Стройбат.

На модерации Отложенный

     Просматривая различные материалы на сайте, я обнаружил комментарий некоего пользователя о том, что, мол ¸ в советское время он служил в СА в стройбате, и это , по его словам , было гораздо хуже ГУЛАГа . Бедных стройбатовцев весь рабочий день, а то и больше, заставляли вести бетонные работы, а потом, измученных, заставляли заниматьс я строевой службой, физическуой и ТАКТИЧЕСКОЙ подготиовкой, чтобы они были готовы быть защитниками Советской Родины. И за такое издевательство за 2 года службы ему по ее окончании выплатили всего 415 рублей.

       Читать его писанину было смешно, тем более , что я сам служил в свое время в стройбате, причем не в каком нибудь, а в Семипалатинской области, на строительстве   подземных ракетных точек , в районе города Солнечный, в Жарминском районе. Где и что это, наверняка знают многие ветераны РВСН.

     И вот, прочитав эту писанину , я подумал – а ведь на тему Военно-строительных отрядов Советских Воруженных сил ходит много сплетен, но ни одной нормальной публикации по этой теме я не видел. Поэтому, думаю, читателям будет интересно почитать, что такое стройбат на самом деле.

   Для начала следует сказать, что стройбатом в СССР называли строительные части, работавшие в разных ведомствах . В основном такие части относились к Министерству обороны и Министерству среднего машиностроения (атомной промышленности), однако мне приходилось встречать военно-строительные части, работавшие в системе многих Министерств, от Минстроя до Минводхоза.

     Однако, перейдем к моей службе.Призвали нас – целый эшелон из 17 вагонов! из Узбекистана, в основном из Кашкадарьинской области, 1 декабря 1967 года. В составе эшелона было 2 служебных вагона – кухня и вагон-штаб. В штабном вагоне ехали офицеры – командиры команд, начальник эшелона и его заместитель. С нами в каждом вагоне ехали сержанты – кормандиры взводов, из срочников, подлежащих увольнению в декабре.

     Все, кто призывался в те годы, знают, что без «горючего» призывники в вагоны не садились. И вот тут первое опровержение утверждения о пьянстве призывников и «наркоте», которую везли они из Узбекистана – нас сажали в вагоны по одному, и войдя в вагон, мы сразу попадали в крепкие руки трех сержантов , которые, не церемонясь, выворачивали наши рюкзаки и чемоданчики. Оттуда изымалось все спиртное и мало мальски подозрительные предметы - типа самодельных ножей и тому подобного, а также все, что вызывало подозрение, как наркотики. В вагоны мы поступали уже «чистенькие». Ничего остального – продукты, сигареты и т.п сержанты не трогали.

     Разместились в вагонах, и эшелон медленно тронулся. У всех головы еще были одурманены выпитым при прощании «на дорожку», поэтому то тут, то там вспыхивали разговоры, иногда на довольно высоких тонах, однако наши няньки-сержанты быстро навели порядок, и к полуночи все в эшелоне уже спали.

     Утром проснулись рано, разбитые и сонные – эшелон стоял где то в степи. В течении часа на кухне, расположенной в середине поезда, был приготовлен завтрак, сержанты взяли по 1 дежурному из каждых десяти человек, и первый армейский завтрак был доставлен   в вагоны . Мало кто притронулся тогда к нему, у всех было полно домашних припасов. Позавтракали на ходу поезда, котрый тронулся и медленно ехал по степи. Горячим кормили 2 раза в сутки, вечером был чай с сухим пайком – сухари, сахар и масло.

   К вечеру сержанты вызвали несколько человек к себе в купе. Оценивающе посмотрев на нас, они предупредили ни слова офицерам. Затем последовал такой разговор: «Мы понимаем, пацаны, что вы едете в армию, и должны выпить, а водку мы у вас изьяли. Однако – мы не звери, понимаем, что выпить надо, поэтому понемногу мы вам отдадим, но чтобы без кипеша, иначе – в эшелоне и губа есть. Но не обессудьте, все не можем, вы нажретесь и будете бузить.»

     Затем, после повторного предупреждения – не бузить, не шуметь, и не попадаться офицерам, нам выдали водку, примерно по одной бутылке  на 4-5 человек. Для зеленых пацанов, которыми мы были, этого было вполне достаточно. Таким образом, первый день в эшелоне закончился вполне благополучно.

   И так ехали мы 7 дней.   Сержанты на второй день также подогрели нас спиртным, но дальше лафа кончилась – видимо, остальное ушло в штабной вагон, да сами наши няньки потребляли довольно много. Из вагонов нас всю дорогу не выпускали – на всех остановках в вагоне появлялся офицер- командир команды и строго следил за этим.

     На 7 день остановились на маленькой станции.   На вопрос, где это мы, услыхали ответ: Жангиз!

     Долго стояли на станции, на втором пути, затем наш эшелон подцепили к небольшому мотовозу и потащили куда в степь по заснеженной железнодорожной ветке. Через неоторое время показались и сталои приближаться огни довольно большого города, с многоэтажными зданиями и огромной тарелкой антенны на окраине. Однако , мы проехали мимо него и подьехали к территории воинской части, окруженной небольшим забором.

Через некоторое время последовала команда : «Выходи строится!»

Мы весело выскакивали из надоевших вагонов на снег… и тут же пытались снова заскочить в теплый вагон – дул пронизывающий ветер, и стоял мороз градусов в 15-20! Наши южане стали сбиваться в кучки, головами внутрь, раздались причитания на узбекском языке – ОЙ-уй, ульдым! (Умираем!) Они отказывались двигаться и норовили заскочить в вагон. Команды сержантов и офицеров ничего не могли с ними поделать . Тогда наши командиры обратились к нам, кто был несколько постарше и держал себя в руках – обьясните им, тут оставаться нельзя. Вагоны сейчас уйдут, а они замерзнут! Мы стали обьяснять все это на узбекском, ребята постепенно пришли в себя, нехотя построились, и мы вошли в ворота части. Недалеко от них находился клуб, куда нас всех и завели. Там было очень тепло. Расселись на сиденьях, и тут же на экране начался какой то художественный фильм.

   Привезли нас 1500 человек, однако за ночь всех потихоньку постригли, помыли и переодели в форму. Гражданскую одежду отобрали, однако разрешили взять часы и все деньги, которые у нас были.

   Какие мы были смешные и одинаковые – лысые, в х/б, бушлатах и сапогах, не узнавали друг друга, искали друзей, стоя рядом с ними. Нас разбили уже по ротам, взводам и отделениям, представили командира роты – старшего лейтенанта, и командиров взводов - сержантов, только что окончивших сержантскую учебку.

     Затем погрузили в автобусы и повезли на точку – «в карантин», проходить курс молодого бойца.

    (Так как обьем большой для прочтения за раз, я разбил статью на части. Продолжение следует.)