не имел никаких материальных благ, он даже и не стремился к ним! Возможно, когда – нибудь такая жизненная позиция и привела бы его к полному краху, кто знает. Возможно. Но судьба в лице шефини распорядилась иначе.
Стареющая, изнывающая от одиночества дама оказалась прозорливой. Она разглядела в эмоциональном, несокрушимо честном юноше перспективу. Для себя. И, по её мнению, для него.
Скорее всего, Женька, по своей наивности, не подозревал, что женщина, годившаяся ему в матери, на самом деле цель имеет совсем иную. Во – всяком случае, на предложение сопровождать её в бесчисленных поездках за рубеж он согласился с удовольствием. С таким же удовольствием стал покупать себе дорогую одежду, необходимую для этих поездок. Деньги на эту одежду «маман» выдавала Женьке авансом, приговаривая при этом, что желает ему добра, как любимому сыну.
В конце концов, Женька сменил грубые свитера, драные джинсы и кроссовки на элегантные костюмы и галстуки, приобрёл налёт светскости, и внешне стал почти неотличим от остальных мужчин нашего офиса.
Но, как оказалось, только внешне.
Именно тогда, когда шефиня почти праздновала победу, не отпуская его от себя ни на шаг и втайне мечтая о новом гнёздышке, где будет наслаждаться близостью с молодым мужем, Женька влюбился. И – надо же такому случиться – влюбился отчаянно, от всей души в молодую девчонку, работавшую у нас всего три недели. Девочка была приезжей, недавно закончила университет, снимала квартиру и будущее у неё было туманным. Но Женьке было всё равно. Он влюбился всерьёз. И девчонка ему ответила тем же. На свою беду.
Что такое разъярённая «маман», мы узнали очень скоро. В офисе не было покоя никому. Даже тем, кто к разыгравшейся драме не имел никакого отношения. А бедная девочка вообще плакала каждый день, выслушивая в свой адрес нелестные реплики вроде: «Бездарь близорукая, чему тебя только учили в университете, ни на что не годная, скажи спасибо, что взяла на работу!»
С Женьки же были мгновенно востребованы долги, собравшиеся из авансов на одежду и всевозможных оплат за номера в отелях и обеды в ресторанах.
Сумма оказалась немалая, равная его трёхгодовой зарплате. В – общем, война началась смертельная.
Не знаю, как должен был поступить Женька. Может быть, геройски. Плюнуть, например, на карьеру, забрать девчонку и уйти с перспективной работы куда – нибудь на стройку, таская цемент и отдавая потихоньку долги.
Может быть. Но такое случается только в сериалах. Женька воевал недолго. С месяц. А потом сдался. Что там творилось у него в душе, знает только он, но с девочкой Женька встречаться перестал. Она уволилась и пропала. А ещё через три месяца Женька торжественно сочетался браком с помолодевшей и похорошевшей от счастья шефиней...
С тех пор прошло десять лет. А недавно я пришла на встречу с директором телекомпании и… Узнала в директоре Женьку. Правда, с трудом. Располневший, великолепно одетый, вальяжный Евгений Владимирович совсем не напоминал того жизнерадостного романтичного Женьку, в которого была влюблена вся наша офисная женская половина. Появилась в нём отталкивающая самоуверенность, холодная снисходительность и непробиваемое равнодушие.
Я даже испытала несвойственную в подобных ситуациях робость перед столь значительной, самовлюблённой глыбой льда. Испытала, и разозлилась. И оттого спросила, неожиданно для самой себя:
- Как живёшь, Евгений? Как там наша «маман»?
Спросила, и замерла. Что я такое говорю?! Какое мне дело до его жизни, а уж тем более, до «маман»? Я ведь не за этим пришла сюда!
Но - надо же! – он меня вспомнил! Сначала присмотрелся, потом хлопнул ладонями об стол и сказал:
- А я – то думаю, ты или не ты! Очень хорошо! Рад!
Евгений Владимирович снял очки, аккуратно положил на стол и добавил:
- «Маман»! А я и забыл уже, как мы её называли!
