Эротика и порно — суть и различие.

В теории “социологической науки” и в практике юриспруденции проблематика, проистекающая из наличия половых инстинктов, в основном выливается во внутрикорпоративные и межкорпоративные споры юристов и культурологов о том, что такое «эро­ти­ка» как естественная (в силу биологических особенностей вида «Человек разумный») составляющая культуры всякого общества, и что такое вредное «порно­», некоторым образом отличающееся от «эротики»; и как их в реальной жизни различать и разграничивать.

К настоящему времени ни юристы, ни культурологи не могут дать внятного определения ни тому, ни другому явлению в жизни общества, ни провести границу между ними. В нашем понимании это во многом результат того, что споры вокруг этой проблематики ведутся именно «вокруг», т.е. без того, чтобы вдаваться по существу в рассмотрение вопросов общей биологии и рассмотрения культурных оболочек, в которых биология воспроизводства новых поколений вида «Человек разумный» предстаёт в цивилизованном обществе.

Тем временем за пределами области теоретико-социологи­чес­кого и юридического словоблудия — в реальной жизни — статистика разнородных преступлений, подчас весьма жестоких, на почве несдерживаемых сексуальных устремлений как в “нормаль­ном”, так и в извращённом их выражении у представителей обоих полов — стала одной из проблем обществ в большинстве «циви­ли­зованных стран» мира, включая и постсоветскую Россию[1].

В действительности же всё не так сложно и запутано, как это пытаются представить порнодельцы и обслуживающие их порнополитические деятели, юристы и культурологи в попытках закрыть вопрос об уголовной ответственности за порнодейства и растление малолетних и подростков[2]. Но для понимания того, чем эротика отличается от порно, надо обратиться к рассмотрению характерных для биосферы Земли процессов воспроизводства новых поколений биологических видов в ней.

Как известно, жизнь биосферы Земли в настоящую эпоху подчинена циклике смены времён года. При этом и циклика воспроизводства новых поколений подавляющего большинства биологических видов так или иначе согласуется с цикликой смены времён года.

В жизни подавляющего большинства биологических видов нерастительных организмов последнее обстоятельство проявляется как жёсткая привязка их брачных сезонов к определённому времени года.

У подавляющего большинства видов позвоночных[3] в брачные сезоны изменяется гормональная регуляция физиологии организмов самцов и самок, находящихся в репродуктивном возрасте, при этом активизируются соответствующие инстинктивные программы и происходит перестройка физиологии, в результате чего зачатие становится возможным. Именно в брачные сезоны особи обоих полов отдаются практически полностью поиску партнёров и — в пределах одной половой группы — борьбе за обладание партнёрами, наиболее предпочтительными «с точки зрения» видовых инстинктивных программ продолжения рода. В кульминации этих процессов происходит спаривание, которое в подавляющем большинстве случаев завершается зачатием особей нового поколения. В этом процессе особи не властны над собой и действуют под безоговорочным диктатом инстинкта продолжения рода.

По завершении брачного сезона уровень половых гормонов в организмах резко снижается, физиология организмов изменяется, и вне брачных сезонов особи обоих полов заняты добычей пропитания для себя, вскармливанием и воспитанием детёнышей соответственно организации жизни каждого биологического вида. Вне брачного сезона у всех нормальных особей позывов к совокуплению нет, а само совокупление невозможно в силу характера физиологии организмов в эти периоды (соответственно нет смысла говорить и о возможности зачатия).

Биологический вид «Человек разумный» не принадлежит к этому подавляющему большинству видов позвоночных, а входит в то меньшинство биологических видов, у которых физиологическая готовность к совокуплению и зачатию обусловлена индивидуальной биоритмикой их организмов и не связана (по крайней мере жёстко однозначно) с тем или иным временем года — сезоном: женщина в репродуктивном возрасте ежемесячно на протяжении нескольких дней соответственно её ритмике регул (по-русски — месячных) способна к зачатию практически от каждого мужчины, которому она «отдастся» или кто от неё этого так или иначе добьётся; мужчина же потенциально готов к совокуплению и зачатию всегда: ему достаточно только «воз­бу­дить­ся» на ту или иную осубу женского пола.[4]

