Владимир Мамонтов: Казаки и Лолита

Очень занятная история произошла в Санкт-Петербурге не так давно, но она такая показательная история.

Там актер, достаточно известный Леонид Мозговой, который у Сокурова играл Ленина и Гитлера в фильме, решил в очередной раз сыграть в одной из галерей современного искусства моноспектакль «Лолита». Дело это конечно такое, в общем, деликатное, роман своеобразный. На фоне всех толков о борьбе с педофилами, несомненно, приобретает скандальный привкус вся эта история, безусловно.

 Но что скажешь - это Набоков, это классика. Кому нравится, кому нет. Кто переживает очень сильно за пропаганду нехороших всяких дел, и законодательное собрание Санкт-Петербурга, кстати говоря, у нас стоит на страже. Всегда, там и в первых рядах, запрещает пропаганду содомии, гей-парады, педофилию. Ну и в целом правильно делает, правда немножко так топорно. Но ладно, не об этом сейчас речь.

 В конце концов еще двадцать лет назад, десять лет назад, пять лет назад, восемь лет назад, три года назад никому бы не пришло в голову, что чтение Леонидом Мозговым «Лолиты» на одной из скромных сцен Санкт-Петербурга треба запретить. А именно это в данном случае и произошло.

 Произошло это следующим образом. Было вброшено письмо якобы от казаков. Если кубанские есть казаки, даурские есть, донские есть казаки - невских казаков до последней секунды вроде бы не было. Оказывается есть. Появились. И они потребовали, во-первых, спектакль этот отменить, «Лолиту» эту запретить. А заодно они прошлись и по Сокурову, пропагандисту гей-движения. Хотя не знаю что у него там в голове, у Сокурова, и как там все устроено - это не мое дело, но если смотреть его фильмы - ни прямой, ни косвенной пропаганды подобного я, например, там не увидел. Может я плохо смотрел.

 И дальше они катком так всерьез прошлись и сказали: «А ежели вы нас не послушаете, то мы придем и рыло вам начистим». Они прямо так не написали, конечно, но в подтексте это было явственно там. Мозговой - человек тишайший на самом деле, бородка клинышком, в очечках, заслуженный артист, между прочим, России - тут же сказал: «Боже избави! Не буду я играть эту «Лолиту»!». С 1985-го года он себе играл «Лолиту», хотя, что ходить смотреть на такую-то «Лолиту», ну вот на актера этого замечательного, но «Лолиту» ну ни как не тянущего.

 Ну, наверное, и зрители у него были. Почему нет, в конце концов? Тут же сказал, обозвав казаков подонками при этом, и сказал: « Нет! Нет! Нет! Ну, если тут такое творится, и я возбудил такие общественные бури, То я ухожу в сторону!». Отменил. Дальше стали разбираться. Пошли к казачеству. «Слушайте, - говорят, - а вот это казачество, а письмо этого казачества где? Кто подписал? Что за имена, фамилии? Нет?» Пошли к казакам, которые реально есть в Питере, есть казачье общество.

 Выходит солидный такой, симпатичный, довольно пожилой дядя, атаман их, говорит: «Да оставьте вы их, эти спектакли.

Да не мешаем мы никому». «А вы письмо писали?». «Нет. Мы не любим, конечно, ни Набоковых, ни «Лолит», но вообще-то мы против этого, честно говоря, этого дела всего. Нам это кажется неправильно, но мы не писали ничего. Ну, мы тоже против, и против. Но, мы же понимаем: люди разные, в конце концов».

 Стали разбираться. Казаков нет никаких, письмо какое-то существует и, вообще, вся эта история, довольно-таки серьезно колыхавшаяся в течение длительного времени в медийном пространстве, выглядит какой-то чистой провокацией. Кто ее придумал? Кто ее затеял? Если бы, все-таки, этот спектакль состоялся, можно было бы сказать: да, это для раскрутки спектакля. Но поскольку спектакль не состоялся, то, наверное, цель, все-таки, была какая-то другая.

 Вот об этой цели чуть-чуть я бы хотел сказать. В последнее время вот эта внутренняя цель подобных историй меня очень занимает и волнует. Я вижу эту цель в намеренном провокаторском настрое определенной части нашей публики, интеллигентной публики в том числе. Эта часть публики, продвинувшись далеко вперед в своих пониманиях о том, что хорошо и что плохо, что по-европейски, а что отсталое и по-азиатски, начинает это активно продвигать и провоцировать.

 Ну, например, какой-нибудь вполне консервативный край на вполне консервативную реакцию. Притаскивает туда выставку с явным оскорблением православия, например, внутри этой выставки и, потирая руки и глумливо улыбаясь, ждет: придут какие-нибудь казаки с топорами рубить эту выставку в дрова или не придут. И когда не приходят, страшно разочарованны при этом бывают организаторы этой выставки. Потому что им бы хотелось, конечно, чтобы пришли и порубали. И когда не приходят, у меня есть подозрение: не идут ли вот к каким-то ряженым казакам вот эти самые организаторы и говорят: «Слушай! Ну, приди! Ну, хоть ладно, рубить не надо. Ну, хоть из баллончика чем-нибудь брызни. Ну, что б скандальчик какой-нибудь поднялся, честно говоря. А?»

 Вот не знаю, что там в этой истории с «Лолитой» в Санкт-Петербурге, но мне кажется, что и в истории с «Pussy Riot», и в истории с подобными выставками, и в истории с водружением, ну, скажем, в Перми таких букв «П» - огромных, из бурелома, из сучьев, которые соответствующие современные художники там нагородили, вот в этом есть элемент какой-то провокации, какого-то разводилова, я бы даже сказал, потому что это денег, между прочим, стоит.

 Я был в той же Перми. Знаете, как это выглядит? Вот там современным искусством подобного рода - этими буреломными буквами «П» и деревянными человечками - все площади уставлены были, и денег на это потрачено было много. А вот рядом с этим всем - грязь, не метено, дворника давно не было на этой площади просто, заборы чудовищные советские стоят, дома не ремонтированные, подъезды черт знает какие. Ну ни как не тянет Пермь знаменитая, все равно, на культурную столицу, хоть что ты там проделай: хош - «Лолиту» там рассказывай, хош - деревянных красных чудовищ посредине ставь под видом современного искусства.

 И вот в этом мне видится очень важное и существенное противоречие между тем, что нам кажется искусством и культурой, и тем, что на самом деле является им. На данный момент не очень понятно, кто в Питере эту историю затеял. Или, как это бывает, затевали одни, продолжали другие, и какую-то ту или иную политическую, или иную выгоду хотели извлечь третьи. Ведь так бывает, бывает тоже.

 Будем надеяться, что когда-нибудь ответ будет нам известен. Но даже если этого ответа не будет, все равно это очень показательная история, потому, что она одна из целого ряда.