Можно ли создать здоровых детей через селекцию спермы?

217 A - из реального досье

 Он открыл емайл и его пронзило как током. Клиника извещала его, что услуги донора 217А больше не нужны и ему впредь запрещается пользоваться услугами подобных банков биологических продуктов в его стране, так как качество его  клеток может привести к неконтролируемой мутации в следующем поколении.

 Он сначала был зол на клинику - его ежемесячный, лёгкий доход в пятьсот нужных ему долларов прекратился - и навсегда, а он им пользовался уже более пяти лет, сочетая приятное с полезным. Но потом он впал в тоску -  безысходную тоску безработного, у которого отняли последний кусок хлеба с маслом. 

 У него были ежемесячные расходы - квартира, любовница, машина, и теперь ему придётся себя ограничивать. Он подумал, что от машины он отказаться не мог - она давала ему свободу передвижения, а вот от этой начинавшей надоедать ему истерической бабы, впадавшей в депрессии по любому поводу, несмотря на свою красоту, - вот от неё ему уже давно пора отказаться. Она забирала кучу его времени, платя сексом и постоянным контролем, называемой ею любовью. 

 Он её не любил, но было приятно внимание этой красотки, раздвигавшей ноги по любому случаю, хотя она стала слишком навязчивой, включая его в свой мир - такой же непонятный и нервозный - с фатализмом, мистицизмом и чудесами, в который он никогда не верил, но из вежливости слушал ее бесконечную болтовню. 

 Он набрал номер ее телефона. Она была на работе, где брать телефон не разрешалось, поэтому он легко вздохнул и стал наговаривать на  ее автоответчик:

  - Кися, наш роман завершен, и я прошу тебя больше не звонить - я нашёл другую. 

 Он знал, что подобное сообщение введет ее в месячную депрессию с периодическими истерическими выбросами неконтролируемой энергии несчастья, но ему было все равно - он отвечал только за себя, как и каждый член его индивидуалистического общества, а ей он оставлял лазейку с психиаторами, таблетками счастья и сильным снотворным, давящим любые мечты и покрывающим серым дымом безразличия дневную социализацию. 

 Он открыл страницу клиники, где находился самый большой  в мире банк мужской спермы, применяемой для искусственного осеменения женщин, все чаще покупающих сперму доноров для производства контролируемых -  хотя бы частично -  по качеству  детей. 

 В последнее электронное время, когда гугл предоставлял возможность путешествовать он-лайн в любые точки нашего земного шарика - не выходя из дома и даже не поднимая своей задницы с компьютерного кресла, когда уважаемый Кембридж открыл доступ ко всем книгам мира электронно и когда ебей и амазон объединили всех продавцов и покупателей в одну глобальную мировую сеть купли-продажи, выбор мужа и производство детей стало сводиться к электронным аферам на дейтинге и искусственному осеменению с заранее выбранным профилем будущего ребёнка с покупкой спермы он-лайн. 

 Пять лет назад в скандинавии одному предпринимателю, в то время отбывающему заключение за очередную финансовую миллионную аферу в комфортабельной компьюторизированной скандинавской тюрьме с современным фитнес центром и возможностью проводить викенды  дома, пришла в голову, уже начинающую седеть,fно набитую от рождения долларовыми идеями, мысль попробовать открыть скандинавский банк первоклассной спермы на продажу для искусственного осеменения богатых клиенток, не желающих иметь дома 24-7 особ мужского пола, но хотящих гарантированных по качеству детей - конечно, за хорошую плату.  

 Заключенный даже вскрикнул во сне, когда эта блестящая золотом мысль проскочила в ночной тьме, и, как всегда, он проснулся и  аккуратно записал эту идею в свой блокнотик, всегда ночующий около его подушки вместе с маленьким фонариком - ночником и ручкой-самопиской. Он записал мысль о спермобанке и тут же уснул опять, пуская сладкие слюни на подушке и видя себя уже свободным и опять миллионером. Миллионером он был уже не раз, начиная с пятнадцатилетнего возраста, когда он первый в стране выпустил финансовую газету для школьников, где предсказывал курс выигрышных акций. 

 Некоторые школьники обогощались, слушая его советы, а некоторые разорялись, но он заработал свой первый лёгкий миллион на газете - школьников в стране было много, а дураков, хотящих стать за одну ночь богатыми - ещё больше. Потом он вложил этот миллион в свой компьютерный сервер, где продавал страницы мелким фирмам, а деньги отмывал, вкладывая в картины и вывозя их из своей страны, но его хитрая комбинация была раскрыта вездесущей налоговой инспекцией, и он попал первый раз в тюрьму, решив, что лучше уж сидеть в тюрьме и управлять бизнесом из-за решётки, чем возвращать деньги государству. 

 Именно он и создал первый скандинавский банк спермы, сидя в тюрьме, сделав миллионный заем, конечно, без намерения отдать,  у отца своей теперешней жены, с которой он потом, выйдя из тюрьмы, конечно же развелся. Несвободу он не любил, но терпел временно, если это сулило для него материальные преимущества. 