Если же обратиться к статистическим показателям жизни биологических видов в природных условиях, то выясняется, что на одну особь, достигшую половой зрелости и участвующую в продолжении рода хотя бы в первый раз в своей жизни, приходится некоторое количество особей, погибших до достижения ими половой зрелости, так и не оставив потомства. В разных биологических видах показатели этой статистики разные: из десяти котят ягуаров достигает половой зрелости и продолжает род только один; на одного ставшего взрослым крокодила приходятся сотни не вылупившихся из яиц либо погибших; на одну рыбу, пришедшую на нерестилище, приходится миллионы погибших икринок, мальков и рыбьей молоди и т.п., — такова статистика перетока биомассы по трофическим цепям[5] биосферы.

По существу это означает, что репродуктивная способность подавляющего большинства видов живых организмов в биосфере ориентирована на то, чтобы как можно быстрее заполнять в преемственности поколений экологическую нишу, занимаемую видом или его популяцией в том или ином регионе. При этом избыточное (по отношению к вместимости экологической ниши) количество особей идёт на прокорм другим биологическим видам соответственно трофическим цепям биоценозов в регионах, где живёт популяция вида, либо истребляется во внутривидовой конкуренции, а при переполнении экологической ниши — истребляется массово голодом и эпидемиями, но и трупы умерших становятся пищей для других видов живых организмов.

Как уже отмечалось ранее, даже если не затрагивать вопросов религии и атеизма, биологический вид «Человек разумный» от прочих видов в биосфере Земли отличается тем, что у всех прочих организация психики их особей однозначно запрограммирована генетически, а особь вида «Человек разумный» может быть носителем одного из пяти ранее названных типов строя психики и может переходить от одного типа строя психики к другим на протяжении своей жизни как непроизвольно (под воздействием обстоятельств), так и осмысленно произвольно — осмысленно целесообразно. При этом в отличие от животных человек при соответствующем воспитании и миропонимании способен сдерживать инстинктивные позывы разного рода, а если пребывает при человечном строе типа психики, то инстинктивные программы оказываются подчинёнными его осмысленной воле, вследствие чего человек обретает свободу от диктата и «давления на психику» инстинктов — так называемого «животного начала»[6].

Кроме того, «Человек разумный» является одним из немногих в биосфере Земли видов, несущих культуру[7], если под термином «культура» понимать всю совокупность генетически не запрограммированной в готовом к употреблению виде (знаний и пове­денческих навыков) информации и алгоритмики, передаваемых от одних особей биологического вида другим в преемственности поколений на основе общения, а также и вне общения — на основе искусственно созданных носителей информации.

Культура человечества — явление многогранное. Но всё же можно поставить вопрос о вариантах её направленности, а равно — о вариантах её целесообразности. И тогда можно выявить в исторически реальных культурах два аспекта:

• защита искусственными средствами как индивидов и коллективов, так и обществ в целом от среды обитания и от тех или иных определённых факторов воздействия среды;
• достижение личностного и общественного такого рода соответствия среде обитания и построение такого образа жизни в ладу со средой, что потребности в защите индивидов и обществ от её воздействия не возникает.

И надо признать, что в культуре нынешней глобальной цивилизации аспект защиты искусственными средствами доминирует до такой степени, что практически полностью подавил и вытеснил из жизни второй аспект — личностное и общественное развитие, обеспечивающее способность жить без защиты от среды обитания искусственными средствами. По существу последнее подразумевает возможность осуществления биологической цивилизации, жизнь которой не обусловлена наличием техники, технологий и техносферы.

Это не призыв вернуться в «каменный век» тем более, что именно в «ка­мен­ном веке» люди стали на путь “защиты” от среды обитания искусственными средствами. И потому «камен­ный век» принципиально не отличается от нашей эпохи: тогда от среды обитания “защищались” «приручённым» огнём и каменным топором, а сейчас — теплоэлектроцентралью (возможно ядерной), фармакологией, всей техносферой и искусственной средой обитания во всех её проявлениях: принципы не изменились — изменились только технологии, посредством которых принципы, принятые ещё в каменном веке, входят в нашу повседневную жизнь; а воздействие этих принципов стало подавляющим по отношению к людям и биосфере.

