Гадский кот

Попал в мои руки уже взрослым, десятилетним дядькой с длиннющими усами.

Правда, без одного клыка. И, с наглой мордой.

Вальяжный британец Сёма, которого угораздило родиться в русской действительности. Повезло, что котом, а не человеком. 

Первый месяц он выл ночами, разбавляя причитания о своей горькой судьбе, похожим на лай, бормотанием. Вычитав, что коты не любят воду, я гонялась за ним с пульверизатором, для поливки цветов. Он убегал, прятался где-то, минут на пять, но убедившись, что все опять собрались спать – заводил свою песню снова.

Привыкнув к нашему режиму, Сёма прекратил ночные концерты и теперь мирно дрыхнет.  С неохотой плетётся завтракать, ранним утром, с моим мужем.  Но понимая, что лучше переесть, чем не доспать, запрыгивает всеми своими восьмью килограммами, на моё, хотящее поспать ещё, тело. Безжалостно толкается, намекая, что ему маловато места и начинает мурлыкать так, что я включаю музыку, чтобы заглушить сытую радость кота.

Отметившись в туалете, Сёма истошно вопит, а, если никто не обращает внимания - запрыгивает ко мне на диван и тянет меня за рукав, не переставая - внятно и  по слогам - требовать немедленной чистоты, на его территории. Не доверяя моей уборке, он подходит к лотку и внимательно изучает: хорошо ли его обслуга выполнила свои обязанности. 

Однажды, на заре нашего совместного проживания, мы уехали, думая, что на одну ночь, а застряли на четыре… Сёму исправно кормил мой ответственный племянник. Вернувшись и открыв дверь, мы обнаружили всё того же упитанного кота, но совершенно охрипшего, вернее – потерявшего голос… Ужас, но я обрадовалась… в основном, за соседей. Через пару дней – голос вернулся, а я хотела сбежать.

Вот так мы и живём. Котяра любит ходить за мной хвостом, но не догоняет, от лени. Встречаемся на полдороге, а я - уже обратно. Укоризненный взгляд, корпусный разворот, и – Сёма опять плетётся за мной.

Всем, переступившим порог дома, кот бросается под ноги и расстелившись ковриком, требует, чтобы его гладили, непременно ногой, и никаких рук. И, как можно дольше! При этом он закатывает глаза и пытается уловить своё отражение в зеркале. Кстати, он может часами сидеть и смотреть на себя в зеркало… то ли нравится себе, то ли следит за соперником, который тоже смотрит на него часами, из зазеркалья.

Правила проживания для нас теперь такие:

- Двери во все комнаты должны быть всегда открыты.

- Принимать душ мы имеем право, но тоже только с открытой дверью.

- Все проживающие на Сёминой жилплощади -  должны сидеть рядком, включая самого кота, иначе – завывающий лай.

- Мои попытки одеться и удрать на работу – непременное цепляние когтями, за всё, что на мне надето.

- Миска всегда полна еды (…это уж фигушки…), не смотря на время суток. А он решит, когда нажраться.

- Никаких таблеток и капель в глаза.

- Попытка укола – один клык всегда наготове…

А, я… я - привыкла:

- что он следит за нами, проверяя, не его ли еда лежит в наших тарелках.     

- что он сидит на моих коленях и, засыпая, периодически с них сваливаться, безжалостно впиваясь когтями в мою плоть. 

- что он, поначалу, скромно ютился на краешке моей кровати… теперь – просыпаюсь на краешке я.

- что мои попытки встать и пойти, всегда сопровождаются вопросом: «Куда, опять?...мяф…»

А сейчас, в то время как я стучу по «клаве» и ныряю в волны «сети», он тянет меня по своим делам – внятным завыванием, привстав «столбиком», на задних лапах и цепляясь за плечо когтями.

И прямо мне в ухо мявкает!

Подозреваю, что он считает меня глуховатой…