Сергей Жаворонков: «Закаляя жертву»

Итак, в истории с «Pussy Riot» накануне кассации произошли всякие удивительные события. Одна из осужденных, Екатерина Самуцевич, отказалась от услуг адвокатов и в ходе рассмотрения дела в кассационной инстанции оказалась на свободе. А за двое суток до этого произошла еще одна странная  история. Ну, давайте все по порядку.

Вообще, не одни мы заметили, что адвокаты обвиняемых в «бесовских дрыганьях» в ХСС на суде вели себя удивительно. Создавалось устойчивое впечатление, что их главная задача – не смягчить участь несчастных, а засадить их на максимально возможный срок. Сделав при этом процесс политическим, максимально раскрутив при этом участниц «панк-группы» в паблике, но и себя, любимых, не забыв. Можно констатировать, что все это, совместными, впрочем, усилиями, вполне удалось. То, что «Pussy», сами не очень понимающие, как им себя вести, получили при этом реальный срок, выглядит побочным эффектом усердно раскручиваемой пиар-кампании. Властям просто не оставляли выбора. И адвокаты здесь старались вовсю, делая из девиц ярых врагов ненавистного режима.

Так и представляешь, как отливающий благородной сединой Марк Захарыч Фейгин (про его труды на адвокатской ниве раньше что-то не было слышно, но тем более впечатляющ успех), вещает в притихшем зале:

«Сразу бы предостерег Высокий суд от того, чтобы считать моих подзащитных просто дурочками, бездельницами-нонконформистками, каких в Европе сотни и тысячи. Нет и еще раз нет! Эти люди являются давними и убежденными врагами политического режима, сложившегося в последние двенадцать лет в нашей стране. Да-с, режима и лично Путина В.В.! Не по природной бестолковости и непреодолимой страсти к самопиару, которым они, якобы, собирались и дальше кормиться, совершили эти хрупкие девушки свой поступок, о нет! Нет, Ваша честь, они глубоко и убежденно ненавидят все, что связано с этой властью, включая вот этот неправедный суд, и готовы принести на алтарь борьбы с тиранией свою молодость и здоровье! Победа будет за ними!»

И вот все, вроде, прошло неплохо. Членов группы, правда, засадили на два года, но зато их выдвинули на Сахаровскую премию Европарламента, а не то муж, не то верный друг одной из них, мутный аферист Петя Верзилов поехал в Америку получать премию Джона Леннона и уже бойко приступил к сбору средств в помощь томящимся в неволе девам. Впрочем, Марк Фейгин в интервью на телеканале «Дождь»  тактично, но недвусмысленно дал понять, что объявленный Петей сбор средств на юридическую поддержку заключенных певиц открыт без ведома адвокатов, и, соответственно, целевое назначение его известно лишь г-ну Верзилову. Более того, адвокат  тут же процитировал письмо Толоконниковой и Алехиной, заявившим, что «Петр Верзилов не является легитимным источником информации об их деятельности». Получилось, что  Верзилов слишком зарвался, беря на себя роль главного продюсера, менеджера и грантополучателя «уникального творческого коллектива».  Забегая вперед, стоит добавить, что он явно опешил, когда выпустили Екатерину Самуцевич –  еще бы, на свободе оказалась настоящая «отважная девушка» - пусть и чуть с гнильцой, но Пете все равно не чета. А значит, необходимость во всякого рода и.о. роковым образом отпала. Теперь есть кому ехать за орденами, медалями, и прилагающимися к ним премиями. «Классный (по выражению Фейгина) чувак» Петя со своим канадским счетом отправился отдыхать.

Зато тот же самый Марк Захарыч горячо поддержал идею выдвижения феерического адвокатского коллектива на Нобелевскую премию мира, заметив, что это было бы огромной победой (для демократических сил, разумеется) и всего прогрессивного человечества. Да, нельзя не согласиться, это было бы сильно!

И вот – апелляция. При начале ее рассмотрения  Екатерина Самуцевич отказывается от услуг всех троих адвокатов, включая своего основного – Виолетты Волковой. Волкова, не столь прекрасная внешне, как Фейгин, отличилась тем, что перещеголяла коллегу в деле политизации процесса. При этом она не смогла, или не сочла нужным уделить должное внимание тому немаловажному обстоятельству, что Самуцевич, собственно, в «панк-молебне» и не участвовала: ее задержали до его начала. Широкая общественность узнала об этом только после ее освобождения; включая, например,  и таких живо интересующихся процессом людей, как Эдуард Лимонов.

Дальше, еще до заседания апелляционной инстанции, интрига динамично нарастала. 8 октября на сайте журнала «The New Times появилась запись видеосъемки двух участниц группы, Надежды Толоконниковой и Марии Алехиной, в СИЗО-6; с пометкой: «В редакции The New Times неожиданно оказались видеоматериалы из СИЗО-6». Неожиданно-то – неожиданно, но выяснилось, что запись сделана в момент, когда дев в узилище посещали две дамы из Общественно-Наблюдательного Комитета (ОНК): правозащитница Анна Каретникова и  судебный репортер все того же «The New Times», небезызвестная Зоя Светова.

Использование мобильных телефонов и любых других средств записи в следственных изоляторах категорически запрещено; это грубейшее нарушение установленного порядка. Кроме того, разговор был частный и не предназначался ни для печати, ни для трансляции. Управление ФСИН по Москве немедленно начало проверку. Попавшая в двусмысленную ситуацию Зоя Светова поспешила заявить, что запись-де сделана самими сотрудниками СИЗО. Предварительное расследование, проведенное ФСИН, дало, однако, другой результат:«установлено, что запись, размещенная в Сети, не соответствуют записи с видеорегистратора несущего службу на посту. Запись произведена с ракурса члена Общественного наблюдательного комитета Зои Световой, проводившей беседу. Женщины, находящиеся в камере, подтвердили в своих объяснениях, что несанкционированную съемку могли проводить только члены ОНК при посещении заключенных участниц группы 23-го сентября».