Речь идёт о том, что для человека нормальна биологическая цивилизация, в которой люди свободны от необходимости воспроизводить и развивать техносферу и искусственную среду обитания в целом.[8]

Вследствие развития технологий, техносферы и искусственной среды обитания люди в нынешней цивилизации оказались на одной из вершин пирамиды трофических цепей биосферы: вид «Человек разумный» ест многих, но сам не является нормальной пищей для других биологических видов — если кого-то из людей съела акула, задрали волки или тигр и т.п., то это — редкие несчастные случаи, а не сколь-нибудь значимая составляющая в статистике смертей. При этом:

• Человечество оказалось вне алгоритмики обычного для биосферы действия механизма «естественного отбора», под воздействием которого в природной среде обитания статистически массово из каждого биологического вида «вычищаются» наиболее слабые и болезненные особи, в том числе и отягощённые генетическими пороками.
• Экологическая ниша человечества расширилась.
• Само человечество перешло к качественно иным статистическим показателям «количество особей, умерших или погибших, ранее достижения ими половой зрелости, приходящееся на одну особь, достигшую половой зрелости», вследствие чего и расширившаяся экологическая ниша стала заполняться быстрее.

Если обратиться к истории, то можно заметить, что все культуры прошлого так или иначе сталкивались с проблемой «пере­населения», которая выражалась в том, что численность населения росла многократно быстрее (в геометрической прогрессии), нежели спектр производства обществом продукции (который рос в арифметической прогрессии), вследствие чего рост численности населения сопровождался его обеднением и снижением качества жизни из-за скопления избыточного количества людей на ограниченных территориях регионов, городов и селений помельче.

Проблема «перенаселения» решалась путём экспансии на не занятые и мало населённые земли, а также и путём агрессии в отношении соседей с целью завоевания их территорий и освоения их природных ресурсов.

При этом агрессивное общество порождало в отношении себя «противоестественный отбор»: если в природе «естественный отбор» вычищает из популяций самых слабых и больных, то «отбор», осуществляемый механизмом войны, уничтожал большей частью сильных и здоровых, оставляя в тылу больных, слабых физически и психически, а также некоторое минимальное количество самых сильных, которые от боёв не прятались, но выходили из них без существенного вреда для своего здоровья как телесного, репродуктивного, так и психического.

В таком процессе общество в преемственности поколений дурело и биологически вырождалось, а более или менее нормальные люди, — живущие осмысленно и обладавшие волей, — будучи в нём в меньшинстве, оказывались неспособны заниматься выпасом толпы вырожденцев и деградирующих субъектов. В результате общество, сохраняя приверженность этому способу жизни, неизбежно приходило к катастрофе:

• либо экологической, когда оно, следуя идее «жрать и иметь всё и всех!», уничтожало биоценозы в регионе своего обитания и продуктивность биосферы падала так низко, что оно вымирало или разбегалось;
• либо к катастрофе культуры, в результате чего в нём начиналась война всех против всех

Обе катастрофы могли сопутствовать друг другу, а кроме того, соседи-агрессоры, живущие по тем же принципам, но находящиеся в иной — более ранней — стадии того же процесса, который Л.Н.Гумилёв назвал «этногенезом», “помогали” выродившемуся обществу уйти в историческое небытие либо полностью, либо интегрировав в себя его человеческие остатки и элементы культуры.

В прошлом описанное здесь в общих словах, не детально и кратко, наиболее ярко выразилось в истории становления, развития и краха Римской империи.

Отчасти похожее состояние преддверия краху, хотя и со своей спецификой предъистории[9], отличной от истории древнего Рима, переживает в настоящее время и Россия. Но есть и другая специфика, также отличающая происходящее в России в наши дни, от происходившего в древнем Риме в преддверии его краха: древнеримский кризис был региональным, а нынешний российский кризис — составляющая часть общего глобального кризиса человечества.

Но Бога не обманешь, и, выйдя из-под воздействия одних подавляющих обратных связей, естественных для жизни в природе, люди оказались под воздействием других: человечество — самый болезненный вид во всей биосфере планеты, а фармакология имеет тенденцию к тому, чтобы стать одной из отраслей пищевой индустрии[10].

Т.е. выиграв количественно и казалось бы успешно защитившись от среды обитания, человечество во многом утратило качество.

