Александр Сергеевич Пушкин как предприниматель

«Дитя расчета и отваги» – так в «Евгение Онегине» Александр Сергеевич Пушкин назвал купца, частного предпринимателя того времени. Сам Пушкин был первым из русских поэтов, кто всерьез попытался прожить только на доходы от производства и продажи продукта своего гения, произведений изящной словесности.
Современники вспоминали о великом русском поэте:
“Однажды пригласил он несколько друзей в ресторан Доминика и угощал их на славу. Входит граф Завадовский и, обращаясь к Пушкину, говорит:
“Однако, Александр Сергеевич, видно туго набит у вас бумажник!”
“Да ведь я богаче вас, – отвечает Пушкин: – вам приходится иной раз проживаться и ждать денег из деревень, а у меня доход постоянный – с тридцати шести букв русской азбуки”
Кн. А.Ф.Голицын-Прозоровский [по записи П.И.Бартенева].
* * *
По этому поводу самый известный пушкинист Абрам Терц (Андрей Синявский) писал:
“В одном полуофициальном письме Пушкин именует свои писательские занятия “отраслью частной промышленности”, обеспечивающей ему приличный доход. Промышленность – звучала в то время солидно, пользовалась льготами от государства, разумела свободное, частное предпринимательство. Под этой маркой он и развернулся, предпочтя прослыть коммерсантом, нежели кому-то служить. Он вовсю торговал рукописями, лишь бы не продавать вдохновение начальству.

Семейная жизнь требовала немалых расходов, и в реализации стихотворной продукции Пушкину охотно помогала его жена. Это видно из рассказа его издателя:
“Я пришел к Александру Сергеевичу за рукописью и принес деньги-с; он поставил мне условием, чтобы я всегда платил золотом, потому что их супруга кроме золота не желала брать других денег в руки. Вот-с Александр Сергеевич мне и говорит, когда я вошел в кабинет: “Рукопись у меня взяла жена, идите к ней, она хочет сама вас видеть”, и повел меня. Постучались в дверь, она ответила: “Входите”. Александр Сергеевич отворил двери, а сам ушел…
“Входите, я тороплюсь одеваться, – сказала она. – Я вас для того призвала к себе, чтобы вам объявить, что вы не получите от меня рукописи, пока не принесете мне сто золотых вместо пятидесяти. Мой муж дешево продал вам свои стихи. В 6 часов принесете деньги , тогда и получите рукопись… Прощайте…”
Я поклонился, пошел в кабинет Александра Сергеевича…
Они сказали мне:
“Что? С женщиной труднее поладить, чем с самим автором? Нечего делать, надо вам ублажить мою жену; ей понадобилось заказать новое бальное платье, где хочешь подай денег… Я с вами потом сочтусь.”
А.Ф.Смирдин [по записи А.Я.Панаевой].
* * *
В качестве “производителя” изящной словесности Пушкин не имел себе равных. Это позволяло книготорговцам изрядно наживаться на нем. Будучи в Новочеркасске, Пушкин зашел в частный книжный магазин и, увидев томик своих сочинений, спросил продавца:
“Сколько стоит эта книжка?”
Торговец заломил неимоверно высокую цену, в 4-5 раз превышавшую номинальную.
“Почему так дорого?” – улыбаясь, спросил Пушкин.
“А очень уж приятная книжка.  Случалось ли вам пить чай без сахара?” – вдруг спросил торговец.

“Да ведь это очень неприятно”.
“Ну, так вот пойдите домой, возьмите эту книжку и велите налить себе чаю без сахара. Пейте чай и читайте эту книжку – будет так же сладко, как и с сахаром”.
А. А. Карасев.
* * *
Еще при жизни поэта его имя, строки из его произведений охотно использовали для рекламы. Вот что об этом рассказывал сам Пушкин:
“Ко мне приходит толстый немец и, кланяясь, говорит: “У меня к вам просьба”. – Охотно исполню, если только могу. – “Позвольте мне украсить мое изделие вашими стихами”. – Много для меня чести, но что за изделие и какие стихи? – “У меня приготовляется превосходная вакса для сапог, и, если позволите, на баночках я поставлю: «Светлее дня, чернее ночи».
А.С.Пушкин [по записи А.Г. Хомутовой].
* * *
Пушкин писал интенсивно, но далеко не все издания платили так, как, например, журнал “Библиотека для чтения” в случае с “Пиковой дамой” – по высшим ставкам. Если учесть, что в те годы свирепствовала цензура и лучшие произведения поэта не могли увидеть свет, то стоит ли удивляться, что его книги иногда плохо раскупались.
Пушкин, как ему кажется, находит выход из положения. Он затевает издание журнала. Тем более, что опыт у него уже был: в 1830-31 годах поэт принимал участие в издании “Литературной газеты” Дельвига и в других изданиях. И Пушкин получил от власти право на издание своего журнала, но с такими жесткими ограничениями, которые сводили практически на нет возможные дивиденды. Речь шла о тройной цензуре – царской, военной и духовной – и о выпуске ежеквартальника, а не еженедельника, как надеялся Александр Сергеевич. Тем самым поэт лишался возможности оперативно откликаться на литературные новинки, вести журнальную полемику.
Неудивительно, что коммерческий проект провалился: журнал, которому было дано название “Современник”, оказался убыточным, на него подписалось всего 600 человек. Таким образом, не покрывались ни типографские расходы, ни зарплата сотрудников.

Что было дальше, известно. Стесненный материально, Пушкин был вынужден идти на столь ненавистную ему чиновничью службу. Свободолюбивый и гордый поэт попал из мира частной свободы, личного достоинства в мир мелких дворцовых интриг и жестокого бесчестья. Без воздуха свободы Пушкин быстро стал задыхаться. Известно, как много Александр Сергеевич приложил усилий к тому, чтобы царь разрешил ему выехать за границу, под предлогом лечения. Но монарх предпочитал не выпускать поэта из золоченой клетки, держа рядом, под личным контролем. Читая Пушкина, особенно «Маленькие трагедии», трудно в это поверить, но это так – автор гениальных строк никогда не покидал границы Российской империи, не видел стран, которые описывал и о которых мечтал. Больше всего Пушкин мечтал увидеть Италию.
Российское государства всегда хотело быть Самым Великим или даже Единственным Властителем Дум. И в аббревиатуре “ЧП” оно и сегодня  усматривает не столько Частного Предпринимателя, сколько – Чрезвычайное Происшествие…
Дмитрий КОНДРАШОВ, Андрей ЛЕБЕДЕВ