 Банк спермы был открыт, куплены креостаты, где сперма могла храниться при низкой температуре вечно, оснащена современная лаборатория профилирования искусственных детей, где на него работали две смазливые лаборантками, рассматривающие весь день сперму под микроскопом и собирающие стерильные стаканчики со свеженакаченной спермой у платных доноров, сидящих в полутемных комнатах, где постоянно крутилось крутое порно и лежали журналы, полные секса и голых тел для экзальтации и запуска процесса. 

Бизнес пошёл. Мировых знаний хватало, чтобы не только собирать сперму и использовать её, как это делали китайцы уже тысячи лет, готовя из свежей клейкой китайской спермы кремы для омоложения женских лиц и других частей мягких стареющих тел китайских красавиц, но и для возможности компьютерного прогнозирования будущего поколения детей, полученных от скрещения яйцеклеток богатых мам со сперматозоидами отобранных по каталогу доноров. Конечно, компьютерная программа не была сто процентной гарантией желаемого, идеального по параметрам результата, но вероятность попасть в яблочко все же имелась.

 Банк не занимался осеменением самок, желающих заполучить выбранных в каталоге детей, а лишь продавал качественную сперму в клиники искусственного осеменения по всему миру. Банк был чисто мужским заведением, что создателю его очень нравилось - он терпеть не мог самок, хотя был уже окольцован три раза - и все по глупости. Самки устаревали быстро, и так же быстро росли их требования к новым платья, сумкам, путешествиям и яхтам. 

 В тюрьме он отдыхал от женского мира несуразной модной жадности и погоней за вечной молодостью - с ботексом, массажами и вечно больной головой, когда дело касалось простого секса. Всем клиентам клиники присваивались анонимные номера после тщательной проверки качества их спермы. Клиентов-доноров хватало, но после года существования клиники он, директор и создатель этого миллионного бизнеса, осознал, что определённые типы доноров пользуются повышенной популярностью у хотевших легко и без проблем забеременеть самок, а именно - двухметровые красавцы-атлеты с густыми курчавыми блондинистыми волосами ангелов и голубо-серыми глазами - они шли под литером “А” в картотеке клиники. 

 Донор 217А был частым клиентом клиники, так как деньги были ему нужны, а онанировать на качественное порно он любил.

После месячной проверки его спермы и кучи анкет его признали качественным донором, и жизнь его стала гораздо легче, подпитываемая долларами от продажи своей спермы. 

 Единственным тёмным пятном в этой истории был его брат, который был болен редкой болезнью размягчения костей, сидел всю жизнь на инвалидском кресле и употреблял бесконечное количество лекарств и про которого он не написал в анкетах о семейных болячках.

Может, его гены не несут этой болезни, думал 217А - может, понесет. 

 Но не пронесло. Прошло пять лет с того дня, когда он пересек порог клиники. С тех пор его сперма была продана четырехстам с хвостиком женщинам, рассеянным по всему миру. Более четырехсот раз его сперма проникала в тела этих женщин, ему не известных, около четырехсот раз эти женщины становились беременными, наполненные его спермой, около четырёх сотен детей было рождено от его спермы. Все они были братьями и сестрами, так как имели одного отца - его, донора под номером 217А. 

 Четыреста новых жителей нашей планеты несли в себе его гены вместе с генами своих матерей -  и они все вышли кудрявыми, блондинистыми, с круглыми лицами и серо-голубыми глазами. Но каждый пятый из этих четырёхстах младенцев был болен генетической болезнью размягчения костей уже с однолетнего возраста - страшной болезнью, принесенную его некачественными генами. 

 “Тайное всегда становится явным” - сказано в Библии, и вот день судный для донора 271А - настал. 

 Как-то в мужской кампании, после сильной выпивки его собутыльники стали хвастать, скольких самок они обрюхатили. Десять, пятьдесят, сто, двести - кто больше? “Четыреста”, - скромно сказал наш герой - и все замолкли. 

 “Откуда ты знаешь? Ты ведешь статистику? Это неправда!”  - слышалось вокруг, а он не стал объяснять им ни о клинике ни о своём донорстве, так как подписал документ о нераспространении конфиденциальной информации, но слово уже вырвалось. В этой кампании затесался бойкий журналист из желтой прессы, который решил проследить нашего героя, так как всегда искал материал для новых сенсаций. 

 Журналист следил за 217А три дня, и вышел всё-таки на клинику, куда он и проник как зарегистрированный под фальшивым именем донор, наблюдая эту среду странного мужского, но законного бизнеса. После месячной проверки сперма журналиста не была утверждена как генетический чистый материал, так как был он  мал ростом, худ, плешив и угреват. Кроме того, его ДНК были загрязнены возможностью диабета, рака и слабых лёгких в последующих поколениях. Он был отвергнут как донор и по быстроте реакции, памяти и психической стабильности. Но зато он встретил в клинике его, нашего героя - 217А, который приходил туда два-три таза в неделю для сдачи своего качественного наследственного материала.

