Как Путин сам себя перехитрил

«Если в России с разных сторон ведется обсуждение, то и в Германии тоже ведь должно быть так. Нет русского одного-единственного образца и нет немца идеального единственного образца. Все мы разные, у нас вопросы. Если возникает такой вопрос, как, например, Pussy Riot, это в обществе обсуждается. И в Германии возникают такие обсуждения, если бы что-то такое произошло в церкви. Но нужно ли двух молодых девушек на два года отправлять в лагерь за это? Я не знаю, произошло бы так в Германии», — эти слова канцлера ФРГ Ангелы Меркель во время заключительного заседания российско-германского форума «Петербургский диалог» абсолютно не предвещали беды.

Заявление Ангелы Меркель — это, конечно, критика путинской России. Но критика, имеющая абсолютно корректный, уважительный и завуалированный характер. Сильно подозреваю также, что эти слова были нацелены не столько на российскую, сколько внутригерманскую аудиторию. Если бы канцлер, будучи в РФ, не произнесла ни одного слова про Pussy Riot, оппоненты в Берлине непременно обвинили бы ее в пресмыкательстве перед Путиным.

Одним словом, упрек Меркель — это совсем не вызов. Любой опытный и умелый политик — а уж Путину не откажешь ни в опыте, ни в умении — с легкостью нашел бы нужные слова для достойного ответа.

Благо дежурных фраз в русском языке предостаточно. Чтобы закрыть тему Pussy Riot на посвященном совсем другому предмету российско-германском форуме, ВВП требовалось произнести всего четыре предложения: мы понимаем озабоченность наших германских партнеров. Но эти девушки совершили поступок, который является оскорбительным и кощунственным в глазах подавляющего большинства населения. Суд вынес им приговор. Россия стремится стать правовым государством. А в правовом государстве, как вам известно лучше нас, политики не должны вмешиваться в решения судов.

Но ВВП не захотелось просто парировать «удар» Меркель. Он решил пригвоздить своих критиков к позорному столбу и ринулся в бой: «Госпожа федеральный канцлер упомянула о девушках, которые в тюрьме находятся за выступление в церкви. А знает ли она, что до этого одна из них повесила чучело еврея и сказала, что от таких людей надо избавить Москву? Мы не можем с вами поддерживать людей, которые занимают антисемитские позиции».

Мотивация подобного заявления Путина лежит на поверхности. Одна из основ современной германской общественной жизни — комплекс исторической вины перед евреями. В берлинском политическом мире нет более опасного обвинения, чем обвинение в антисемитизме. Если бы Pussy Riot действительно были замечены в чем-то подобном, ни один респектабельный немецкий политик не стал бы их поддерживать.

Но, нанося свой риторический удар, ВВП промазал мимо цели. Pussy Riot можно очень сильно не любить — я, например, отношусь к ним исключительно негативно и испытываю крайний душевный дискомфорт, когда мне приходится даже просто о них упоминать.

Вообразивших себя героинями участниц панк-группы можно и во многом обвинить. Во многом, но только не в антисемитизме.

Акция, о которой упомянул Путин, состоялась 8 сентября 2008 года в крупном столичном супермаркете. Протестуя в своем стиле против «ущемления в современной России прав меньшинств», родственная Pussy Riot арт-группа «Война» символически «казнила через повешение трех гастарбайтеров и двух гомосексуалистов, один их которых к тому же был евреем».

Как и все прочие перфомансы «Войны», эта акция сопровождалась обильным использованием матерной лексики и с моей — несомненно, отсталой, косной и непрогрессивной — точки зрения являлась образчиком исключительно дурного вкуса. Но обвинять ее участников в антисемитизме — равно как в гомофобии или ксенофобии — либо манипулировать фактами, либо демонстрировать свое незнание или непонимание ситуации.

Я слишком высокого мнения о талантах политика Путина, чтобы всерьез рассматривать первый вариант. Но первопричина ошибки Владимира Владимировича уже не столь важна. Главное то, что ВВП сам себя подставил по полной программе. Мне очень неприятно писать эти строки. Но президент РФ сам виноват, что немецкие политики и журналисты в хамской форме обвиняют его сейчас в «клевете», «обмане федерального канцлера» и прочих смертных грехах.

В случившемся я вижу одну-единственную положительную сторону. На том же самом заключительном заседании «Петербургского диалога» его модератор, бывший премьер Виктор Зубков, после абсолютно несмешного замечания ВВП выдал любопытную реплику. Реплику, которую люди менее политически корректные, чем я, назвали бы чем-то не сильно далеким от подобострастия: «Владимир Владимирович нам немножко напряженную обстановку разрядил хорошей фразой, шуткой. Спасибо, Владимир Владимирович, вы мне помогаете». ВВП отреагировал мгновенно: «Это не шутка».

Я совсем не хотел бы обижать Виктора Зубкова. Скорее всего этот почтенный ветеран российской политической сцены хотел всего лишь в свойственной ему форме еще раз выразить свое уважение к «старшему (по должности) товарищу». Но получившийся обмен репликами может служить своеобразным символом отношений между Путиным и российской политической элитой.

Элита обрушивает на ВВП поток показного обожания: ах, как вы гениальны, Владимир Владимирович, как вы непогрешимы! Любая ваша мимолетная реплика — настоящий кладезь мудрости!

Путин с порога отбрасывает этот поток. Но в то же самое время он воспринимает его как должное. ВВП образца 2012 года — человек, для которого нет пророка в своем отечестве.

По рассказам информированных людей в Кремле, президент, например, абсолютно не следит за российской прессой. Зато он внимательно читает немецкие печатные СМИ и даже смотрит немецкое ТВ. А раз так, то мы можем не сомневаться: Владимир Владимирович узнает об акции «Войны» 2008 года все, что он должен был знать, и даже в десять раз больше.

Жить в коконе из потоков лести, наверное, приятно. Но одновременно это и крайне опасно — и для самого политика, и для страны, которую он возглавляет. Жаль, что в России мало людей, способных вытащить Путина из этого кокона. И, слава богу, что у нас есть Германия! Возможно, хоть таким опосредованным образом наш любимый президент узнает правду о своих ошибках.