В ПОДМОСКОВЬЕ УВЕКОВЕЧЕНА ПАМЯТЬ СОВЕТСКОГО ОФИЦЕРА, ПРОСЛАВИВШЕГОСЯ НА ВЕСЬ КАРАБАХ

Генерал Виктор Бусловский: «Прикрывая отход жителей азербайджанского села, офицер погиб, но и армянские боевики вынуждены были уйти»

В Подмосковье улице одного из поселков торжественно присвоили имя последнего Героя Советского Союза Олега Бабака. Населенный пункт Ашукино располагается недалеко от 21-й Софринской бригады внутренних войск, где лейтенант Олег Бабак служил в начале 90-х.

Как передает Vesti.Az со ссылкой на tvzvezda.ru, в качестве заместителя командира его отправили в Нагорный Карабах в самый пик конфликта. Ценой своей жизни боец спас от нападения вооруженного отряда сотню мирных жителей. Памятная церемония прошла с воинскими почестями.

Из интервью Vesti.Az первого заместителя начальника политотдела 4-й общевойсковой армии генерал-лейтенанта Виктора Бусловского: «7 апреля 1991 года армянские боевики напали на азербайджанское село Юхары Джибикли Губатлинского района. На помощь мирным жителям оперативно пришла группа военнослужащих внутренних войск МВД СССР под командованием лейтенанта Олега Яковлевича Бабака. Завязался неравный бой. Прикрывая отход жителей села, двадцатичетырехлетний офицер погиб, но и боевики вынуждены были уйти. Указом Президента СССР лейтенанту О.Я.Бабаку было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Это был последний Указ Президента СССР о присвоении этого звания. Вскоре Советского Союза не стало».

Несколько лет назад на сайте bratishka.ru (журнал подразделений специального назначения) был опубликован рассказ «Звезды мужества. Выстрел из Карабаха», повествующий о последних днях жизни Героя Советского Союза, заместителя командира роты Софринской бригады Внутренних войск МВД СССР лейтенанта Олега Бабака, погибшего 7 апреля 1991 года при защите азербайджанского села Юхары Джабикли Губадлинского района НКАО Азербайджана от армянских боевиков. Отметим, что местные жители с уважением относились к О. Бабаку, защищавшего их село от регулярных нападений армянских боевиков. В знак уважения, жители села Юхары Джабикли назвали советского офицера йолдаш Бабек – в честь героя азербайджанского народа. 

Vesti.Az публикует отрывок из рассказа «Звезды мужества. Выстрел из Карабаха». 

…«Лейтенант Бабак, поняв, что с оставшимися ранеными азербайджанцами быстро уйти не удастся, занял оборону. С ним были надежные парни, два старших сержанта, два Алексея — Логинов и Бочков. Им он верил как себе... 

Полтора десятка боевиков, которые начали бой против военных, — это еще куда ни шло. Крепкая тройка могла их прижать на время. Но спустя какие-то минуты со стороны Кафана по трассе в трех крытых грузовиках — это были «Уралы» или ЗИЛы — подъехала туча, человек шестьдесят-семьдесят. Стало ясно, что надо уходить: пока вернется машина с подмогой, все может случиться. Но и отойти теперь тоже было не просто — тяжело ранен лейтенант милиции Гусейнов. Он, правда, еще отстреливался из своего автомата, но самостоятельно передвигаться уже не мог. Тяжко было и раненой девушке, хорошо хоть, что удалось ей затаиться в относительном затишке. Огонь был настолько плотным, что не поднять головы. 

Бабак следил за перемещением армян, и мысли были короткие и четкие, как автоматные очереди в два патрона: «Вытащить местных... Наказать шакалов... Самим не подставиться...». 

Пока его сержанты были рядом, они переговаривались, советуясь. 

— Может, «вертушки» придут? 

— Какие «вертушки»! Они в Степане, а туда хрен прозвонишься... Дохлое дело! 

— Старшина, уходи к заставе! 

— Не пойду, я — с вами! 

Логинов отполз метров на тридцать, растягивая боевиков по фронту, отвлекая на себя. Про себя он и с мамой уже простился, и со всеми. Он вел свой бой. Бабак с Бочковым — свой. Друг друга узнавали лишь по голосу автоматов. 

