Фотография грозного Путина напугала галеристов

Краснодарская галерея "Атико", предоставившая свои площади для выставки фотографа Сергея Максимишина в рамках международного фестиваля Photovisa, отказалась выставлять его работу — выполненный в мрачных тонах фотопортрет Владимира Путина. Снимок, сделанный еще в 2001 году, всемирно известен — его тиражировали сотни СМИ и интернет-сайтов, несколько раз он использовался в качестве книжных обложек.

"По слухам, краснодарская галерея, куда куратор Ира Чмырева, дай ей бог здоровья, отвезла мою небольшую выставку, испугалась повесить эту картинку. Обосрамшись, по слухам, деятели искусств", — написал на своей странице в Facebook фотограф. Обсуждать эту тему с PublicPost он не стал, но слухи подтвердили посетители выставки: "Картину привезли, но не вывесили в зале, так как боятся последствий для хозяев галереи", — написал блогер selff.

Выставка Максимишина называется "Посмотри в лицо", в программе фестиваля ее тема анонсируется так: "Современная Россия в портретах ее граждан". Пока готовился материал, Сергей Максимишин все же выступил с открытым письмом к организаторам фестиваля. "Убедительно прошу дополнить выставку этой фотографией. Если люди, компетенция которых позволяет принять или не принять решение, не найдут это возможным, прошу демонтировать выставку, как не соответствующую авторскому замыслу. Очень надеюсь, коллеги, что вы прислушаетесь к моей просьбе. Вы делаете важное и полезное дело, поэтому особенно важно не давать повода для упреков в трусости и конформизме", — написал он.

Что именно могло напугать устроителей выставки в портрете гражданина, PublicPost попытался выяснить у организаторов проекта. В пресс-службе фестиваля нам посоветовали поговорить с куратором выставки. На вопросы редакции о том, почему была снята фоторабота, он не ответил и пожелал остаться неизвестным. Диалог с ним мы приводим полностью.

— Действительно ли, как пишет Максимишин, портрет Путина не стали выставлять в галерее?

Мало ли, кто что напишет. Всякая информация должна на чем-то основываться. Вы мне звоните, говорите, что разгорается такая история, всем это представляется чем-то важным, актуальным, серьезным... Наверное, более серьезных проблем нет, кроме как повесили или не повесили работу. Но я вас спрашиваю, из-за чего весь сыр-бор. Сформулируйте проблему.

— Проблема в том, что фотограф Сергей Максимишин заявил, что галерея "Атико" не вывесила в общей экспозиции портрет Владимира Путина.

Откуда у него такая информация? Почему он решил, что это администрация галереи решила не вывешивать? Что понимается под администрацией галереи? В таких институциях как галереи слово и понятие "администрация" не употребляется. Давайте будем точны.

— Давайте. Действительно ли галерея решила не вывешивать работу Максимишина?

Если вы хотите какой-то комментарий с моей стороны, как человека, имеющего непосредственное отношение к принятию решений, то я с удовольствием с вами встречусь после моего возвращения из-за рубежа через неделю.

— Боюсь, что материал к этому времени уже выйдет.

А что вы называете материалом? В каком виде он задумывался?

— Материалом я называю отклик, непосредственную реакцию СМИ на происходящее событие.

Объясните тогда мне, что вы называете событием. Сейчас в Москве какая погода?

— Снег ожидается.

Вы на снег отреагируете? Я думаю, что нет. Почему же вы реагируете на это событие? Понимаете, я никак не могу от вас услышать, в чем суть проблемы?

— Суть проблемы в следующем: я звоню куратору выставки, чтобы узнать, действительно ли фотоработу Максимишина с портретом Путина галерея решила не выставлять? Вы куратор выставки?

Совершенно справедливо.

— Значит, вы должны быть в курсе.

Понимаете, в чем дело: существуют факты, а существует их трактовка. Вас вообще трактовка как-то интересует? Там, кстати, портрета Обамы тоже нет.

— Я не знаю, снимал ли Максимишин Обаму, но портрет Путина — очень известная работа, ее много раз перепечатывали.

И что из этого следует? Мало ли фотографий, которые много раз перепечатывали и публиковали на обложке книг. Вы вообще имеете какое-то отношение к фотографии?

— Я имею какое-то отношение к журналистике.

Вот. Вы имеете отношение к журналистике и полагаете, что можете вмешиваться в абсолютно любой процесс, хватаясь за ту ниточку, которая вас интересует именно как журналиста, поскольку на ваш взгляд это некая скандальная ситуация, но в чем ее скандальность — вы не можете определить.

