Воскресение Красного Проекта

В последнее время пошла мода говорить о необходимости возрождения Красного Проекта в качестве спасительной альтернативы проекту глобального законсервированного неравенства людей и народов.

Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое.

от Матфея Мф.9:17

В последнее время пошла мода говорить о необходимости возрождения Красного Проекта в качестве спасительной альтернативы проекту глобального законсервированного неравенства людей и народов.

Это интересные и приятные разговоры, которые, однако, вполне успешно обходят один немаловажный аспект проблематики возрождения Красного Проекта – качество человеческого материала, его критически необходимые характеристики и методы достижения этих характеристик.

По умолчанию в «красной» среде принято, что изменение направления развития человеческой истории и развития общества станет результатом государственной деятельности – институтов, законов и так далее, возникших в ходе «красных» реформ – неважно, революционного или же эволюционного характера, принятых под давлением «красных» политических сил.

Но все это рассказы о методах созидания, о процессах, о желаемых структурах. О том же, каким должен быть материал, из которого мы хотим выстроить новое общество, нет ни слова. Точнее говоря – общество нового типа.

Не праздный вопрос: можем ли мы построить общество нового типа из старого человеческого материала? Можем ли мы влить новое вино в старые мехи?

Вот Роберт Арвей из American Thinker интересуется:

«Коммунизм работает. Я знаю это по личному опыту. Когда я был главой семейства и семейного хозяйства, я руководил своей семьей по правилам коммунистической системы. От каждого из нас поступали товары и услуги – по нашим способностям. И каждому из нас они доставались по потребности. Я ходил на работу и обеспечивал большую часть денег. Дети на стороне не работали, но каждый день хорошо питались. Жена работала, и мы с ней делили обязанности по домашнему хозяйству (я в основном выполнял то, что делается вне дома, а она – то, что делается в доме).

Я никогда не жаловался, когда мне приходилось тяжело. Она никогда не просила меня пришивать пуговицы на моих рубашках. Нам и в голову не приходило жаловаться.

В этом не было равенства. Да мы и не думали о равенстве. Мы старались заботиться друг о друге, и эта система работала.

Почему же мы не применяем эти правила к обществу в целом?»

Действительно – почему?

Роберту действительно удалось привести реальный пример работающего коммунизма. В чем подвох? Как нам помочь дорогому Роберту разобраться, почему же мы не применяем эти правила к обществу в целом?

На самом деле, если быть честным, то придется признать, что далеко не во всех семьях царит такой коммунистический идеал, как в семье многоуважаемого Роберта Арвея. Я видел множество семей, в которых ругаются из-за каждой копейки, капли воды, оборота счетчика электроэнергии. В этих семьях постоянно и бесконечно идет ссора на тему того, кто больше зарабатывает, кто кому чего обязан и кто кого должен ценить. В этих семьях жалеют денег детям на секции и репетиторов, мужу – на недырявые трусы, жене – на новые шмотки и косметику. Тут не то что никакого коммунизма нет, там только дай возможность любому члену семьи, и он обязательно подавит остальных – не дай Бог в такой семье кому-то заболеть или потерять работу – существование такого человека моментально превратится в настоящий ад. И этот ад создадут те, кто, по идее, должен был бы служить опорой.

В чем причина?

Простите, но все до смешного просто. В капиталистическом обществе, в этих неблагополучных семьях нет одной вещи, которая есть (и буду надеяться, что будет всегда) в семьях благополучных, таких как семья Роберта Арвея. Я говорю, естественно, о любви. Именно любовь всех членов семьи друг к другу позволяет им не считать затраченные друг на друга усилия, не принижать заслуг друг друга, прощать, терпеть, верить друг в друга и друг на друга надеяться. И делать все это неутомимо. Любовь играет в этой ячейке общества роль дополнительной структурной связи, которая изменяет качественно самих людей, превращая их в нечто новое, создавая новые качества, делая возможным то, что для человека, в состоянии любви не пребывающего, находится далеко за пределами не то что подвига, а даже и разумного поведения. Не думаю, что будет лишним напомнить еще раз слова, сказанные по этому поводу:

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».

Любовь – то, что отличает чужака от ближнего, о котором говорил Христос в нагорной проповеди – того, которого надо возлюбить как самого себя, которому надо оборотить правую щеку, если тот ударил по левой, тот, кому нужно отдать рубашку, и тот, с кем нужно идти два поприща, если тот попросил об одном.

Тогда Христа спросили «Что есть ближний», и Христос рассказал притчу о добром самаритянине:

«И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь?

Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.

Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить.

Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний?

На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?

Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же.

Что значит «оказавший милость»? Оказать милость – это значит установить с другим человеком связь, основываясь не на расчете и выгоде, а реализуя неотъемлемое свойство человека – подобие Богу, который есть Любовь. В этой притче показано, что ни родство классовое, ни национальное, ни образование, ни что иное не является гарантией установления этой связи между людьми. Установление этой связи – всегда личный подвиг, на который любящий решается без расчета и без гарантий.

Установить в обществе коммунистические отношения «от каждого по способности, каждому по потребности» возможно только в том случае, если распространить человеческое восприятие ближнего на всех людей. При этом ни о каком формализме речи быть не может – он не спасет. Буквальное выполнение законов, предписывающих людям поступать друг с другом именно так и никак иначе, приведет лишь к развитию системы обходов этих законов, рытью норок и лазеек, «итальянской забастовке» и прочему, что неизбежно прикончит социум.

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто.

И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы».

Проще говоря, для того чтобы идея коммунистического общества жила, нужен либо глобальный надсмотрщик, способный вторгаться в личную жизнь человека так глубоко, как ему это требуется для сохранения порядка, либо надо добиться от людей искреннего отношения друг к другу. Но как?

На мой взгляд, до сих пор человечество не изобрело никакого другого способа задания человеку заданных характеристик при соблюдении уважения к его свободе воли, кроме образования и воспитания.

Во-первых, невозможно любить то, чего не знаешь. Поэтому человек должен обладать знаниями о человеке и обществе. То есть гуманитарные науки приобретают для коммунистического общества или общества, стремящегося к коммунизму, особую ценность, что бы по этому поводу и ни шутили физики и математики.

Во-вторых, невозможно любить ни человечество в целом, ни даже одного человека, не веря в любовь.

И это утверждение навсегда перечеркивает возможность построения коммунистического общества на основе атеистического мировоззрения. Общество, безусловно, может вынести некоторый процент атеистов, как и инвалидов, но секуляризация общества в целом и утрата обществом представления о любви как о сути жизни неизбежно приведут к росту эгоизма, несовместимого с альтруистическим устройством общества.

То есть нам приходится признать, что коммунизм есть логическое развитие религиозного мировоззрения и воспитание коммуниста есть воспитание религиозное.

Поэтому союз левого движения, ученых, придерживающихся убеждения, что человек в первую очередь – творец, и религиозных общин нашей страны не просто желателен, он неизбежен.