Теперь переговаривались только лейтенант с замкомвзвода. 

— Леша, если обойдут, нам конец! Давай уходи, если можешь. 

— Вы что?! Вместе пришли, вместе и уйдем! 

— Попробуй тогда на склон рвануть! 

А склон начинается с сыпучего уступа — как в тяжелом бронике на него запрыгнешь под огнем? Бочков уже приготовился сделать такой отчаянный рывок, но едва шевельнулся, группируясь для прыжка, как буквально в сантиметрах от него влупили из пулемета. Пули вжикнули так близко, что комочки земли осыпали голову и плечи. Их уже взяли в вилку. 

— Нет, не так будем. — Бабак не хотел отдавать инициативу боя противнику. — Ты мне спину прикроешь, а я — тебе. Нельзя, чтобы окружили. 

Они придвинулись друг к другу. Они еще больше сблизились. 

— Леха, если сегодня выберемся — с меня будет как надо, сегодня ж Пасха! Подожди, скоро «вертушки» будут! 

— Ты че, Олег, какие «вертушки»! Вся надежда на заставу, а там вместе с нами шестнадцать человек — куда на роту соваться. 

Вместо наших вертолетов на трассе появился бандитский БТР. Бочков грешным делом подумал, что тезки его уже нет — автомат Логинова молчал, а на том пятачке, где крутился старшина, уже вовсю горела подожженная трассерами прошлогодняя сухая трава. 

Но Логинов, красавчик мужчина, успел-таки еще отползти, оттягивая на себя половину боевиков и принимая огонь крупнокалиберного пулемета с их БТРа. 

Паузы в перестрелке были до пяти минут. У наших оставалось по последнему рожку патронов. Боевики не решались соваться, потеряв уже нескольких человек. 
Бочков выполз на колею. Теперь он был ближе всех из тройки к боевикам. Но ему мешало солнце — прямо в глаза. Когда набегало облачко, он стрелял прицельно. Когда слепило солнце, бил короткими очередями на звук.

 

Они с лейтенантом отползли еще на десяток-другой метров. Бочков слышит: 
— Все, Леха, нас обошли! Закрой спину — будем здесь держаться! 

Теперь они сползли с дороги на обочину. Замполит закрывал Бочкову спину со стороны склона, по которому уже цепью развернулись боевики. Вышло так, что вдвоем они заняли круговую оборону. 

С того пятачка можно было уйти только по дороге, с одной стороны которой зиял обрыв, с другой — занятый уже боевиками склон. Каждый сантиметр дороги простреливался. 
Бочков вдруг услышал: — Эй, солдаты! Бросайте оружие и уе.....те, даем пять минут! 

Явно русский воевал на стороне армян — матерщина была классическая, акцента никакого. Потом другой голос, с акцентом: — Солдаты, уходите! Оставлять оружие и азеров! 

Бочков слышал, как боевики переговаривались в цепи, пробираясь по склону в обход. Снайперы грамотно указывали цели своим автоматчикам — трассеры свистели в каких-то сантиметрах от Бабака и Бочкова. 

— Уходи! — приказал замполит Бочкову. 

Тот не выполнил приказа. Еще минут десять пролежали под пулями, отвечая одиночными, чтобы противник понял, что военные к себе не подпустят. 

— Уходи, они идут! 

Бочков лежал теперь на спине, вполоборота к склону, метрах в полутора ниже полотна дороги. Бабак вдруг поднялся — Бочков увидел его голову, плечи, до лопаток примерно. Последнее, что услышал: 

— Стойте! Не стреляйте! Я один! 

Бочков испугался: «Зачем встал? У нас ведь нет гранат, ничего для ближнего боя!». Потом понял: «Отводит от меня. Дает мне последний шанс». 

За спину лейтенанту стал забегать бородач в свитере, с длинным стволом, похоже, с карабином. Бочков лихорадочно соображает, что делать. Стрелять никак нельзя: лейтенант один среди бандитов. Если и срежешь кого-то из них, остальные тут же расстреляют в упор Олега. 

