И ни слова о Черчилле

Знаменитые британцы — поклонники сигар превратили их в незаменимую деталь собственного амплуа. Всю жизнь они умело заигрывали с публикой. И сигарам в этом процессе отводилась не последняя роль.

СВЕТСКИЙ ЛЕВ

 Эдуард VII оказался на престоле почти в шестьдесят лет — позже всех остальных британских монархов. Но его звёздный час наступил задолго до произнесения тронной речи в январе 1901 года. Пока страной управляла властная королева Виктория, её сын изучал прелести гедонизма: заказывал костюмы у лучших портных, соблазнял главных красавиц (в их числе актриса Сара Бернар), играл на бегах, упражнялся в крокете и карточных сражениях, не пропускал ни одного шумного бала, любил яхты, театр, пышные обеды и хорошие сигары…

  Сумасшедшее обаяние и эрудиция позволяли ему договариваться со всеми, кроме британских министров. Те, сменяя друг друга, были едины лишь в одном — не допустить принца к государственным делам. Отлучённый от политики, он ринулся в светскую жизнь и любовные приключения с утроенным энтузиазмом.

  Принц был иконой стиля. Однажды, собираясь на светский раут в Париже, он впопыхах забыл застегнуть нижнюю пуговицу на жилете, и французы, старательно копировавшие фасоны его сюртуков и шляп, объявили незастёгнутую пуговицу новым веянием моды. Однажды в Лондон с дипломатическим визитом приехал российский посол. Эдуард, обожавший принимать гостей, сопровождал его повсюду. Когда граф поинтересовался, может ли его высочество отправиться на скачки прямо сейчас, принц ответил, не колеблясь: «В Нью-Маркет можно, потому что туда являются в чёрных котелках, а на Дэрби нельзя, — там все носят серые цилиндры, его у меня с собой нет».

  Сигары для Эдуарда VII были таким же обязательным аксессуаром, как верно подобранная шляпа или галстук. Повелитель трендов, он немало способствовал развитию сигарных привычек. Регулярно конфликтовал с матушкой, не выносившей табачного дыма, и иногда одерживал временные победы. В течение столетий в Англии запрещалось курить в публичных местах, и лишь в присутствии Эдуарда разрешалось доставать сигары, наплевав на табу. Когда королева категорически запретила ему курить в Виндзорском замке, Эдуард просто перестал появляться в старинной резиденции английских монархов. Когда же она умерла, наследник произнёс реплику, оставшуюся в истории: «Джентльмены, вы можете курить». Фраза отменяла запрет на курение в королевском дворце и была сказана после вступления на престол при весьма интригующих обстоятельствах. Королева Виктория восседала на троне шестьдесят три года. За это время все успели подзабыть детали церемониала, сопровождавшего коронацию очередного правителя. По некоторым версиям, Эдуарду принесли тронную речь, некогда написанную для матери, но он отказался от артефакта. Свой монолог для церемонии он сочинил в последнюю минуту. И так же неожиданно ликвидировал все ограничения для сигарных поклонников. В тридцатых годах прошлого века в США в его честь даже назвали сигары — King Edward.

ГЕНИАЛЬНЫЙ ПРОВОКАТОР

Когда Оскар Уайльд не был занят сочинительством, он шокировал окружающих. Он не скрывал презрения к труду, религии, традиционному этикету и всему человечеству. Его растиражированные фразы вроде «Весь мир — театр, но труппа никуда не годится» или «Работа — последнее прибежище тех , кто больше ничего не умеет» возмущали спокойствие. В добропорядочной, чопорной Англии писатель, несмотря на признанные заслуги, считался позёром и скандалистом. Он надевал яркие, броские костюмы (остальные британцы предпочитали строгие серые тона), демонстративно много курил и изо всех сил воспевал праздность. Его наряды вызывали изумление даже в Париже. Французского писателя Леона Додэ потрясла знаменитая шуба Уайльда. «Такие шубы носят только зубные врачи и оперные певцы», — вынес уничтожающий вердикт Додэ. Но каждым жестом Уайльд доказывал, что литератор — это не всегда убого одетый маргинал, лишённый вкуса. С ювелирной точностью он выстроил собственный образ эстета и сибарита. Сигары были немаловажной его частью. Невозможность курить превращалась для него в драму.

 Женившись в двадцать девять лет, он с ужасом осознал, что теперь придётся думать о постоянном заработке. Перешагнув через собственные убеждения, Уайльд согласился на должность редактора журнала Woman’s world. Вынужденный регулярно приходить в контору, он страдал из-за того, что «на этой литературной фабрике» не разрешалось курить сигары. Через некоторое время писатель покинул редакцию со словами: «Нельзя брать на себя никаких деловых обязательств, если не хочешь потерять красоту жизни».