Женька постарел. Сейчас, когда он расслабился, и с него слетела напускная важность, это стало заметно.
Словно ему не тридцать пять, а все пятьдесят. Пожалуй, сейчас уже он выглядит, как сын «маман». Хотя, кто знает, как выглядит теперь она…..
- В порядке наша «маман», - усмехнулся Евгений Владимирович, - Процветает. А знаешь, пойдём, выпьем кофе! Вспомним прошлое!
- Пойдём! – согласилась я….
Зря мы пошли пить кофе. И прошлое вспоминали зря. Прошлое – это всегда болезненно. Даже если оно и хорошее. Потому что вернуть ничего нельзя. Вспомнить – да, а вернуть…
Женька не рассказывал о своей жизни с «маман». Только бросил, что всё замечательно, деньги, особняк, машина – всё как положено. Дети? Нет, какие дети! Не до детей, да и старовата «маман» для родов.
Это всё, что мне удалось узнать о его нынешней жизни. Сначала он долго мялся, глядя в чашку с кофе, а потом, решившись, спросил меня о той девочке из офиса, которую извела своими придирками его нынешняя жена.
- Ты не знаешь, куда она делась? Я ведь тогда потерял её след. С квартиры съехала, с работы ушла. Искал, искал, думал поговорить… Чтобы подождала немного, я бы развёлся потом. Не нашёл.
Я не знала. Думаю, «маман» с её связями выжила девочку не только из офиса, но и из города. А может быть, и нет. Может быть, девчонка просто не смогла простить ему тот поступок. Любила – то она Женьку, а не Евгения Владимировича.
Но он – то, он? Столько лет прошло – и не забыть? Не ожидала!
- Не забыл! – зло бросил он, поднимая на меня глаза, - Вот представь себе – через десять лет не забыл! Сколько перебрал всяких, молодых, красивых, свежих… Их теперь у меня – пруд пруди! Сами в машину пачками прыгают! А «маман» молчит! Знает, и молчит! Потому что уверена – никуда от неё не денусь, она столько для меня сделала! А я бы делся. Если бы девочка эта нашлась. А без неё… Зачем? Пусть уж лучше «маман»!
Он покрутил в руках очки в дорогой оправе, потом небрежно сунул их в карман пиджака и поднялся.
- Ну, ладно, пошли работать. Пора.
И, выпрямившись и гордо вздёрнув подбородок, тяжело зашагал к выходу.
Эх, Женька, Женька! Что сделали с тобой время, Женька? Где ты, стремительный, юный, влюблённый Женька? Бесследно исчезнувший вместе со своей маленькой, весёлой и восторженной девчонкой, Женька…
Прощаясь с ним, я спросила:
- Жень, неужели ты её до сих пор любишь?
Он нахмурился, посмотрел куда – то сквозь меня и отрезал:
- Глупости всё это! Где я, а где она, эта любовь! Между любовью и карьерой, знаешь ли, огромная пропасть…
Комментарии
Комментарий удален модератором
хотя.. если честно.. меня никогда и никто не пытался купить ))))) кому я на фиг нужна была..
может это глупо.. всегда и всё примерять на себя?
накалякала первую часть.. прочла.. таким снобизмом повеяло.. аж да самой противно стало ))
а вот подумала.. если бы сейчас мне денег побольше предложили.. согласилась бы.. только в данный момент покупателя явно не будет ))
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
Спасибо тебе большое!
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором
только грусТно как то...
впрочем,
... как и фся наша ЖИСТЪ! ;)
майя РАДыстъ! ;)))
да...есть же такие женщины-змеи....две судьбы сгубила
раньше работала у нас одна женщина.... вот такая змея и по гороскопу тоже змея. очень похоже на "маман". хитра ,изворотлива,завистлива и всегда и всех старалась укусить с ехидной улыбочкой.
переехала в Москву. устроилась работать прислугой к богачу на Рублевке. обвила его ,как змея и он ее взял на работу к себе. работает...гордо задирает свой длинный нос и всем хвастает,что видит весь бомонд. конечно надо пробиваться,но не хороший она человек...любого затопчет и не оглянется
Жизненно.