Очевидно, что для экс-певиц из «Pussy Riot» такой подарок накануне рассмотрения кассации – не просто бессмысленен (к их позиции политических узниц он ничего не добавляет), а и сугубо вреден.  И дело тут не в Самуцевич, у которой вроде бы забрезжила надежда избежать зоны, а в двух других панк-дивах. Дело в том, что сразу после приговора появилась заманчивая идея оставить «девушек» в СИЗО, в обслуге: то ли у них самих, то ли у кого-то из числа сочувствующей общественности. Тут мы, правда, имеем дело с неким раздвоением сознания: либо ты несгибаемый борец с кровавым режимом, либо просишь тебя пожалеть и оставить в Москве разливать коллегам по несчастью баланду. Но это оставим, так сказать, на совести первоначальной бригады адвокатов и выбранной ими удивительной стратегии защиты.

Так вот: оставить Надю Толокно и Машу Алехину отбывать наказание в СИЗО или нет – формально зависит исключительно от сотрудников пенитенциарной системы, и ни от кого больше; никакие речи адвокатов здесь не помогут. Запись здесь – прямая подстава, это ясно ребенку. Ничего удивляться, что девы не преминули выразить свое недоумение такой подлянкой. Они написали, что никакого согласия ни на съемку, ни на публикацию частного разговора не давали, упомянув еще о своих опасениях за реакцию соседок по камере, которые тоже могли попасть в кадр. «…Я в камере нахожусь не одна, - пишет Алехина. -  Напишите, и как можно скорее, попал ли в кадр кто-то, кроме меня. Это очень важно, потому что если да, то весь негатив достанется мне. Люди этого не поймут".

И здесь мы подходим, в некотором роде, к главному – к реакции журнала «The New Times» и ее главного редактора Евгении Марковны Альбац.

Начнем с того, что именно это издание опубликовало видео. Предположим даже, что невнятные объяснения Световой правдивы и это не она, а сотрудники СИЗО засняли «девушек». Оно понятно (в какой стране живем), что сотрудники СИЗО могут вести записи, и даже (!) могут их слить, но ничто не заставляет почтенное издание публиковать «слив» в критический для подзащитных момент.

Публикуя горькие жалобы двух участниц «панк-группы» на несанкционированную съемку, могущих самым печальным образом повлиять на их судьбу, редакция издания сопровождает их спокойным комментарием:  «The New Times, исполняя свой журналистский долг обнародовать общественно значимую информацию, публикует эти материалы. Быт СИЗО-6, безусловно, представляет общественный интерес».  

Ну что тут скажешь? Быт СИЗО интерес-то, конечно, представляет, и куда как острый, но ведь вы сами пролили столько крокодиловых слёз по судьбе несчастных узниц. И вот вы им гадите накануне кассации, да еще и нисколько этого не скрывая. Но нет, ничего странного редакция тут не видит.

Вот на Эхе выступает сама Евгения Марковна. Ей очень мягко, заискивающе, задан вопрос - ну как же вы это... ролики-то..., зачем же?

 Евгения Марковна отвечает четко, не мямлит; сразу видно – ей стыдиться нечего:

«Мы полагаем, что общественно-значимая информация, которая представляет широкий общественный интерес, она должна быть доступна людям. В том числе тем, кто выходит в защиту Толоконниковой и Алёхиной, и тем, кого интересует, что из себя представляет наша пенитенциарная система изнутри… Ну вот, можно было посмотреть детальки…».

 Вопрос о том, с чего бы это  общественности так приспичило «посмотреть детальки» накануне рассмотрения кассационной жалобы певиц и, соответственно, принятия решения о том, будут ли они этапированы в зону или останутся в СИЗО, у собеседницы Альбац не возникает. Но это не значит, что он не возникнет у слушателей радио или у читателей.

Евгения Марковна не останавливается, однако, на этой констатации; она считает уместным прямо в эфире поставить на место зарвавшихся «девочек», которые что-то там такое вякают:

 «А после того, как вчера у нас на сайте появились эти ролики, адвокаты нам переслали их письма, мы их опубликовали. Я считаю, что, опять же, наш читатель имеет право знать их точку зрения. Однако, я не готова разделять эту точку зрения, поскольку я полагаю, что многосоттысячный читатель «The New Times» в данном случае имеет приоритет по сравнению с Толоконниковой и Алёхиной. Мне вообще кажется, что они немножко... У них появилось такое ощущение мессианства.

...Так что «The New Times», безусловно, будет защищать их, как мы защищали их раньше, и помогать им так, как мы помогали им раньше. Но я думаю, что, в общем, у них хватит ума понять, что не надо на себя принимать роль Софьи Ковалевской. Вот, это не так, это неправда».z

   Евгения Марковна спутала Софью Перовскую с Софьей Ковалевской, бывает; оценку численности аудитории журнала тоже оставим на ее совести. Но в остальном Альбац высказалась предельно ясно. Девочки –  мясо, им положено отрабатывать свою роль, а вот вякать совсем не положено, иначе им быстро напомнят, кто они такие и где их место. Вся эта восторженная лабуда о  «символах свободы» – для лохов. На самом деле  большие люди работают, а пешки ходят: только вперед и только на одну клетку.

Сергей Жаворонков, заместитель председателя общественной организации «Демократический выбор»