Калориметр и гугеноты

1984 год. Молодой третий штурман Коля шел по родной одесской земле с женой
под ручку. Жизнь пела и улыбалась им обоим. Он недавно вернулся из
шестимесячного рейса, и они просто гуляли по городу, вдыхая аромат встречи.
Двое маленьких дочек были благоразумно оставлены дома под присмотром целых
двух бабушек, от чего воздух свободы и встречи был особенно пьянящим.

У них в семье еще не было машины, и они ходили пешком, или ездили на очень
общественном транспорте. 

  Как и сейчас - закончив прогулку по городу, они
подошли к остановке и стали ждать следующего троллейбуса. Коля ждал с видом
мужественного моряка, он любил делать такой вид, а его жена Ирочка
прижималась к нему. Она просто была счастлива от его присутствия. Так
всегда - мужчинам нужно делать вид, а женщинам - прижиматься к мужественному
мужчине. И всё, все будут довольны.

Подошел советский троллейбус синего цвета. Он, как и трамвай, питался
живительными соками от электрических проводов, что делало его одним из самых
экологически чистых видов транспорта на планете. Правда, в те годы люди не
особо думали об экологии. Они просто пользовались тем, что было.

Коля подвел Ирину к раскрывающейся передней двери. Народу было немного,
перед ними  - всего пару человек. Когда Ирина поставила ногу на подножку,
Колино лицо перекосило. Он стал молча выдирать Иру обратно из пахнущего
новым дерматином нутра новенького троллейбуса. Ира по инерции пыталась еще
в ойти, недоуменно повернувшись назад, на мужа. Наконец тот обрел дар речи, и
изрек:

 - Ира, выходи, нам нельзя ехать, мы подождем следующего.

- Но почему, какого еще "следующего"?

 - Выходи, я сказал. - Жена в полном непонимании вышла.

- Да что случилось?

- Посмотри на водителя. - Жена в абсолютном непонимании воззрилась на
водителя, крупного лысоватого мужчину лет сорока с небольшим, в рубашке с
подкатанными руками. Он улыбался неизвестно чему, глядя вперед, на дорогу,
вместо того, чтоб смотреть в зеркало заднего вида и наблюдать за посадкой
пассажиров.

***********

 Сухогруз шел в Тихом океане, из Японского порта Кобе в Ванкувер, Канада.
Была отличная погода, воскресный день.

У экипажа наступило время послеобеденной дремы. Сладкое состояние,
помогающее перебить сон, и вновь набраться сил.

Вся жизнь борьба, как любил повторять рыжий боцман Валера. До обеда - с
голодом, после обеда - со сном. Сразу после обеда курящие, а таких было
много в экипаже, вышли покурить на шлюпочную палубу, под навесом. Только
размяли сигареты, как один из матросов, Геннадий, здоровенный детина лет
сорока, подошел к борту, взялся за леера и произнес:

- От же ж вода какая красивая! Голубая до невозможности!

Пауза, во время которой никто даже не подумал пошевелиться.

Все было слишком
мирно и хорошо, чтобы чего-то там предвещать. Народ закурил, прикрыл глаза и
продолжил нежиться. Эка невидаль - вода голубая, океан все же, надо
понимать. Она в каждом океане своего цвета, и на разной глубине, да при
разной погоде.

Гена посмотрел на народ, широко улыбнулся, и сказал много громче:

- Чевой-то мы давно не тревожились, а? - с этими словами он перемахнул свое
грузное тело через леера, и прыгнул в воду. Судно шло полным ходом.

Вслед этому чудаку полетели два спасательный круга и жилет. Пока прибежали
на мостик, пока сыграли тревогу "Человек за бортом", начали циркуляцию,
разворот, спуск шлюпки. Капитан вышагивал по мостику, не зажигая свою
трубку, что было индикатором его раздражения. Старпом руководил как спуском
шлюпки, так и непосредственным спасением упавшего. Его крики не прекращались
ни на секунду, помогая команде пребывать в приподнятом состоянии духа:

- Ваших полинезийских спорад мать! Живее, сученыши! - сученыши шевелились
быстрее. -  Утонет, гад, на всех повесят. Я вам всем покажу, папуасы вашей
сраной Гвинеи! Это вы его специально уронили? Поживее! - Шлюпку наконец
вывалили за борт, стали спускать к воде. Вот она коснулась воды, двигатель
был заведен мгновенно, с пол-оборота - несмотря на то, что дизель, и
несмотря на то, что кривым стартером.

- Китайцев бога и магога! Догоняйте паразита! Ловите! Х-Х-Христофора
Бонифация Колумба!  Кто так ловит! Втаскивайте, втаскивайте! Не порвите его,
кто ж так втаскивает! Я ему сейчас калориметр по самые гугеноты вставлю!
Тебя прям здесь убить, Гена?! Какого хера ты туда рванул?  Гавайи же в
другой стороне! Мне  мужики сказали, что ты сам прыгнул? Ну, держись,
свидетелей навалом: не видать тебе больше моря вместе с визой, как своей
промежности без врачебной помощи:

Мокрый Гена сидел на правом борту и улыбался. Он уже достиг своего личного
просветления, и не хотел, а, может, и не мог ничего объяснить.

Списали улыбающегося Гену в ближайшем порту, без замены.

 Вместе с улыбкой.

****************

Одесса, остановка на Греческой площади.

-  И что теперь? Чего мы вышли? - Ира вопрошающе смотрела на мужа.

Они  оба стояли на асфальте, и он еще раз показал на водителя:

 - Это тот самый Гена. В троллейбусе, который он ведет, я ехать не хочу. Я
лучше пешком пойду.

На борту проезжающего мимо троллейбуса он прочел надпись: "Увлекательная
профессия - водитель троллейбуса! Приходите на курсы!" Коля посмотрел на
надпись и пробурчал вслед:

 - Увлекательнейшая профессия. Как я посмотрю, просто засасывает.