В итоге такого развития цивилизации люди в их большинстве (особенно жители городов типа «каменные джунгли») давно уже не чувствуют каждый персонально своей личной связи с биосферой Земли и вследствие этого бесчувствия многие уже забыли и о том, что:

Человечество и каждый человек персонально — только часть биосферы Земли, а не самодостаточная система, некоторым образом оказавшаяся во взаимодействии с Землёй как другой целостной системой — подсистемой в составе Мироздания.

Среди того, что люди забыли и стали понимать извращённо, это — предназначение каждого из полув в жизни всякого биологического вида и многие аспекты взаимоотношений представителей того и другого пола друг с другом.

С того времени, как в подростковом возрасте пробуждается интерес к половой жизни, сначала со слов приятелей и приятельниц, а потом большинство и на основе собственных чувственных переживаний все узнают, что совокупление нормально сопровождается оргазмом; что путь к оргазму увлекателен, интересен и приятен; что после оргазма, особенно если партнёры переживают его синхронно, а прелюдия к нему была продолжительной и доставила много чувственных наслаждений и переживаний, то в течение некоторого более или менее продолжительного времени сохраняется подъём положительных эмоций. Всё это характерно для всех мле­копи­тающих, и является в природных условиях обитания биологических видов стимулом к тому, чтобы особи стремились к совокуплению и совокуплялись.

Но представители вида «Человек разумный» — создания особенные. Зная, что совокупление невыносимо приятно до полного изнеможения, но достаточно часто влечёт за собой беременность; обнаружив, что беременность может быть нежелательной в тех или иных социально и культурно обусловленных обстоятельствах, люди издревле озаботились разрешением проблемы предотвращения беременности: при половом акте, после него, прерыванием беременности на ранних сроках, когда ещё нет внешне видимых её признаков.

Причины проявления интереса к контрацепции и прерыванию беременности на протяжении истории нынешней цивилизации — одни и те же: позор при зачатии вне брака; невозможность прокормить «лишних» детей в семьях бедноты и простонародья; невозможность обеспечить всем детям социальный статус в семьях “элиты” в силу ограниченности доли общественного богатства, которое “элита” может присвоить; и наконец — желание обрести возможность секса без последствий (зачатия и венерических болезней) как общедоступного и приятного занятия в свободное время.

Последнее в историческом прошлом большей частью поражало правящие “элиты”, представители которой создавали сами себе свободное время в избытке, заполняя его разнородными удовольствиями, и это становилось предвестником гибели государств и культур.

Так человечество дожило до начала ХХ века, когда прогресс химической индустрии и фармакологии обеспечил возможность общедоступной (по крайней мере в «развитых странах») контрацепции — предотвращения беременности.

Потом появились всевозможные философские обоснования права на такой «свободный секс», суть которых сводится к тому, что потребность в систематическом половом удовлетворении — естественная человеческая потребность, такая же как потребность в пище, и потому в цивилизованном обществе она всегда должна гарантированно удовлетворяться без вреда для здоровья партнёров как в смысле предотвращения нежелательной беременности, так и в смысле заражения венерическими болезнями. А вот когда они пожелают завести детей — тогда они их заведут: главное, чтобы к этому времени культура «свободного и безопасного секса» сохранила им репродуктивное здоровье.

И хотя на этом фоне раздаются редкие голоса тех, кто знает, что телегония[11] — не выдумка, вследствие чего у одного ребёнка в культуре «свободного секса» отец по сперме — один, а отцов по биопулю — столько, сколько сексуальных партнёров было у его матери до его зачатия + отец по сперме; что презерватив от телегонии не защищает[12], — но многие считают, что секс с конртрацепцией законных супругов или постоянных сожителей, когда оба партнёра не ходят «на сторону», — явление нормальное для жизни цивилизованного человека.

С тех, кто убеждён,

что Бога нет, что человечество «само собой» бесцельно и бессмысленно возникло в биосфере Земли и несёт в себе наследие своего общеживотного происхождения, вследствие чего вынужденно прибегает к контрацепции с одной стороны, чтобы не плодить «лишних» людей, а с другой — для того, чтобы удовлетворить «есте­ст­венную биологическую потребность в систематическом совокуплении»,

— с тех спросить нечего…

Но те, кто убеждены, что Бог — Творец и Вседержитель — есть, неужто думают, что Бог ошибся, поставив перед человеком загадку:

Как жить без неврозов на почве постоянной половой неудовлетворённости и при этом не плодить «лишних» детей, которым родители и общество не смогут дать нормального воспитания и обеспечить нормальную человеческую взрослую жизнь вследствие неизбежного перенаселения планеты людьми?

