Хлеба и зрелищ - разочарование московскими театрами

В рассвет заката перестройки, т.е. в конце 80-х, я перевез свою семью из Владивостока в Москву, т.е. к себе домой. И, конечно же, старался показать ее в самом лучшем свете. Общеизвестно было, что белокаменная славилась в том числе, и своими, поистине великими театрами.

Вступив в свою зрелую часть жизни, я, коренной москвич, сделал для себя множество открытий.

Большую часть своей жизни я провел не выезжая из Москвы, и в моем наивном сознании как-то не укладывалось, что где-то там – далеко, люди могут жить совсем иначе - не так, как в Москве. Что в магазине могут не продаваться банальная колбаса, сосиськи, или мясо. Что праздничные парады и демонстрации совсем не так пышны, как в столице. Что где-то нет кремля, и нет музеев, подобных московским. И прочая, прочая, прочая.

Когда я второй раз женился, то, не выписываясь из Москвы, два года жил и работал во Владивостоке.

Помню, как долго смеялись надо мной товарищи по работе, узнав, что придя в кафе, я попросил взвесить мне кило вареной колбасы, да еще и порезать ее, и сильно возмущался, получив отказ. Кто-то из ребят, случайно увидев эту сцену, тихо прошел за кулисы, и коротко обяснил директору, что этому парню нельзя отказывать - он аж, из самой Москвы. Колбаса мне нужна была как закуска для «прописки» среди товарищей по новой работе (в угрозыске я тогда трудился). В обычных магазинах колбаса не продавалась, а в этой кафешке была только потому, что кафе находилось в центе, возле крайкома партии. И продавалась она там только в виде бутербродов.

Обычной, банальной водки, впрочем тоже не было. Пришлось покупать какой-то спиртной напиток тридцати градусной крепости - гадость изрядная!

Покупая для дома десяток яиц, я попросил упаковать их - не по карманам же мне было их раскладывать. Продавщицы долго громко возмущаясь, кудахтали - барин нашелся …, но все же потом в виде исключения, завернули в кулек.

Точно также, я никак не мог вообразить себе, что где-то там, может не быть и театров, подобных московским. А если где и есть театр, то в нем могли актеры играть плохо, а пьесы могут быть отвратительными и бездарными.

Вот такой рафинированно наивной личностью, был я в те времена.

И когда вернулся я к себе домой, и желая удивить моих любимых, и порадовать их, я стал водить их по театрам, я получил шок и разочарование. Московские театры вдруг поумирали, или были на издыхании. Конечно, я здорово преувеличиваю - тогда еще были живы, и работали многие ВЕЛИКИЕ советские актеры и режиссеры. Все театры я тогда обойти не мог, но от тех, куда попал, сильно разочаровался, и считал себя опозоренным.

Я не был заядлым театралом, о чем сейчас сильно жалею, так как очень много потерял, не увидев многих гениальных работ. Но, и того, что я видел, мне хватило на всю жизнь, чтобы точно знать - что такое театр, и что такое – лицедейство.

О паре театральных своих историй, я и хочу немного поделиться воспоминаниями.

В советское время пошел как то в Ленком.

Пьеса была отвратительная и дурацкая - раньше такой бездарщины никогда не видел. А уж от Ленкома такого, и вовсе не ожидал. Запомнил только сюжет – вечная, сопливая еврейская тема о страданиях бедных, и угнетенных евреях. События происходили в Прибалтике, во время ее оккупации фашистами. Как всегда - страдали только одни лишь евреи.

НО, только два ключевых момента, сделали впечатление от нее совершенно незабываемым.

Первое - играл САМ Евгений Леонов!!! Только его присутствие и делало пьесу достойной внимания. Играл он так, что я, сидя во втором ряду, совершенно забыл где я. Я ушел всеми фибрами своей души в то, что творилось на сцене. И это при том, что по характеру, я бываю весьма критичен и придирчив. Особенно в те, молодые годы.

С тех пор у меня только ОДИН критерий качества актерской игры – если ты забыл где находишься, потерял пространственно-временную ориентацию, и растворился в действии, в волшебстве театра, значит ты действительно был в настоящем театре!

Когда спектакль закончился сценой смерти одного из "героев" пьесы, и зрители по традиции встали для оваций - прозвучал голос диктора: Товарищи - просьба не аплодировать!!!

Из зала все выходили в шоковом состоянии!
Вот это был ТЕАТР!!!

Ну, а второй мой рассказик, будет повествовать о таком «театре», который является печальной карикатурой на него. И, если бы не одна веселая, пикантная сценка, то я и не стал бы беспокоить вашего внимания своей болтовней.

Я работал тогда в районе Таганки, и старой Птички (знаменитого Птичьего рынка).

Как-то по случаю, и блату, я прикупил билеты в какой-то новый театр, который давал свой необычный спектакль в доме культуры трамвайного депо, что само по себе, в те времена, было уже необычным явлением.

