Сервантес -- путь к совершенству

                                                                                     Олег Малашенко                      

                       СЕРВАНТЕС – ПУТЬ К СОВЕРШЕНСТВУ

         «Благоразумие вашего неблагоразумия по отношению к     моим разумным доводам до того помрачает мой разум, что я почитаю вполне разумным принести жалобу на ваше великолепие».

                                     Из рыцарского романа, цитируемого Сервантесом

           «А от «Дон Кихота» не убудет»

                                                                           Всеволод Багно

       Возьмите две швейные иголки и попробуйте упереть их острые кончики друг в дружку. Может получится? Так великие творцы шли к совершенству.

       За совершенство обычно принимают нечто особо полезное, не имеющее себе равных и признанное авторитетами. Хотя, на самом деле, оно -- недостижимость, к которой люди будут идти до скончания веков.

     Опасен метод такой ходьбы…    

     Наиболее аккуратно пройти его удалось   Мигелю де Сервантесу Сааведре в «Хитроумном идальго Дон Кихоте Ламанчском», здесь все   припало молекула к молекуле.  

     Сегодня интерес к роману особо обострен. Вот подтверждение. Андрей Красноглазов, один из «личных биографов» Сервантеса: «По количеству переизданий «Дон Кихот» стоит на втором месте после Библии».

     Андрея Борисовича можно еретически уточнить: Библия проигрывает «Дон Кихоту», ведь ее издают и для тех, кому она нужна, и кому не нужна, т.е. для пропаганды христианства. А роман Сервантеса издается на основе жестких исследований коммерческого спроса. Получается, что «Хитроумный идальго» весомей Библии. И кто знает, может, когда-нибудь, на каком-нибудь очередном Никейском соборе, его, под названием «Евангелие от человека», присоединят к ней. А что, смотрите, что он «вытворяет» с людьми!

       В 60-е годы ХХ века английский международный журнал "Великобритания сегодня",   предложил своим читателям назвать 40 лучших книг за два истекших тысячелетия. Ответы пришли из разных стран. На первом месте оказался "Дон Кихот".

           В это можно было бы не поверить, но в конце октября 2002 года   трудовой коллектив Норвежского Нобелевского института определил, что автором самого высокого духовного прозрения в истории человечества стал испанский инвалид Сервантес, таковым его назвали 100 лучших писателей из 54 стран мира. В результате, «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский»   был официально признан книгой всех времён и народов «идеалистической направленности», а его автор обрел наивысшее отличие человеческого интеллекта.                    

       А вот какую оценку роману дал Федор Достоевский: «Во всем мире нет глубже и сильнее этого сочинения. Это пока последнее и величайшее слово человеческой мысли, это самая горькая ирония, которую только мог выразить человек, и если б кончилась земля и спросили там, где-нибудь, людей: «Что вы, поняли ли вашу жизнь на земле и что об ней заключили?» — то человек мог бы молча подать «Дон Кихота»: «Вот мое заключение о жизни и — можете ли вы за него осудить меня?»

      На одной ноте с ним Иван Тургенев: «На Страшном суде люди смогут оправдаться перед Господом Богом, предъявив одну эту книгу».      

          Подобных восхищений хватает. Правда, если читатель попробует найти растолковку романа, потратит попусту время. Восхищения есть, а растолковок нет…                                                        

      Приметна попытка что-то объяснить у Владимира Набокова в его американских «Лекциях о Дон Кихоте», прочитанных гарвардским студентам в 1951—1952 учебном году. Интересная картина получилась!

       Еще в 40-е годы, Набоков заболел донкихотоненавистничеством. На первой же лекции он   разодрал книгу в клочки перед шестьюстами студентами и объяснил почему. Цитирую: «Роман “Дон Кихот” называют величайшим романом, это, конечно, чушь»; « грубая, на живую нитку сметанная, решительно не смешная испанская книга, сущее пугало среди шедевров».