Неужто они думают, что общедоступный презерватив, прочие средства контрацепции, а также мужской и женский “пси­хо­­гигие­ничес­кий” онанизм это и есть разрешение парадокса о том, как жить без неврозов на почве якобы неизбежной систематической половой неудовлетворённости и без перенаселения планеты[13]?

В нашем понимании Бог не ошибся. Но для того, чтобы это понять, не надо называть психофизиологические привязанности людей друг к другу возникающие на основе половых инстинктов любовью. Привязанности — это привязанности, вне зависимости от того, приятны они либо же несут с собой разнородные мучения.

«Кто с любовью нэ знаеться, — тот горя нэ знае…» — слова одной из украинских народных песен (да простят нас украинцы за транслитерацию). «…А любовь — это ад…» — слова из русского романса. «Сладку ягоду ели вместе, / Горьку ягоду — я одна…», — это, судя по всему, — намёк на прошедшие совместные сексуальные утехи и позор брошенной женщины, или намёк на нежелательную беременность, которую возможно пришлось прервать с далеко идущими последствиями для здоровья.

Это и подобное — не про любовь, а про привязанности на основе половых инстинктов, про их тиранию[14].

Любовь — это то, что от Бога, и даруется Богом непосредственно каждому; но даруется не просто по факту принадлежности к биологическому виду «Человек разумный», как врождённые рефлексы и инстинкты: для того, чтобы этот дар был дан, — человек должен осмысленно вызреть нравственно-этически.

В Коране мало говорится о Любви потому, что говорить о любви тем, кто её не несёт в себе, бессмысленно, поскольку в словах этого не выразить, а тем, кто уже несёт её в себе, — нет необходимости, поскольку Любовь — составляющая их жизни. Но Коран говорит кратко и главное о том, что необходимо, чтобы Любовь воцарилась на Земле:

«94 (93). Всякий, кто в небесах и на земле, приходит к Милосердному только как раб; (94). Он перечислил их и сосчитал счётом. 95 (95). И все они придут к Нему в день Воскресения[15] поодиночке. 96(96). Поистине, те, кто уверовал и творил добрые дела, — им Милосердный дарует Любовь» (сура 19, Мария)[16].

То есть после того, как Вы приходите к убеждению, что своего у Вас — только грехи и отдаёте себя Богу не из боязни ада или вожделения рая, а из стремления не отягощать своими грехами жизнь окружающих и потомков и жить, творя Его благой Промысел, то, если Вы делаете это искренне, и непреклонно начинаете творить добро, Бог поведёт Вас и дарует Вам Свою Любовь, которая освободит Вас от привязанностей и которую Вы сможете пронести через всю жизнь, одаривая ею, в свою очередь, Мир. И жизнь Ваша будет протекать в непосредственном диалоге с Богом, как Он это и обещал:

Коран, сура 2: «182 (186). А когда спрашивают тебя рабы Мои обо Мне, то ведь Я — близок, отвечаю призыву зовущего, когда он позовет Меня. Пусть же они отвечают Мне и пусть уверуют в Меня, — может быть, они пойдут прямо!»

Бог найдёт язык, понятный Вам, чтобы вести диалог с Вами, не закрывайте только глаза и не затыкайте уши, не отрекайтесь от разума, чтобы не отвергнуть Его, когда Он обратится к Вам. И исполняйте известное Вам дулжное, стремясь опередить друг друга в добрых делах, а Бог добавит к тому, что вы исполняете, ещё и лучшее — неисповедимое для Вас в Его Промысле. Так даруется в жизни Любовь.

По отношению к Любви эпитет «безответная», «односто­рон­няя», а тем более «безумная», «слепая», «злая», «страстная» и т.п. неуместны. Неуместны просто потому, что Любовь, будучи совокупностью совершенства[17], содержит основания и цели в себе самой, не лишая живущего ею ни ума, ни зрения, не пережигая его жизнь во взрывах эмоций. Поэтому истинно любят не за что-то, а просто потому, что не могут не любить.