 Журналисту удалось, завязав маленькую интрижку со смазливой лаборанткой клиники, скопировать файл 217А и узнать много интересного о тех, кому была продана сперма этого избранного быка-осеменителя. Десять женщин жили в этой же стране, и журналист взялся за своё исследование. Он нашёл  этих женщин, половина из которых жила в лесбиянском союзе, увидел и зафотографировал скрытой камерой их детей, узнал о трагических судьбах части этих искусственно созданных малышей, которые уже с первого года жизни проходили кемотерапию и переливание крови из-зи неизлечимой болезни, подаренный им донором 217А.

 Журналист покопал ещё и нашел двадцать других женщин, родивших детей от этого донора и живущих в близлежащих странах. Для него было просто удовольствие копаться в этой несомненно сенсационной истории, сулящей ему и его газете известность и деньги.  Он решил сделать сенсационное телешоу и собрал всех матерей с детьми, рожденный от донора  217А, в студии. 

 К назначенной дате все женщины с потомством, заинтригованные телевидением и возможностью стать известными - хотя бы на час, прибыли в студию, и журналист, как фокусник, вынимающий кролика из пустой шляпы - представил детей друг другу как ближайших родственников - все дети походили друг на друга, были красиво-голубоглазы, с ангельскими белокурыми завитушками вокруг круглых, карточных личиков. Но из двадцати детей пять были безнадежно больны болезнью, занесенную грязными генами их общего отца под номером 217А.

 В воздухе студии пахло грозой, или, скорее, угрозами: матери кричали, шумели и чувствовали себя обманутыми, так как купили некачественный продукт. Их надули, обещая идеально здорового, идеально красивого ребёнка с интеллектом выше среднего. Они были возмущены обманом клиники и донора 217А - их общего отца-осеменителя. 

 Именно в это время  217А сидел перед экраном телевизора и с ужасом смотрел на выводок своих собственных детей от нуля до четырёх лет, мальчиков и девочек, чем-то похожих друг на друга и на него, их общего отца. Они были разные, но все же одинаковые. Их было двадцать в телестудии. Где-то в большом мире было ещё 380 таких же малюток - белоголовых, кудрявых, голубоглазых и вероятно, больных. Его охватил ужас. Первый раз он осознал, что не просто сдал сперму в стаканчик и получил деньги, нет! Случилось гораздо хуже - мир стал населённым его детьми - без его контроля и его малейшего желания. Он даже вспотел от такой сумасшедшей мысли. Слава богу, что никто не знает, что это его дети! Слава богу, что все анонимно! А вдруг - нет! Что он будет делать с четырёхстами больными детьми? Он их в жизни не прокормит! А с четырёхстами женами? Да ещё лесбиянками?

Он выпил вина и решил лечь спать. Ночью ему снилось, что он - тот бог Саваоф, про которого он когда-то слышал, который один осеменяет всех самок мира, и все дети похожи на него. “Папа, папа”, - кричали дети во сне, собираясь вокруг него и протягивая ему свои маленькие ручки. “Я не хочу болеть, папа! Зачем ты дал нам болезни? Папа! Почему ты нас не любишь?”

 Он проснулся в холодном поту. Была ночь, и он решил уехать подальше, спрятаться от этой истории, пока его не нашли и не призвали к ответственности. Он сел к компьютеру и стал искать билеты на какие-нибудь далёкие острова - только подальше от этого сумасшедшего мира! И вдруг он подумал:

  “А ведь не только он отвечает за производство этих несчастных больных детей. Эти самки, конечно, злы на него и его некачественную сперму, ну а как же с этим миллиардом мужиков, впрыскивающих  ежедневно свою сперму в тела лежащих под ними подруг? Кто проверял их генетический материал? Кто утверждал их сперму как генетический материал для дальнейшего воспроизводства качественного человечества? Какое право они имеют производить больных детей?” Он тут окончательно запутался.

 “А как же свободная воля - урод-не урод - хочу и рожу! Авось, все обойдётся? Нет! Это не его дело решать - кому можно детей иметь, а кому нельзя. Гитлер уже пытался создать нацию здоровых арийцев - где же они? Римский Папа вместе с муслимскими муфnиями призывают к бесконтрольному рождению - урод-не урод - пусть родиться! Где же правда?”

 И 217А решил - лучше в эти дела не встревать, никому ничего не говорить а об этом деле лучше забыть, вычеркнуть из своей памяти - так легче. И детей у него не было и не будет, и семьи нет - и не будет. Никогда. 

“А мир? Да ну его к лешему! Пусть сами разбираются и за себя отвечают, идиоты!”

Ирина Бйорно - Лира Белла 04.10.2012 20.18