           По мере подготовки к будущим лекциям,   Набоков слегка изменил свое мнение: «Образ Дон Кихота был гениальной удачей Сервантеса, он так чудесно маячит на кляче, что книга не умрет из-за одной только живучести, которую Сервантес привил главному герою этой лоскутной, бессвязной истории».

       И вотоднажды студенты оторопели, профессор воскликнул: «Какая восхитительная сцена!» Подобные восклицания стали звучать из лекции в лекцию: «Какой мастерский прием!», «Какой гениальный ход!» «Какая превосходная глава!» «До чего же тонкое искусство! Выше всяких похвал!» Дело дошло до того, что       Набоков вполне серьезно стал утверждать: «Сервантесприрожденный рассказчик и волшебник», «в нем всегда побеждает художник»; «Сегодня Дон Кихот более велик, чем при своем появлении на свет»; «благодаря художественному и нравственному гению своего создателя роман стал художественной реальностью для читателей всех времен».

       Странно, может, профессор применил педагогический прием: сначала развенчал, а потом воспел роман, отчего лекции окрасились драматургически? Вряд ли, Набоков был «упертым» человеком. Но главное здесь -- не революционная смена эмоций, а то, что и Набоков тоже ничего не растолковал.

       Сегодня в мире скопилось огромное количество мнений о романе. Но все до единого – в облике побочных ассоциаций, когда Сервантесу «шьют» все, что свистит в голове. Эту мысль констатируют многие, среди них тот же Евгений Красноглазов: «Смысл «Дон Кихота» не в том, что происходит с главными героями, а в том, как мы к этому относимся». Эту жемысльгениально изобразил в своей донкихотовской серии С.Дали( там, где вихри скрывают Дон Кихота от глаз).Ее же, помнится, выразил кто-то в отзыве на философское эссе Хосе Ортеги-и-Гассета «Размышления о «Дон Кихоте»: «…обращало на себя внимание то, что размышления о "Хитроумном идальго" являются у Гассета только удобным поводом для иных размышлений».         

       А вот Ф.Достоевский: «Дон Кихот,самый фантастический из людей, до помешательства уверовавший в самую фантастическую мечту, какую лишь можно вообразить, вдруг впадает в сомнение и недоумение».

       В какую мечту? Причем тут помешательство?

       Вот Л.Толстой: роман «…указание пути спастись от пустоты».

       Странно, любая деятельность – уход от пустоты.

       Вот И.Тургенев: «Дон-Кихот   энтузиаст, служитель идеи и потому обвеян ее сияньем».

           Какой идеи?

       Вот Николай Ильич Стороженко: «Дон Кихот—человек несовместимый с жизнью».

       Почему?!

       Вот В. Белинский:« Каждый человек немножечко Дон Кихот».

           Извините, не каждый.

       Вот Г.Козинцев:«Безумны идеи Дон Кихота, но и мир, где он живет, лишен разума».

         Без комментариев.

       Вот Василий Ливанов:«Мне в моем фильме о Дон Кихоте была важна одна идея – показать, на чем строится сервантесовский Дон Кихот и в чем гениальная догадка писателя. А догадка действительно гениальна: Сервантес предвидел то, что произойдет с миром через 400 лет. Он предсказал, что Дон Кихоты получат реальную власть. Но так как они Дон Кихоты, то их власть ни к чему хорошему не приведет. Да, Дон Кихот - это власть».

           Прям не Сервантес, а баба Ванга.

       Вот Олег Кудрин:«Во всем почти самозваный бесноватый рыцарь Гитлер повторил судьбу самозваного сумасшедшего рыцаря Дон Кихота».

     Трижды без комментариев…

       Итак, наши родненькие комментаторы в целом понятны. Обратимся к иностранцам!

       Вот М. д-Унамуно:«Дон Кихот -- это испанский Христос, а "кихотизм" -- национальный вариант христианства».

       Ага, испанцам одного Христа мало.

       Вот Ш.Монтескье:«Единственная из книг, которую можно было назвать хорошей, была написана, чтобы показать нелепость всех остальных».