Если же человек принимает в себя Любовь, то вместе с нею он обретает качество положительной эмоциональной самодостаточности, которое несравнимо с той эмоциональной подпиткой, которую могут дать и давали ему в прошлом привязанности, включая и секс. Человек, несущий в себе Любовь, не подвластен угнетающим эмоциям. Его эмоциональное состояние не обусловлено окружающими обстоятельствами, поскольку для него реально ощутимо, что Вседержитель безошибочен и это — радость; не обусловлено тем, приняли его Любовь либо же нет, ибо Любовь по сути своей — свободный и щедрый дар, который, с одной стороны, невозможно кому-либо навязать, а с другой стороны, который протекает как вода сквозь пальцы того, к кому она обращена, если тот не удерживает её в ладонях встречным потоком если не Любви, то хотя бы благодарности, но растопыривает пальцы пошире, чтобы заграбастать себе побольше.

И если Вы Любите, то не может возникнуть такой ситуации, когда Вы говорите другому человеку: “Я люблю тебя”, — а спустя какое-то время, тем более в ходе семейной жизни с ним, Вы говорите ему: “Извини, я люблю другого”. Если ситуация развивается по такому сценарию, то это означает, что Вы не любили первого, не любите и второго, но происходит перестройка системы Ваших привязанностей, и вследствие того, что Вы не свободны, Вы вынуждены одному сказать: “Извини, я тебя больше не люблю”, — а другому сказать: “Я тебя люблю”, — не зная, что в действительности Вы не любите никого.

К проявлениям Любви такое не имеет никакого отношения, поскольку Любовь освобождает от привязанностей, и если бы Вы были свободны, то у Вас не было бы причин разрушать Вашу же семью или дружбу. Если же Вы создали семью не на основе Любви, но Любовь всё же пришла к Вам потом, то она придаст совершенно иное качество уже сложившейся и возможно даже прежде того счастливой семье. Любовь, придя раз, не уходит, и потому Вам не будет нужды когда-либо говорить одному человеку «я тебя больше не люблю», а другому «я тебя люблю».

Свобода выбора у человека есть всегда, но свободы воли, если он повязан привязанностями, — нет. Его воля в каких-то своих устремлениях ограничивается привязанностями, и в таких ситуациях ему требуется сила воли, чтобы осуществить избранное, преодолев диктат привязанностей. Если же человек обретает Любовь, которая освобождает его от привязанностей, то, поскольку привязанности перестают его сковывать, вместе с Любовью он обретает и свободу воли.

И тот человек, который Любит — не собственник своей Любви, а только носитель Любви Божией, также подаренной ему Свыше. Однако, если человек Любит, то те, к кому обращена его Любовь, могут жаждать осознанно или бессознательно, чтобы он был зависим от них (либо как раб, либо как рабовладелец), вследствие чего Любовь его будет восприниматься ими как “непра­вильная” либо даже как откровенное зло и отсутствие Любви. Но это уже беда их, а не беда Любящего.

Кроме того, в отличие от привязанностей, Любовь не искажает деятельности интеллекта и психики в целом. Тем не менее, если в поведение человека врывается не переосмысленная порочная по сути своей информация, свойственная его памяти, человек может совершить ошибку и, сотворив что-то дурное во внутреннем или внешнем мире, выпасть из состояния Любви на более или менее продолжительное время. Но ему самому то состояние, в которое он скатился из-за ошибки, будет омерзительным до такой степени, что он приложит все свои силы, чтобы вернуть в себя Любовь, без каких-либо к тому внешних понуканий.

И вследствие такого рода специфических свойств Любви и «нелюбви», реально в мире люди развиваются двояко: либо под воздействием внешних обстоятельств, которые их в конце концов уничтожают либо приводят к Любви; либо под воздействием горящей в них Любви. Поверьте, второе лучше.

Но действительно говорить о Любви тем, кто Любит, — нет необходимости, а говорить для тех, кто её не несет в себе, — это подобно тому, что сказать слово «мёд»: далеко не у каждого во рту от этого станет сладко; и уж совсем не каждый обнаружит, что у него во рту от произнесенного другим слова действительно появился настоящий мёд.

