Страдания семьи Ходорковских

Штефан Хилле в репортаже для Tagesanzeiger рассказывает о том, как Борис Моисеевич Ходорковский и 78-летняя Марина Филипповна Ходорковская, "родители самого знаменитого заключенного России", уже девять лет ездят к сыну, чтобы раз в пару месяцев увидеться с ним на пару часов. Сейчас он находится в колонии номер 7 в карельском Сегеже - на полпути от Москвы до Мурманска. 
   Единственный сын Бориса Ходорковского сидит в тюрьме, но тот все равно много говорит о "своих детях". Речь идет о 180 сиротах, живущих в приюте-интернате, основанном Михаилом Ходорковским в 1994 году. Борис Ходорковский заботился о них с самого начала. По его словам, сейчас они позволяют ему отвлечься: то, что сын уже девять лет сидит в тюрьме "ни за что, ни про что", постоянно питает его боль и гнев.
   Иногда, говорит Борис Ходорковский, ему хотелось бы, чтобы сын был самым обычным человеком. Тем не менее, отец страшно гордится сыном и делом его рук: концерном ЮКОС, некогда самым крупным нефтяным концерном России. По словам Бориса Ходорковского, сын уже в пять лет хотел стать директором завода. "Он всегда был хорошим лидером", - говорит отец: "И на стройке, и в комсомоле, и в ЮКОСе".
   Хилле рассказывает, что сейчас родителям нельзя даже обнять сына. Последний раз прикоснуться друг к другу можно было три или четыре года назад в колонии Читинской области, где во время посещений можно было сидеть за одним столом. В Сегеже, по слова автора, заключенный отделен от посетителей толстой стеклянной стеной, а в комнате для посещений нельзя даже поставить два стула, чтобы родители сидели рядом. Тот, кто держит телефонную трубку, сидит впереди, другой еле втискивается за ним. "Это же садизм!" - возмущается Борис Ходорковский.
   Девять месяцев спустя после визита в Сегеж, в конце октября, в деревне Кораллово, примерно в 60 км от Москвы, лицей "Подмосковный" отмечает свое 18-летие.

День праздника, пишет Хилле, почти совпадает с годовщиной ареста основателя.
   Борис Ходорковский рассказывает, как сын 18 лет назад попросил его позаботиться о новом приюте. "Отец представить себе такого не мог. В конце концов, он был ведущим инженером на одном из московских заводов", - пишет Хилле. Однако Михаил нашел у отца больное место: Борис Ходорковский сам вырос полусиротой. Отец погиб на войне, мать работала на заводе. Борис с младшей сестрой жили в коммуналке, ему приходилось искать объедки на помойках и просить милостыню на улицах. Михаил напомнил ему о его собственном детстве, рассказывает Борис: "Этим он меня купил".
По словам Бориса Ходорковского, он ни разу не пожалел о своем решении. "Мне важно, чтобы мы принесли пользу стране, дав детям хорошее образование", - говорит он. Во время торжественного мероприятия по случаю основания школы офицер погранвойск приносит благодарность за то, что в интернат за время его существования были приняты 62 ребенка - дети погибших на службе военных.
   Год назад, рассказывает Хилле, комиссия известных российских и международных экспертов-правоведов пришла к выводу, что последний процесс против Михаила Ходорковского сопровождался многочисленными нарушениями российского права. "Пощечина управляемой российской юстиции, оставшаяся без последствий", - комментирует Хилле.
    В начале октября Путин в эфире российского телевидения заявил, что может помиловать Ходорковского, если тот подаст соответствующее ходатайство, то есть признает свою вину. "Об этом не может быть и речи. Михаил Ходорковский регулярно дает о себе знать, присылая из тюрьмы острую аналитику по путинской России. Осенью 2016 года он должен выйти. Не исключено, что это будет предотвращено при помощи третьего процесса. Путинская Россия боится любой оппозиции и закручивает гайки", - пишет Хилле.