С "ксивой" незаконченный роман: как появлялись на свет дети ГУЛага

На модерации Отложенный

30 октября отмечался День памяти жертв политических репрессий. В страшной летописи ГУЛага, пестрящей свидетельствами о каторжных работах и нечеловеческих условиях содержания "преступников", есть совершенно отдельная страница. Эта страница - о "лагерных" детях, о тех, кто был рожден в бараках в годы сталинских репрессий. Сколько именно таких новорожденных приняла в то страшное время Колыма, и сколько их погибло от голода и болезней, неизвестно до сих пор.


Сталин, позировавший фотографам с ребенком на руках, казался настоящим "родным отцом" - добрым, заботливым. А тем временем  в ГУЛаге рождались и умирали дети, которых за их происхождение так и называли - "лагерные". Только на Колыме - неофициальной столице этого зловещего "архипелага" - существовало несколько лагерей, в которых содержали  беременных и кормящих женщин.

"Мамки"

Самый крупный лагерь находился на территории совхоза Эльген. Он был образован в 1934 году в тресте "Дальстрой" и просуществовал до середины 50-х. В отдельные годы численность беременных и кормящих женщин - их называли "мамками" -  доходила в Эльгене до пяти тысяч.


 "Мамки" работали в свинарнике, коровнике, теплицах. По сравнению с лесоповалом, сенокосом или добычей извести этот труд считался легким.  

 

Отцами "лагерных детей" становились не только заключенные, но и персонал, включая охранников и даже начальство.

Юрий Жаров родился в Эльгене в 1940 году. Его родителями были заключенная Анна Абай, осужденная по 58-ой статье за "шпионаж", и сотрудник НКВД, снабженец лагеря Василий Максюта.

"Максюта был женат, но маму - во всяком случае, с ее слов - он любил, - говорит Юрий Жаров.  - Моему появлению на свет радовался совершенно искренне, хотя опять же, по рассказам мамы, у него были дети и от других заключенных".

Жена Василия Максюты, у которой были проблемы со здоровьем, не могла иметь ребенка.

Лагерный снабженец долго уговаривал Анну Абай отдать им мальчика на воспитание. Он действительно был сильно привязан к ребенку, искренне заботился о нем.

"После моего рождения Максюта снабжал маму тушёнкой, сухим молоком, другими дефицитными продуктами, сам приносил их в барак. Некоторое время я даже рос в его семье. Но о том, чтобы совсем отдать меня Василию Кузьмичу, конечно, не могло быть и речи. Я не знаю, мог ли он это устроить. Все-таки он был сотрудником НКВД, а мама -  бесправной зэчкой".

"За отсутствием состава преступления"

Судьбы детей, рожденных за колючей проволокой, складывались по-разному. Многое зависело от тяжести статьи, по которой отбывала срок мать ребенка.

 

"Некоторых детей по достижении определенного возраста отправляли в детдома на Большую Землю, - поясняет ведущий научный сотрудник Магаданского областного краеведческого музея Сергей Ефимов. - Женщин после рождения, как правило, лишали родительских прав, отбыв срок, они их могли восстановить и соединиться с детьми".

Анна Абай, отсидев в исправительно-трудовом лагере пять лет, вышла за его ворота  в 1942 году, а спустя 14 лет была реабилитирована.

С Василием Максютой она прекратила все отношения сразу после освобождения. Вскоре Анна вышла замуж за репрессированного Павла Жарова, так же отбывавшего свой срок на Колыме.

Дело в отношении него впоследствии тоже было прекращено "за отсутствием состава преступления".

"Дети за родителей не отвечают"

"Павел Жаров дал мне свою фамилию, у них с мамой кроме меня было еще два сына, - рассказывает Юрий Жаров. - Жили мы долгие годы в поселке Ягодное, от Эльгена это где-то в ста километрах. Многие из освободившихся заключенных селились там. А в Ягодинской средней школе, где я учился, были и другие "лагерные" дети".

 

Перед поступлением в школу Юрий получил в подарок письменный стол. Подарила его Люция Алексеевна Джапаридзе, дочь Алексея Джапаридзе, одного из знаменитых  бакинских комиссаров. Люция сидела "за знакомство с членами троцкистской оппозиции".

"Она запомнилась мне тем, что громко ругала Сталина, а этого тогда себе никто не позволял, - рассказывает Юрий Жаров.  - В лагере они вместе с мамой на пару валили лес. А так как она, хрупкая грузинка, была городской, а мама - из рязанских крестьян, то лес валила мама и просила тетю Люцию ей не мешать. За смену нужно было на человека спилить 2 кубометра леса, очистить его от веток, заштабелевать. Мама за двоих перевыполняла норму и получала "стахановский паёк" - хлеба чуть больше нормы".


 

Настоящий цвет русской интеллигенции окружал в детстве Юрия Жарова. Например, его первой учительницей была внучка  великого русского художника Алексея Саврасова. А гардеробщицей в школе работала женщина из рода великих князей Голицыных. 

Юрий учился хорошо, участвовал во всех школьных мероприятиях. Однажды его  классная руководительница, выступая на линейке,заявила: "Что-то сын врагов народа у нас сильно выпячивается, скромнее надо быть".

Сказано это было при всех. За Юрия вступилась директор школы Мария Николаевна Комисарова, осадившая учительницу: "Товарищ Сталин учит нас, что дети за родителей не отвечают".

До реабилитации родителей Юрия Жарова тогда оставалось всего несколько лет.

Юрий Павлович считает, что в принципе, все в его судьбе сложилось так, как он хотел. Он работал в комсомоле, был партийным идеологом.

"Единственное, о чем я сейчас сильно жалею - пока мама еще была жива, я совсем мало расспросил ее об аресте, о жизни в Эльгене, о том, кто был рядом с ней тогда", - сказал Юрий Жаров.

Барак на месте бывшего ИТЛ в Эльгене

Трудно сказать точно, сколько именно детей было рождено в лагерях Колымы в годы сталинских репрессий, и сколько их умерло от голода и болезней.

"Мы придерживаемся следующей цифры - так называемых "лагерных детей" у нас здесь было около четырехсот", - считает ведущий научный сотрудник Магаданского областного краеведческого музея Сергей Ефимов.

Сегодня в Эльгене на месте бывшего женского исправительно-трудового лагеря сохранился лишь один из бараков.

Двухэтажное деревянное здание деткомбината, после ликвидации лагеря перестроили под жилой дом. По рассказам местных жителей, он сгорел в конце 80-х.