Помимо финансовых проблем, семейная жизнь Уайльда омрачалась его гомосексуальными склонностями. Детали романа с молодым лордом Альфредом Дугласом описаны во всевозможных источниках с подробностями, достойными исповеди. Остальных любовников гения биографы удостоили гораздо меньшим вниманием. Но факт: назначая свидания, Уайльд соблюдал конспирацию (гомосексуализм в Англии карался тюрьмой). Он отправлял любовникам письма с приглашением встретиться за ужином и дегустацией сигар, и фразы типа «уносясь ввысь, вслед за дымом» обладали откровенно сексуальным подтекстом.

 Осенью 2010 года британский аукционный дом Bamfords Auctioneers & Valuers выставил на продажу письма Уайльда к редактору журнала Court & Society Review Алсагеру Виану, для которого писатель иногда сочинял статьи и с которым его связывала самая нежная «дружба». Послания датировались 1887 годом и содержали объёмную коллекцию поводов для встреч: от утренней чашки чая до «сигар и итальянского вина». Письма ушли с молотка за тридцать тысяч фунтов стерлингов.

 В 1895 году был сделан знаменитый фотопортрет писателя с сигарой. К тому времени Уайльд считался успешным литератором: за роман «Портрет Дориана Грея», сказки и полдюжины пьес он получил порцию славы и денег. Но слава не уберегла от тюрьмы: спустя несколько месяцев после фотосъёмки писателя осудили на два года за «противоестественные наклонности».

 Оказавшись на свободе без денег и перспектив, Уайльд провёл последние годы в Париже. Тихое затворничество неожиданно оказалось итогом прежней яркой жизни. «Все мы барахтаемся в грязи, но  иные из нас глядят на звёзды», — мрачно шутил он. Пристрастие к сигарам Уайльд увековечил благодаря своим персонажам. «Портрет Дориана Грея» — пожалуй, самый изящный продакт-плейсмент сигар всех времён и народов. Ни слова в лоб, ни одной откровенной реплики, но именно в этом произведении Уайльд написал парадный портрет истинного аристократа. Речь, конечно же, не о красавце Дориане и даже не о лорде Генри. Речь о старом лорде Фермере, в совершенстве «изучившем аристократическое искусство ничегонеделания». «По политическим убеждениям он был консерватор, но только не тогда, когда консерваторы приходили к власти, — в такие периоды он энергично ругал их, называя шайкой радикалов. Породить его могла только Англия, а между тем он был ею недоволен и всегда твердил, что страна идёт к гибели. Принципы его были старомодны, зато многое можно было сказать в защиту его предрассудков». Среди принципов были сигары и «Таймс», которую он, впрочем, ругал так же, как и Англию.

 ЛОВКИЙ ПРОДЮСЕР

 Телемагнат Лью Грейд прославился не только как создатель медиакорпораций и кукольного сериала «Маппет Шоу». В музыкальных летописях он оказался благодаря тому, что однажды обвёл вокруг пальца группу «Битлз». Пока легендарная четвёрка сочиняла песни, колесила с концертами и баловалась марихуаной, она не задумывалась об авторских правах.

«Мы думали, что песни — это нечто витающее в воздухе и что они принадлежат всем. Мы продолжали так думать, и когда познакомились с нашим первым издателем Диком Джеймсом», — вспоминал потом Пол Маккартни.

  Не обращая внимания на юридические тонкости, музыканты, что называется, упустили момент — и в 1969 году права на песни перешли к компании ATV. Её владелец Лью Грейд давно сообразил, какое состояние можно заработать на раскрученных хитах. Многолетние попытки Маккартни вернуть права на двести шестьдесят три песни, написанные «Битлз», безнадёжно провалились.

  Грейд последовательно создавал собственную империю с нуля, и, как утверждали соратники и наблюдатели, сигары стали его талисманом.

  Шестилетний Лёва Виноградский оказался в Англии в 1912 году: его родители бежали с Украины, опасаясь еврейских погромов. Пока отец управлял в Лондоне швейной фабрикой, Лёва всерьёз увлёкся танцами. В двадцать лет, подписав первый контракт на выступления в кабаре, он сменил своё имя на звучное Лью Грейд. Из танцовщика он постепенно превратился в агента, привозившего в Англию европейских артистов. Женившись, Лью поступил на работу в театральное агентство собственного брата, клиентами которого были звёзды первой величины. Поначалу будущему магнату отчётливо недоставало уверенности для переговоров. И тогда жена придумала гениальный ход: она подарила Лью коробку кубинских сигар, чтобы угощать ими собеседников. Сигары действительно создавали неформальную обстановку, переговоры удавались, а Лью на фоне дорогой коробки ощущал себя солидным боссом. Постепенно сигары превратились из реквизита в привычку.

 Однажды Лью сидел один в пустом офисе. Разобравшись с делами, он закурил сигару. В этот момент ему позвонил Вал Парнелл — главная фигура в лондонском театральном бизнесе. «Да, Валя, — уверенно произнёс я в трубку, держа в другой руке сигару и больше не страшась этого грозного человека, — что я могу для вас сделать? — впоследствии описывал мизансцену Лью Грейд. Именно тогда он осознал, что способен справиться с любыми делами: — Сигары — это дымовой занавес, хранящий меня в безопасности. Они дают мне уверенность в себе, дают возможность ухватить нужную жилку».

