Вера в чудо

Омут чувств в связи с развязкой спектакля «Суд над ПР».

И восхищение девочками, всеми тремя, но сегодня уже больше Машей и Надей, много больше. И негодование от этой еще одной судебной комедии, где любое упоминание Путина повергало судей в такой трепет, что они, не стесняясь приличиями, бросались затыкать подсудимым рты. И легкая досада от немного, но, наверное, все же удавшейся «разводки» публики, и особенно западной, когда суд как бы и продемонстрировал независимость и от Путина, и от Медведева, и посадив не всех, и дав условный срок не всем, и чуть подрасколол группу, и обдал грязью «старых» адвокатов, и посеял сомнение, а не было ли тут вербовки, и бросил таким образом тень и на Катю, и на всю группу в целом. В общем – сработали. Конечно, умныйчеловек и мысли про независимый суд не допустит, но сколько их, умных? И перемешанное с нежностью и гордостью сострадание к Маше и Наде, двум чудным, умным и на удивление чистым девчонкам, которым предстоит бог знает сколько (наши орелики легко могут им подшить и еще дело – см. пример Ходорковского) промучиться в колонии, в месте, к слову, для них, возможно, и совсем небезопасном. Да, да – и страх за них, таких сильных и таких хрупких. А еще - оскорбленное нравственное, религиозное чувство, чувство правды, чувство справедливости – в общем, то самое, за оскорбление которого теперь решили карать уголовно (хотя, конечно, не всех и не тех). Уж больно все это судилище похоже на описанное в последних еваангельских главах. И недоумение, почему, имея мнение более 250 профессионалов-психологов, среди которых есть и академики, и членкорры, и множество докторов и кандидатов наук, и декан психологического факуьтета, и заведующие кафедрами, и председатель экспертного совета Российского психологического общества, о несостоятельности экспертизы, мнения, правоту которого признала, кстати, и Абраменкова - единственный психолог, участвовавшая в составление той пустой бумажки, на основании которой и был вынесен вердикт о наличии мотива ненависти, вердикт, без которого дела просто не было бы, так вот - почему, имея все это, ни адвокаты, ни подсудимые даже не упомянули об этом письме. Ну, и конечно, радость за Катю. Хотя радость эта и не беспримесная.

И еще - какое-то чувство, в котором сразу себе и не признаешься... Я уже закончил первую версию статьи, когда оно назвало себя настойчивым стуком в висках и среди ночи вновь погнало меня к компьютеру. Ну, конечно – щемящее чувство стыда. Стыда за собственную беспомощность, за невозможность хоть чем-то помочь. Стыда за безжалостность этого катка, который давит на своем пути всё живое и совестливое. Стыда за стоявший перед судом хор верящих в то, что они верят в Христа, и поющих: «Распни, распни! Кровь его на нас». Стыда за то, что такое вообще может происходить в России. (Есть у меня знакомый судья, уверявшая, что никто из ее знакомых судей и не сомневаются, что кассация отменит этот дикий приговор и девочек отпустят. Ох, уж эти наши не знающие сомнений судьи! Но об этом чуть позже.) Вот этот обволакивиющий стыд, стыд и отчаяние беспомощности и были главными цветами в этом букете.

А впрочем, почему были – есть.

Но есть там, в этом букете и еще один цветок, о котором мне хочется сказать отдельно. Собственно, чтобы поговорить о нем, я и собирался писать эту заметку, еще когда не знал в деталях, чем кончится этот судебный трагифарс. Это чувство разочарования, чувство несбывшейся надежды на чудо.

Расскажу о себе. Что произошло в ХСС и что будет происходить с арестованными дальше, мне, как и многим другим, стало очевидно сразу же после ареста Нади и Маши. Наш альфа-стерх известен мстительностью и железной, нежуравлинной челюстью. Все начиналось настолько абсурдно, что намерения державного двухглавого никаких сомнений не вызывали. Можно было думать о деталях, но то, что они собираются распять тех, кто посягнул на святое и панк-бичом стал гнать из храма торговцев совестью, никаких сомнений не вызывало. Эти ребята такие: решили распнуть – распнут. У них это написано на лицах – не нужно быть большим физиономистом, чтобы эти письмена различать. В общем, мне все было понятно. Но... поразительное дело – надежда на чудо все время жила. И хотя даже глаза наших если можно так выразиться судей, не говоря уж об их манере вести если можно так выразиться суд, выражали только одно - «оставь надежду всяк...», надежда все равно жила. А вдруг какое-то просветление посетит заказчиков... А вдруг им хватит ума... Глупые, беспочвенные надежды. Но они жили. Жили до последнего. До сегодняшнего дня. Вопреки холодному рассудку, который все время твердил: «Ты, что – с ума сошел? Какие надежды, старый идиот? Откуда? Все же – как день ясно!». Все равно – жили. Несмотря ни на что... Так дурацки устроена голова: все понимаешь, лучше всех понимаешь, а все равно – надеешься. Не на что. А надеешься...

И вот здесь мне хочется сменить тему. Эта «дурацкая надежда» не только моя болезнь. Когда, зная все партийное прошлое Ельцина, мы голосовали за Ельцина, это голосовала именно такая «дурацкая надежда». Она же голосовала и за Попова, и и за Лужкова, а потом – и за Путина. За Путина она голосует и сегодня. Вроде бы все всё понимали, но «а вдруг...». А вдруг на сей раз грабли не ударят по лбу? А вдруг сейчас мы не свалимся с перепиленного сука. Да и за кого же тогда голосовать, если не за него?.. Ведь за кого-то голосовать надо...

Эта «дурацкая надежда», надежда на то, чего не может быть, портит и сегодня самые светлые начинания. Она очень отчетлива видна и в телодвижениях оппозиции во всей их красе – от веры в таких вождей, как Прохоров, до веры в разных иных вождей. В надежде на то, что вдруг как-нибудь само все получится: выберутся не самые раскрученные, а самые лучшие. И эти лучшие все нам сорганизуют и все устроют. И не будет проклятой нынешней власти, а будет другая - прекрасно-лучистая. И станем мы жить распрекрасно!

И тогда нет глупости, которую мы не готовы сделать, движимые все тем же «А вдруг сейчас получится...».