— А вы, в свою очередь, не можете дать четкого ответа...

Я не понимаю, на что я должен давать ответ.

— На вопрос, действительно ли эту работу не выставили?

Я вам еще раз повторяю: мы с вами не в прокуратуре. Если вы хотите не какую-то дешевую сенсацию, а серьезный разговор, то я вам сказал — через неделю я готов с вами встретиться. Если вам нужно что-то жареное, то, ради бога, можете публиковать все, что угодно. Но вы же понимаете, что на любую публикацию может быть и другая публикация. В общем, все это — не работа журналиста. Если вы папарацци, то к ним существует вполне определенное отношение.

— Хорошо. Позвольте тогда просто процитировать ваши слова.

А с какой стати вы их будете цитировать? Я давал вам свое разрешение?

— Но мы же с вами разговариваем?

Я с вами разговариваю, но это не значит, что я подписался под интервью. Вы хотите судебное дело? Я вас еще раз спрашиваю, для вас существует журналистская этика?

— А вы считаете, что я ее нарушаю? В чем?

В том, что вы хотите получить такой-то ответ, который вас интересует, от людей, которые занимаются серьезным делом, а когда вам предлагают встретиться через неделю, вы от этого отказываетесь.

— У меня есть сроки написания материала, за неделю он пропадет.

Вы преследуете сугубо свои интересы, я их уже описал. Более того, вы собираетесь опубликовать то, на что я вам не давал никакого разрешения. У вас есть письменное подтверждение того, что я готов дать вам интервью?

— Вы полагаете, что оно нужно?

А вы так не полагаете?

— Я полагаю, что раз вы со мной разговариваете, то понимаете, что ваши слова могут быть опубликованы.

Извините, но кто вам это сказал? Я вам три раза повторил, что не даю своего согласия на публикацию: ясно, четко и лаконично.

— Хорошо, пусть это будет анонимный комментарий.

Это совершенно неважно. Анонимным источником является тот источник, который разрешает публиковать то, что он сказал, без указания имени. Я вам вообще не даю интервью. Я вам объясняю, почему сейчас я с вами не разговариваю.

— А с кем я тогда сейчас разговариваю?

Тема моего разговора, к сожалению, я вынужден повторять это в десятый раз, это то, почему сейчас я не даю вам никаких комментариев.

— Давайте тогда закончим этот абсурдный диалог.

Да, получается у нас плохо. Но я вас еще раз вынужден предупредить — вы можете делать все, что угодно, но, как понимаете, у нас тоже полная свобода рук. Я вам очень не рекомендую заниматься жареными штучками.

— Позвольте мне заниматься тем, что входит в мои служебные обязанности.

Вы будете этим заниматься, но и мы будем этим заниматься.

— Мне стоит это расценивать это как угрозу?

Можете это расценивать так, как вам угодно. 

Знаменитый снимок Путина Максимишин сделал в мае 2001 года на встрече российского президента и федерального канцлера ФРГ Герхарда Шредера в Петербурге. По словам фотографа, появление этого фото — почти случайность, редакционное задание заключалось в том, чтобы снять "счастливого Путина и грустного Шрёдера". Однако фотограф ошибся в выборе места: Путин и Шрёдер сидели довольно далеко друг от друга.

"Окна были закрыты шторами. Но в какой-то момент солнце нашло щелку в занавесе и сияло прямо на Путина. И все прекратили фотографировать, потому что у всех была в голове картина "Путин и Шрёдер вместе", а они оказались в совершенно ином свете. Я начал нажимать спусковую кнопку и во всем обширном зале можно было услышать лишь мою камеру. И тогда Путин на мгновение поднял глаза, — рассказал позже Максимишин. — Я послал эту фотографию русскому филиалу "Тайм". Потом я отлучился, отключив телефон, а когда вернулся, у меня было 26 пропущенных вызовов". "Все хотели купить эту фотографию. Она была потом везде: "Тайм", Newsweek, Stern, "Известия", "Комсомолка", была фотографией недели в "Огоньке" и победила на конкурсе "Пресс Фото России". И буржуи часто писали под ней, что это темная, демоническая сторона России", — рассказал фотограф PublicPost.

Максимишин — фотограф с мировым именем. С 1999 по 2003 год он работал фотокорреспондентом в газете "Известия". С 2003 года сотрудничает с немецким агентством Focus, как фотожурналист сотрудничает с Time, Geo, Business Week, Focus, The Washington Post, The Times, The Wall Street Journal и Newsweek, многократный призер конкурсов "Пресс Фото России" и World Press Photo.