  В начале пятидесятых Лью покинул агентство и вложил накопления в акции компании ATV, начинавшей развивать коммерческое телевидение. Интуиция не подвела: благодаря телевизионным проектам он превратился в самого влиятельного персонажа британской индустрии развлечений. Фотографам Лью Грейд всегда позировал с сигарой —обязательным атрибутом ловкого дельца, сумевшего в течение трёх десятилетий оставаться символом деловой Англии.

 УЧАСТЬ МЕТРОСЕКСУАЛА

Спортивные достижения Дэвида Бекхэма известны футбольным фанатам, а всем остальным — его жизнерадостный профиль и бытовые привычки. Дэвид подмигивает публике с глянцевых обложек, коробок с туалетной водой, улыбается в рекламе нижнего белья и на эротических фотографиях. Он не ленится обеспечивать работой папарацци: «Бекхэм лечит травмы у финских ортопедов», «Бекхэм распродаёт автопарк», «Новая татуировка Бекхэма», «Бекхэм сменил причёску» — эта новостная лента бесконечна. Сто пятьдесят лет назад настойчивые атаки репортёров порицались: «Прежде у людей были пытки, теперь у них есть пресса», — возмущался Оскар Уайльд. Но теперь атаки необходимы: они повышают герою индекс цитируемости и как магнитом притягивают рекламные контракты.

 Как обрадовала маркетологов недавняя сенсация! Бекхэм курит сигары! Фотографы несколько раз заставали его с сигарой в руках, и пиарщикам футболиста пришлось сознаться: да, курит, но исключительно кубинские ручной скрутки. Болельщики недоумевали: как может курить спортсмен?! Жена Бекхэма Виктория тут же вмешалась с комментариями: мол, пусть курит, что хочет, главное, чтобы не при детях. А журналисты, допросив друзей знаменитости, выяснили, что любимые сигары Бекхэма — Cohiba, по пятьдесят долларов за штуку.

 Эти вести моментально растиражировали сигарные блоги. Теперь их читатели не скупятся на комментарии. Раньше с таким же энтузиазмом обсуждали смелые причёски Бекхэма и его бриллиантовые серьги. Через год он придумает себе новое увлечение и будет позировать фотографам с очередным аксессуаром. Непросто быть метросексуалом и героем массмедиа — нужно постоянно менять облик. Главное, чтобы продавцы сигар вовремя успели предложить Бекхэму рекламный контракт. Следите за новостями!

 А ТАКЖЕ...

Пол Маккартни пристрастился к сигарам ещё во времена «Битлз». В списке развлечений ливерпульской четвёрки сигары занимали строчку между недорогими сигаретами и марихуаной. Повзрослев и приобщившись к буржуазным ценностям, сэр Пол регулярно посещает солидные сигарные бутики. А его путешествия редко обходятся без табачных достопримечательностей. Папарацци заметили, что во время недавней поездки в Чили он стал гостем сигарного бутика La Casa del Habano в Сантьяго.

Драматург и прозаик Сомерсет Моэм курил сигары и трубки. В мемуарах он объяснил символическую роль сигар в своей жизни: «Когда я был молод и очень беден, я курил сигары только тогда, когда меня ими угощали. Я дал себе слово: если когда-нибудь у меня заведутся деньги, я буду наслаждаться сигарой каждый день после ланча и после ужина. Это единственное слово, которое я дал себе в юности и потом сдержал».

Знаменитый английский тренер Том Уотсон вошёл во все спортивные энциклопедии мира благодаря фантастическим победам его ливерпульского футбольного клуба на британских чемпионатах в начале XX века. Пропагандируя спортивный режим среди своих подопечных, сам Уотсон безоговорочно выбирал сигары Cohiba Robusto, Partagas и H.Upmann Magnum. Что позволено тренеру, не позволено игроку.

В англо-американской киноиндустрии Альфред Хичкок (в 1939 году он эмигрировал в США) стал одним из первых режиссёров, освоивших технологии паблисити. Хичкок активно участвовал в рекламных кампаниях собственных фильмов, встречался со зрителями и непривычно много позировал фотографам. Сигары и шляпы были обязательной частью имиджа при его появлениях на публике.

Редьярд Киплинг родился в Индии, а в двадцать четыре года приехал в Лондон в качестве уже знаменитого литератора. Первую сигару он выкурил еще в Бомбее, и по мере увеличения заработков регулярно менял сигарные предпочтения. Его главной привязанностью стали кубинские Por Larranaga, а главным вкладом в сигарную культуру — стихотворение «Обручённый». Кто из афисионадо не знает фразы

«A woman is only woman, but a good Cigar is a Smoke»