Тем, кто не несёт в себе Любви, но способен её нести, имеет смысл говорить только о том, что им известно, но не является Любовью, и что они по неведению своему, желая быть любимыми и желая Любить (а стремление к этому заложено в человека Свыше, хотя суета может его заглушить), называют «любовью» вопреки сути того, с чем имеют реально дело. И если они хотят Любить, то они найдут Любовь благодаря такого рода подсказке, если примут подсказку; найдут благодаря подсказке быстрее, нежели нашли бы её сами, продираясь через суету цивилизации, повязанные привязанностями, в том числе и страстными, по рукам и ногам. Поэтому здесь было сказано больше о том, что не являет собой Любовь, хотя и именуется в обществе привычно — «любовью», и даже с какими-то эпитетами, хотя Любовь — проста и в эпитетах не нуждается, будучи совокупностью совершенства и имея основания и цели в себе самой.

Соответственно такому взгляду на парадокс, как жить без неврозов на почве систематической половой неудовлетворённости и не наплодить «лишних» людей, вся практика контрацепции — порождение культуры общества, в котором количественно преобладают нечеловечные типы строя психики, а человечный тип строя психики не только не выявлен, но его носители воспринимаются в качестве каких-то «выродков» — ненормальных психически и физиологически.

Но если понимать, что такое Любовь и как она возникает в людях, знать, что такое человечный тип строя психики, свободный от привязанностей, эмоционально самодостаточный и потому гарантирующий от неврозов на любой почве, помнить о соразмерности и гармонии биосферы, то ответ на “нера­з­ре­ши­мые” споры юристов и культурологов на тему «что такое порно, а что такое эротика?» — прост. И в этом же ответе разрешается и парадокс о том, как жить без неврозов и контрацепции, не допустив перенаселения планеты людьми:

• Эротика — это то, что одним любящим человеком адресуется единственно к любимому им другому человеку в процессе подготовки или в ходе естественного (т.е. без противозачаточных средств) совокупления — однозначно понятно, что разнополых субъектов.

Это — неотъемлемый аспект Любви — священной и потому таинственно-сакральной составляющей жизни всякого состоявшегося человека — носителя человечного типа строя психики. В жизни общества в русле Божиего Промысла эротика затрагивает исключительно троих (если не рассматривать вопрос о близнецах) — потенциальных папу и маму и душу будущего ребёнка, которой предстоит войти в жизнь этого мира.

Акт зачатия человека — священный, лежащий в русле Промысла, вследствие чего, если не быть глухим к Промыслу, то совокупления и зачатия будут достаточно редки, чтобы не вызвать перенаселения субъектами, о судьбах которых будущие родители не думают[18], но при человечном типе строя психики не будет и неврозов на почве систематической половой неудовлетворённости.

• Порнодейство — это всё то, что:
• не имеет никакого отношения к намерению ЛЮБЯЩИХ[19] друг друга претендентов в будущие родители соединить свои судьбы и продолжить род,
• но адресуется группам людей или какому-то одному человеку персонально, возбуждая в них энергетику и инстинктивные программы полового поведения как нормальной, так и извращённой половой ориентации.

В персональном личностно-психологическом аспекте суть порнодейства состоит в том, чтобы привлечь внимание субъекта вида «Чело­век разумный» к чему угодно[20], возбудив при этом сексуальные страсти — энергетику и инстинктивные программ полового поведения как при нормальной половой ориентации, но без цели зачатия в ЛЮБВИ новой жизни, так и в извращённых формах выражения (гомосексуализм, садо-мазохизм, онанизм и пр.) И в рассмотрении личностных взаимоотношений порнодейство также направлено на установление власти одного субъекта над другим, на основе искусственно созданной психологической зависимости.

Соответственно и в аспекте рассмотрения жизни общества, а не жизни той или иной личности, бесцельность возбуждения половых инстинктов в порнодействе только кажущаяся: объективно порнодейство работает на осуществление власти над обществом порнозависимых субъектов, хотя они этого могут не понимать вообще либо расценивать свою порнозависимость как исключительно своё личное дело или «естественный образ жизни».

