AUX ARMES, CITOYENS!

На фоне прискучивших разговоров про "третий сектор" и гражданское павловское общество в России зародилась действительно свежая и действительно актуальная гражданская инициатива. Выходцы из верхнего среднего класса учредили движение "Гражданское оружие", цель которого - легализовать право ношения пистолетов и револьверов. Законопослушный человек вправе сам защищать свою жизнь, честь и имение с револьвером в руке, тем более когда государство его не то что не защищает, но уже давно впору защищаться от агентов государства, они же товарищи милиционеры. 

С одной стороны, когда государство не защищает граждан, да вряд ли даже и теоретически способно защитить - ко всякому одинокому пешеходу охрану не приставишь, - сам собой напрашивается тезис о том, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. С другой стороны, при всяком новом и неизведанном деле есть опасение, что, выпуская джинна из бутылки, устроители начинания сами потом не будут знать, что с ним делать. Сторонники самообороны постарались развеять хотя бы часть сомнений, указывая как на здравые соображения, вроде тех, что идти на дело с отстрелянным для гильзотеки пистолетом - то же самое, что оставлять на месте преступления свою визитную карточку, так и на общеидейные доводы - если наши люди такое быдло, что им даже нельзя доверить оружие для самообороны, тогда о какой гражданственности вообще можно говорить. Однако беда в том, что, как бы ни расценивать достоинства наших людей - пусть даже они будут превосходны, все равно останется проблема переходного периода. 

Сегодня грабители, хулиганы, просто хамы знают, что ответом на агрессию будут лишь бессильные проклятия или увещевания. Если сбудутся мечты сторонников самообороны, то агрессор будет знать, что вместо увещеваний его может ждать пуля, и это заставит его вести себя значительно сдержаннее. Ведь не ради стрельбы как таковой почтенные люди из движения хотят права на оружие, а ради безопасности, чтобы всякий знал: "Мы мирные люди, но наш бронепоезд (калибра 7.62) стоит на запасном пути". 

Но перейти от нынешней плохой конвенции к предлагаемой и гораздо лучшей невозможно одномоментным образом. Новые правила взаимного поведения должны основываться на новых обычаях, порожденных введением нагана в гражданский обиход, а также на новой правоприменительной практике, позволяющей обороняться без риска попасть за это в каторжные работы. Чтобы новые обычаи сформировались, нужен переходный период, когда по итогам некоторого числа случаев стрельбы на поражение все будет притираться и устаканиваться. Сознание преступников недостаточно рационально, чтобы от одного сообщения о подписании президентом нового закона они немедля стали брать в расчет возможность вооруженного отпора - их вразумят только примеры такого отпора. При этом мы не можем сегодня знать, сколько преступников (а также безвинных людей, неудачно попросивших закурить на ночной улице) будет застрелено и сколько владельцев оружия заслуженно или незаслуженно получит срок за превышение предела необходимой обороны, покуда новая конвенция поведения не станет реальностью. 

Слабость аргументации сторонников гражданской самообороны в том, что издержки переходного периода не только не берутся в расчет, но даже и о неизбежности такого периода ничего не говорится. Все доводы сводятся к тому, как потом будет хорошо. Самое прискорбное, что такого рода оплошность не случайна, но является устойчивым элементом либерального мышления. Цену решения традиционно принято выносить за скобки. При том, что все к тому привыкли, на самом деле это является довольно удивительным, ибо либеральное реформаторство родилось в лоне экономической мысли, для которой такие понятия, как необходимый объем инвестиций, как бизнес-план, являются органическими. В области микроэкономики партнер, предлагающий вложиться в некое дело, сулящее чрезвычайные выгоды, но упорно не желающий говорить о необходимом объеме вложений, будет отвергнут, как человек несерьезный, тогда как в области институциональных преобразований такая манера убеждения является обычной. Положим, в рамках мышления, апеллирующего к абсолютным, иррациональным ценностям, подход "отдай все и мало" и пренебрежение рутиной бизнес-планов еще можно понять - ценности-то иррациональны и надмирны. Но если речь идет об образе мысли, рекламируемом в качестве сугубо рационального, такое небрежение бизнес-планами заставляет заподозрить, что рационализм мыслителей в действительности весьма и весьма мнимый.