Тот, что с карабином, что-то кричал своим по-армянски. Потом, увидев прятавшихся в кустах азербайджанцев, побежал к ним. Бочков и раненый милиционер одновременно дали по короткой очереди — завалили. Сразу же плотный огонь боевики перенесли в их сторону... 

Бочков в заварухе успел сменить место, проскочил метров пять. Затих. Патронов в рожке — два-три, не больше. Как говорится, на крайний случай... 

Тут и услышал знакомый голос: «Леха, Леха!». То был сержант Митьковский. Пришла помощь с заставы. Машину пришлось оставить чуть поодаль, за поворотом, где ее уже не могли достать армяне. Дед Лукьянов на пузе под бандитскими пулями полз к пенсии. Ему бы на заставе остаться, а он, по локоть в крови, перевязывал, вытащив из-под огня, раненых. Он корил себя за то, что во время первой перестрелки взял у Бабака один автоматный рожок. Но успокаивался теперь тем, что вроде бы успел вовремя — сержант Эдик Митьковский и рядовой Женька Небеский уже поддерживали лейтенанта и Бочкова огнем, а ефрейтор Алексей Дубина и рядовой Алексей Дурасов отрезали бандитов от Логинова. Сержант Андрей Медведев и рядовой Эдуард Кулагин вскрыли цинк с патронами, снаряжали магазины. 

Все стали подтягиваться к «таблетке», возле которой начмед мотал бинты на раненых милиционера и девчонку, колол им промедол. Бочков ему, как старшему, доложил-выдохнул: 

— Лейтенанта в плен взяли! 

— Ох, е...! 

Потом, прокрутив в голове варианты, совсем не грозно, а как бы уговаривая: 
— Рябята, давайте в машину, рисковать вами я не имею права! Его вытащим! Главное — живой... 

В машину затащили раненых милиционера и девушку. Бойцы ухватились за проемы выбитых окон. Логинов и Дубина сняли бронежилеты, чтобы прикрыть водителя со стороны обстрела: один броник повесили на дверцу, второй — за спину. Ах, золотые эти мальчишки! В бою думали не о себе — о товарище. Так, отстреливаясь, и рванули на заставу... 

Там едва успели отдышаться, как увидели долгожданный БТР. Резервную группу привел лейтенант Василий Атамась. 

Бочков, видевший Бабака последним всего-то с полчаса назад, предложил начальнику штаба батальона: 

— Если они его успели увезти, выходим на трассу, берем любую машину с заложниками. Пусть попробуют не отдать Бабака... 

ГИБЛОЕ место, — скажет потом лейтенант Василий Атамась об окрестностях села Юхары Джибикли. Долгий час и еще двадцать пять минут двигался их БТР к месту боя из Кубатлов. Атамась знал пока только одно — помощь потребовалась его другу Олегу, с которым не один пуд соли съели и в училище, и в бригаде. Знал, что надо торопиться, но своего механика-водителя не подгонял. Сержант Эдик Сафронов, молодчага, сам все понимал. Та горная дорога вообще-то для БТРа непроходима. Тот рейд по большому счету немыслимая авантюра. Но прошли-таки! 

Когда БТР вышел на поле боя, поводя стволами и триплексами, одна мысль сверлила мозг Атамася: «Где Олег?». Боевиков Василий не боялся. 

Лейтенант Бабак лежал без бронежилета, без автомата. Не сумев одолеть офицера в бою, его, безоружного, убили подло, когда поднялся в полный рост, чтобы остановить кровопролитие... 

Лейтенант со своими парнями свой долг выполнили с честью — они не позволили бандитам совершить расправу над мирными крестьянами. Не они, солдаты внутренних войск, начали тот неравный бой. Они вели его достойно. Все зло бандитами было вымещено на лейтенанте с чудовищной жестокостью — пулей в спину, в упор. 

Едва открылись люки БТРа, по броне горохом застучали пули. Но Василий Атамась не мог оставить друга на поле боя. Он приказал обработать склон из всего имеющегося оружия. В своих потерях в том бою боевики не признались. И не поверили, что против их роты держались в течение нескольких часов офицер с двумя сержантами...»…

Бахрам Батыев