     «Нелепость всех остальных» -- перепедалирование.

       Вот Ф. Шлегель:«Главное в романе — проявление двух жизненных сил: поэзии, представленной Дон Кихотом, и прозы, интересы которой защищает Санчо Панса».

       Найти бы где-нибудь хоть один факт, в котором поэзия нападает на прозу!

       Вот Ф. Шеллинг:«Главная тема романа — реальное в борьбе с идеальным».

       На каких баррикадах?!

       Вот Г. Гейне:«Дон Кихот» -- это сатира на человеческую восторженность».

       За что поэт мазнул такое прекрасное качество?

       Казалось бы, уж Гегель-то-Гегель должен был что-то дельное выразить! Выразил: "Сумасшествие Дон Кихота только в том и состоит, что он уверен и остается столь уверенным в себе и в своем деле ".

     Представляю, как пожимают плечами психиатры.

     Но вот интересное высказывание того же Х. Ортеги-и-Гассета:"Дон Кихот"… является для нас – проблемой судьбы".

     На первый взгляд, вроде бы и так. Но если вдуматься: а что это за проблема? Ее ж можно нацепить на любое литературное произведение, в том числе и на «Судьбу человека». Неужели Сервантес ничем не отличается от Шолохова?

     На мой взгляд, судьба в романе есть. Но здесь она, хоть и непревзойденный, но все же локальный литературный образ, который воплощен в Росинанте, «хромающим на все четыре ноги» и несущем Дон Кихота «по всем дорогам»! Цитирую: «…и порешив на том,(Дон Кихот)продолжал свой путь, который избрал его конь, ибо Дон Кихот полагал, что именно так надлежит искать приключений».

           А что сотворено из пресловутой мельницы? Для всех комментаторов она -- самое яркое доказательство сумасшествия Дон Кихота. Даже дети знают, что воевать с ветряными мельницами – верх глупости. Даже Ф.Достоевский, сравнивает Россию с Дон Кихотом: мол, Россия осмыслила свое положение в Европе и не пойдет уже сражаться с мельницами (и ведь не пошла! О.М.) . Даже Ортега-и-Гассет постоянно называет мельничные лопасти крыльями, хотя это лопасти, а не крылья, ведь крылья всегда противостоят ветрам, а не подчиняются им…

       Даразве Дон Кихот напал на нее?! Мне кажется, что он все-таки напал не на мельницу, а на символ людей, крутящихся, куда ветер подует. Сервантес обобщил это страшное явление   исчерпывающе, но оно, к сожалению, с каждым годом становится все свежее и свежее…

       Над рыцарскими романами тоже смеются… не прочитав и одного. Сам же Сервантес наделил своего главного героя любовью к ним и превратил их в главный толчок для подвигов. А   у нас пласта рыцарских романов не было. Лишь один драгоценный осколок долетел – «Слово о полку Игореве». Не повезло нам и с рыцарями, изрубленные косточки которых сгнили еще в конце 13 века…

       Перечисление можно продолжать. Но и при данном списке возникает главная странность: неужто роман «записан» в величайшие за непонятность, за то, что его можно толковать вкривь и вкось, или, за то, что его главный герой – сумасшедший? Неужто Дон Кихот везде в русской косоворотке, как на живописном шедевре Гелия Коржева?      

     Нет, мне кажется, что роман велик не этим. А чем? Дабы ответить на этот вопрос нужно определить главные цели   Дон Кихота, Санчи Пансо и Сервантеса. Ведь только найдя их, о романе и можно говорить по существу. Более того, только тогда в наши мозги и явится его поразительный лик!