Необычным было и то, что спектакль, согласно его анонсу, был эротического содержания.

В те, далекие уже теперь, времена, были идеологические отделы во всех партийных структурах, а секса в стране не было, но дети - были.

Не было тогда и компьютеров, а без них, и интернета - безбрежного океана информации, в том числе и на эту поэтическо-прозаическую тему.

Именно это обстоятельство меня, как и всех остальных, подкупило, и я взял два билета - себе и жене.

Пришли ко времени - зал битком - как сельди в банке.

Зал был большой. Никакой вентиляции, не говоря уж о кондиционерах, в нем не было. было очень душно, но народ безропотно терпел. Все хотели зрелищ за свои грОши.

Могу сразу успокоить блюстителей нравственности, и разочаровать страждущих клубнички - ожидания сластолюбцев были жестоко обмануты. Секса там, действительно не было. была банальная пошлость - два часа намеков на то, что сейчас, вот вот, нам его действительно покажут.

Девочки, актриски, как стрептизерши вокруг шеста, пытаясь изобразить нечто сексуальное, медленно, с намеками раздевались, но только до узеньких трусиков. В зале, кстати говоря, половину зрителей составляли женщины. Удивительно, но факт … Самая эротичная сцена, на взгляд ее авторов и исполнителей, заключалась в том, что двое ложились на кровать (почти голые), и она некоторое время отчаянно скрипела. Собственно вся эта история и недостойна и рассказа, и вашего внимания, если бы не одна маленькая мизансцена, за пределами самой сцены, которую наблюдали лишь избранные, т.е. я, и моя бывшая жена. Все нетерпеливо ждали что им наконец то покажут то, что обещали, и все взгляды были прикованы к подмосткам. Мне это уже все порядком поднадоело, и я увидел то,   что действительно было достойно внимания. Итак …

Когда действие достигло стадии кульминации - девочка стала скидывать с себя уже нижнее белье, в зал вошел прапорщик в своем походном наряде.

Вы когда нибудь видели прапоршиков в полевой форме одежды?

Он был облачен в серую шинель. На ногах – сапожищи сорок последнего размера, и плохо чищенные. В руках был небольшой фибровый чемоданчик, который на языке военных называется тревожным. Но самая примечательная деталь его обличья - это висевший на его груди, огромный морской бинокль, который носили герои времен гражданской и первой мировой войн.

Прапорщику, ввиду переполненности зала, сидячего места не досталось.

И вот, такая сценка …

Зал в напряженном внимании, вперился в обнадеживающее действие на сцене, пытаясь разглядеть самые интимные детали действа.

Прапор, стоя в самой середине прохода, между рядов, снимает с груди свой мощный телескоп, и держа в одной руке свой чемоданчик, а в другой бинокль, в стойке Наполеона перед Ватерлоо, пытается как и все, разглядеть самое вожделенное на сцене. Он просто окаменел в своей героической стойке. Он напоминал Чапая, перед отражением психической атаки, пытавшемся разгадать планы беляков сквозь бинокль.

Вот это была сценка. Жаль, что видеть ее пришлось очень немногим, если не мне одному )))

Эта мизансценка могла бы послужить хорошим сценарием для какой нибудь комедии.

В последние годы мне иногда приходилось вступать в диалоги с женщинами, посещавшими некоторые современные москоские театры, и восхищавшимися игрой некоторых актеров.

Мне уже изрядно надоело быть нестандартным и неаргументированным критиком. Однажды, несколько лет назад, я уступил настойчивости одной дамы, и пошел с ней в современный «Современник» на Чистые пруды.

Давали знаменитые «Пять вечеров». Играли знаменитые Елена яковлева и Сергей Гармаш.

Никогда бы не сказал, чтобы они были актерами первого плана в доперестроечное время.

Спектакль известен прежде всего по великолепному одноименному фильму.

Когда подошел к кассе, чтобы купить билеты, моя знакомая неожиданно предупредила меня, чтобы ни в коем случае не брал билеты на первые ряды. Я, удивленно пожав плечами, взял в ряду седьмом. Позже, когда мы уже сидели в партере, она пояснила, что в игре актеры частенько плюются, и долетает до зрителей … Я был очень удивлен этим, что даже усомнился в ее словах. Но, увы, увы, увы - когда началось действие, я очень скоро убедился в ее правоте. Гармаш так плевался во время своих страстных речей, что долетало даже до седьмого ряда.

Игра именитых актеров была из разряда «так себе» - для провинции сойдет …

Понимаю, что все познается в сравнении, и, если бы не было талантливого одноименного фильма, то, может быть и сошло бы …

Вот так друзья мои. Знаю, что многие могут и не согласиться со мной, особенно чувствительные женщины, но я абсолютно уверен - наш великий театр приказал долго жить. И дело, конечно в случаях, подобных мной описанному …