• Секс без цели зачатия — извращение и по существу общесоциальных последствий своего возде­й­ствия на психику его участников — тоже порнодейство, хотя потребность в сексе как в средстве эмоционально-энергетической разрядки или подзарядки объективно обусловлена физиологией, соответствующей нечеловечным типам строя психики.

Это определение порно — не призыв к воздержанию от секса силой воли и не требование такового воздержания вопреки объективной психо-физиологической потребности, обу­словленной сложившимся строем психики личности: таким путём ничего, — кроме неврозов и нарушений в собственной психике, — достичь не удастся (в художественной литературе об этом — “Отец Сергий” Л.Н.Тол­стого, а в кино — одноимённый фильм С.Ф.Бон­дарчука).

Это — уведомление об обусловленности физиологии организма человека, включая и потребность в сексе, типом строя психики.

Каждому типу строя психики соответствуют и свои особенности физиологии и биоритмики организма, отличающие один тип строя психики от других.

Единственно при человечном типе строя психики человек вне зависимости от пола и возраста свободен от диктата инстинктов и обретает энергетически-эмо­циональную самодостаточность в жизни, не обусловленную сексом.[21]

Иными словами, если без секса «жизнь — не в кайф» и озабоченность по вопросу об удовлетворении реального или возможного «сексуального голода» — фон, на котором протекает вся остальная мыслительная деятельность и поведение в обществе, то не надо обольщаться в отношении своего личностного развития и якобы уже воплощённого в себе достоинства состоявшегося человека.

Это касается представителей обоих полов, начиная с подросткового возраста (когда начинается пробуждение половых инстинктов и начинается половое созревание), а тем более — с юности (если моментом наступления юности считать завершение генетической программы развития организма и систем его органов).

Такое понимание и разграничение эротики и порнодейства — единственно созидательное по отношению к реализации возможности будущего благоденствия обществ и человечества в целом, но оно требует переосмыслить и переоценить многое в привычной жизни современного общества и в историческом прошлом человечества.

Т.е. для становления культуры человечности требуются осмысленные усилия самих людей в процессе перехода каждого из них к человечному типу строя психики, и потому становление культуры человечности в глобальных масштабах процесс, продолжительность которого обусловлена самими людьми: их верой Богу, личностной религией, устремлённостью деятельностью.

Соответственно такому пониманию эротики и порно, необходимо отметить следующее:

То, что может стать порнодейством в отношении одного субъекта может и не быть порнодейством в отношении другого в силу особенностей его психики.

В этом и состоит главная причина того, что культурологи, эксперты и юристы не могут договориться друг с другом по проблематике разграничения эротики и порно. Кроме того, для того, чтобы выйти на суть обоих явлений, — надо иметь представление о типах строя психики и стратификации общества по типам строя психики и не забывать о том, что человек — и личность и вид — только часть биосферы Земли.

Общество, будучи носителем определённых традиций поведения, порождает статистику реакции своих членов на те или иные явления, из которой можно выявить то, что представляет собой порнодейство в отношении той или иной психологически и культурно своеобразной группы населения и общества в целом.

Соответственно обусловленности традициями и статистикой распределения населения по типам строя психики, во-первых, состав порнодейств изменяется во всяком обществе в процессе его исторического развития; и, во-вторых, он различен в разных культурно своеобразных обществах, хотя в порнодействах разных культур и разных эпох есть и общие черты, в силу принадлежности всех людей к одному и тому же биологическому виду.

В обществе, в котором, во-первых, принято дома и на людях быть одетыми, заниматься так или иначе одетыми спортом и некоторыми видами художественного творчества и искусств, и во-вторых, воспитание и культура воспроизводит в преемственности поколений большей частью носителей нечеловечных типов строя психики, вследствие чего нечеловечные типы строя психики в обществе количественно преобладают, — порнодейством является всякое привлечение внимания людей в обществе к своему или чужому сексуальному потенциалу (т.е. сексуальный вызов), и в частности к обнажённости как таковой; а тем более — порнодейством является навязывание созерцания сексуального вызова одного субъекта другому, в том числе в процессе нормального или извращённого совокупления.[22]

Поэтому порнография как жанр художественного творчества — разновидность порнодейства.

Далее продолжение основного текста.