     Приступлю к доказательству…    

     В середине 16 века в Западной Европе возникла новая идеология. Ко времени, когда Сервантес сел за роман, она уже распространилась на многие страны. Ее основные принципы гласят: Бог настолько всевластен, что где-то там, в бесконечности, за бесчисленное количество лет до твоего рождения предопределил тебя к раю или аду. Сколько бы ты не молился -- зря: куда предопределен, туда и направишься. Столяр ты или Римский папа – без разницы. Но выход есть, он – в твоем стремлении к совершенству, в сердечном отношении к собственному труду, к его качеству, ибо они -- земное воплощение Троицы. Лишь благодаря наличию этих трех основ в себе, ты можешь предполагать, что ждет тебя на исходе: смола кипящая или солнечный луг. Совершенством же в собственном смысле слова обладает только Бог, сотворивший вселенское разнообразие из ничего. Он -- величайший мастер, и каждый человек обязан подражать ему в мастерстве. Кем бы ты ни был, ставь себе богоугодную задачу: пробуй сделать свою табуретку лучшей из всех,   сделанных до и после тебя!

         Прямых свидетельств, что Сервантес попал под влияние этой идеологии, нет, косвенных -- более чем достаточно. Так давайте посмотрим на роман именно через эту призму!

          Некто Дон Кихот поставил на себе эксперимент: покинул родной скотный двор и совершил череду деяний, руководствуясь «юридическими» нормами Кодекса рыцарской чести. Свою главную цель он декларирует в романе так: хочу добиться, чтобы обо мне написали такой рыцарский роман, который бы превзошел все рыцарские романы, которые написаны в прошлом и будут написаны в будущем. Главная цель его стремянного, бывшего «председателя сельсовета» Санчи Пансо, -- стать лучшим в мире губернатором. Для ее достижения он опирается на «юридические» нормы Кодекса обыденной народной мудрости, т.е. пословиц и поговорок. Главная цель Сервантеса (писатель также декларирует ее в романе): хочу написать лучший рыцарский роман из всех, написанных до меня, и из всех, которые будут написаны после.

     Какой вывод? Удивительный! И Дон Кихот, и Санчо, и Сервантес -- каждый по своему -- стремились к одной цели – достичь совершенства. А это значит, что и весь роман от первой до последней строчки пронизан одной главной, хребетной идеей – сущность человека, если он человек, проявляется лишь в его стремлении   к совершенству.

         Но вот цели достигнуты – и что? Санчо добровольно покидает губернаторский пост, его Кодекс разительно не совпадает с Кодексом губернаторских обязанностей. Положение Дон Кихота сложнее: он понимает, что ставил эксперимент на себе не зря, книга о нем уже гремит по континенту, но устает от унижений, прекращает симулировать сумасшествие, возвращается домой и перед смертью просит: «Послушай, племянница, я чувствую, что умираю, но мне бы хотелось умереть так, чтобы люди удостоверились, что жил я не напрасно, и чтобы за мной не осталось прозвание сумасшедшего, -- пусть я и был таковым, однако же, своей смертью хочу доказать обратное». Что касается Сервантеса, то по сей день неясно – понимал ли он сам, какой поразительный инструмент дал в руки людям, поставив перед собой задачу создать лучший в мире рыцарский роман. После его полного опубликования писатель умирает, оставив нам свой великий завет:«Нет, правда, скажите: что может быть более увлекательного, когда мы словно видим пред собой громадное озеро кипящей и клокочущей смолы, в коем плавают и кишат бесчисленные змеи, ужи, ящерицы и многие другие страшные и свирепые гады, а из глубины доносится голос, полный глубокой тоски: "Кто б ни был ты, о, рыцарь, взирающий на ужасное это озеро! Если хочешь добыть сокровища, под его черною водою сокрытые, то покажи величие неустрашимого твоего духа и погрузись в эту огненную и черную влагу, ибо только при этом условии сподобишься ты узреть дивные чудеса, таящиеся и заключенные в семи замках семи фей, которые обретаются в сей мрачной пучине". 

     Поразительность же романа определяется невероятной схожестью принципа действий Дон Кихота и поворотов   его судьбы с принципами действий и поворотами в судьбах всех первооткрывателей в истории человечества.

       ---------------------------------______________----------------------------------