в Киев из Израиля

На модерации Отложенный

я в Киеве. рейс не отменили. опасность миновала.
себя чувствую в спокойствии, скорее даже в полудрёме. вернулась снова в тот мир, в котором все просто так живут, наслаждаются, существуют для себя, наполняя свои бесконечные желания и всё.
у них всё хорошо. у них есть деньги и магазины. они тусуются и трындят о всякой ерунде. многие считают это важным. свою ерунду и свою жизнь.

помню, вечером в эту субботу, в самый разгар ракетных обстрелов в Израиле - ко мне заехала подруга, которую я давно не видела. я просто не могла с ней не увидеться - была свидетельницей у нее на свадьбе, да, и вообще: мы выходили замуж вместе, в один день.
и вот мы с ней пошли в каньон - супермаркет, сидели там в суши-баре и говорили о жизни, о войне в Израиле. и смотрели на людей вокруг.

неожиданно для себя я увидела не озабоченных своей судьбой и судьбой своих родных - а весёлых, беспечных израильтян. они смеялись, сидели в кафешках, общались, говорили о всякой мишуре, фотографировали себя.
я смотрела на них и не понимала - а как так можно? как так можно быть беспечным, когда вокруг война? когда твои родители сидят в бомбоубежище, а над твоей головой взрываются ракеты.


а если вдруг ракета не взорвется железным куполом, а вдруг он ее пропустит - что тогда?

некоторые израильтяне даже говорят - "а что ты волнуешься, стреляют ведь по Ашдоду".
почему у них нет никакого волнения? почему такое равнодушие? почему нет сочувствия к жизням и судьбам людей, даже пусть из другого города - но из твоей же страны? почему нет боязни, что война перейдет на весь Израиль, что будет всеобщая мобилизация и призовут твоих мужей, отцов, детей, тебя саму?

я уехала из Израиля, но мыслями я там. Израиль во мне, внутри меня.
во мне боязнь за судьбы и жизни живущих там. но не за судьбы и жизни их тел. к телам, которые веселятся и наслаждаются, когда их соседей бомбят ракетами - к их телам я равнодушна.
я всеми мыслями с теми в Израиле - кто волнуется за судьбу своего народа, за то, чтобы их жизнь была не пустой, за то, чтобы они были не равнодушны, как животные, друг к другу, за то, чтобы каждый из них, наконец, стал человеком.