Прохоров: "Если меня изберут президентом, я все распродам"

 

Он назвал президента государственником. «На площади выходят маргиналы». Большой Европе нужен единый рынок для циркуляции людей и капиталов. Обама и Ромни? С первым меня сближает баскетбол, со вторым — финансы.

47-летний Михаил Прохоров - двухметрового роста с состоянием 13 миллиардов — это новый человек в российской политике. Его партия «Гражданская платформа» на следующей неделе проводит свой первый съезд. На выборах на пост президента он пришел третьим, получив 8% голосов. Прохоров принял участие в работе V форума «Познаем Евразию», организованного банком Intesa Sanpaolo и Газпромбанком в Вероне. Олигарх больше не говорит о бизнесе, он предпочитает политические темы: «Если в 2018 году меня изберут президентом, то я все распродам. Нельзя победить коррупцию, если имеется конфликт интересов».

- Синьор Прохоров, в качестве лидера оппозиции...
- Одну минуточку. В России в оппозиции - одни маргиналы. А мы представляем собой альтернативу.

- Чем вы отличаетесь от Путина?
- Прежде всего, Путин ведет линию на все большее участие государства в экономике. Я же верю в рынок и в частную инициативу.


- Роснефть - колосс с участием государства - только что приобрел ТНК-ВР у английской компании ВР и трех олигархов. Это хорошо или плохо?
- Плохо. У нас с Путиным - разные представления о власти. Мы хотим демократических институтов европейского типа, а в Кремле правит вертикаль власти. Третье отличие заключается в том, что в настоящий момент Россия ориентируется на Азию, а Россия, которую мы хотим создать, должна избрать Европу. Россия является частью Европы. Прежде всего, нас объединяет культура. Европа и Россия должны стать ударной силой, способной соревноваться  с двумя другими глобальными системами: Китаем, Индией,  то есть — с Азией, и США, к которым присоединяется Латинская Америка. Я считаю настоятельной необходимостью создание единого рынка от Лиссабона до Владивостока, где люди и капиталы могли бы свободно циркулировать. В отдаленной перспективе можно представить и создание единой валюты.

- Россия станет двадцать восьмым членом Европейского Союза, или вы подразумеваете двусторонний договор между ЕС и Россией?
- Важна цель. Институциональные формы зависят от истории. Нужно посмотреть, сохранят ли страны-члены ЕС существующее устройство, или кризис обострит стремление к независимости, как это происходит, например, в Испании.

- Такой широкий общий рынок поднимет вопрос о системе безопасности. Вы думаете, что Европа выйдет из НАТО, или, может быть, Россия войдет в НАТО?
- Вы поднимаете вопрос о взаимном доверии.

Это именно то, чего не хватает старым политикам. До сих пор на Россию смотрели только как на поставщика сырья...


- Она могла бы приобрести европейские технологии.
- Могла бы, но, кажется, Европа не очень-то в этом заинтересована. До сих пор создавались только союзы в области труб, являющиеся плодом политических интриг.


- Труб? Приходят в голову отношения Eni — Газпром и Берлускони-Путин.
- Это старая политика, которая больше не работает. Эти стереотипы надо разрушить.  Но не стоит искать виноватых: они есть как с той, так и с другой стороны. У нас нет желания наживать новых врагов, мы нуждаемся в новых друзьях.

- В Европе боятся энергетического империализма Кремля.
- Если мы создадим единый рынок, не будет никаких причин для подобного страха.

- Но что Россия может дать Европе?
- Россия нуждается в новых инфраструктурах стоимостью в 30 триллионов евро. Это могло бы стать новым планом Маршалла для Европы и всего остального мира. Я вижу итальянские предприятия, занимающиеся строительством в Сибири, и российских инженеров, преподающих в политехнических университетах Италии.

- Как вы оцениваете реакцию США, Великобритании и еврозоны на великий кризис?
- Формы меняются от страны к стране, но не существо дела. Центральные банки печатают деньги. Если бы пять лет тому назад кто-нибудь сказал, что ЕЦБ будет покупать государственные долговые бумаги еврозоны по фиксированной цене, то его бы назвали советским коммунистом.


- Но это работает?
- Как бывший человек из области финансов, я вижу, что рынок долгов выводится из сферы рыночной экономики, чтобы отдалить катастрофический сценарий. Но когда закончатся 1,5 триллиона евро, что будет делать ЕЦБ?

- Может быть, начнется подъем экономики? Вы - пессимист?
- Я - не пессимист, а реалист. Мы не пытаемся решить истинные вопросы. Человеческое общество меняет формат с приобретением знаний. Изобретение письма положило конец предыстории и привело к формированию рабовладельческого общества. Изобретение печати лежит в основе капитализма. Сейчас мы вошли в новую фазу, которую лидеры должны уметь  интерпретировать. Впервые в истории человек может получать любую информацию 24 часа в сутки со всех уголков планеты. Старая модель больше не работает...

- Вы предпочитаете либеризм Ромни или интервентизм Обамы?
- Мне подходят и тот, и другой. Президент Обама — страстный любитель баскетбола, как и я (Прохоров является владельцем американского профессионального баскетбольного клуба «Бруклин Нетс»). Его соперник Ромни работал в области финансов, как и я. Но шутки - в сторону, это американцы должны свободно сделать свой выбор. Но я обоим задаю вопрос о том, что они станут делать с государственным долгом, большая часть которого размещена за границей и составляет 17 триллионов долларов, если инфляция превысит 3-4%.

- Это не будет манной для США?
- Поверхностная интерпретация. Мир будет реагировать. Мы все взаимосвязаны. И никто не спасется в одиночку.

- Россия может сделать что-нибудь для США?
- Сначала Европа. Потом Великая Европа — вы и мы — увидите, что можно будет сделать для США.

Оригинал публикации: L'intervista Le sfide internazionali di Mosca, l'economia, la sicurezza. «Se nel 2018 verrò eletto presidente? Venderò tutto»