О ЧЁМ МОЛЧАТ "КЛАССИКИ"?

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков



29 июня 1919 года, № 4338, г. Екатеринодар. (место хранения архивного документа)

Харьков. Во время пребывания большевиков в Харькове [...] царил такой террор, что многие сходили с ума от всех переживаемых кошмаров. Особенным зверством отличался комиссар Саенко, к счастью, пойманный добровольцами. Расстреливали беспощадно, не исключая женщин и детей.

На двух улицах и в подвалах некоторых домов были вырыты коридоры, к концу которых ставили расстреливаемых и, когда они падали, их присыпали землей. [...] На другой день на том же месте расстреливали следующих, затем опять присыпали землей и так до верху. Потом начинался следующий ряд этого же коридора. [...] В одном из таких коридоров лежало до 2 000 расстрелянных. Некоторые женщины расстреляны только потому, что не принимали ухаживаний комиссаров. В подвалах находили распятых на полу людей и привинченных к полу винтами. У многих женщин была снята кожа на руках и ногах в виде перчаток и чулок и вся кожа спереди.

[...] последний период пребывания советской власти в городе ознаменовался необычайной вспышкой красного террора.

Харьковская Чрезвычайка, насчитывавшая до 1500 агентов, работала вовсю. Ежедневно арестовывались сотни лиц. В подвальном этаже дома, в котором помещалась Чрезвычайка (по Сумской ул.), имелось три больших комнаты. Эти комнаты всегда бывали переполненными до такой степени, что арестованным приходилось стоять.



В распоряжении Чрезвычайки имелась специальная китайская рота, которая пытала арестованных при допросах и расстреливала обреченных. Ежедневно расстреливалось от 40 до 50 человек, причем последние дни эта цифра сильно возросла. 

В числе других большевиками расстреляны бывший иркутский губернатор Бантыш с сыном, генералы Нечаев и Кусков и князь Путятин. По приблизительному подсчету большевиками расстреляно в Харькове свыше 1000 человек.



В концентрационном лагере на Чайковской улице вырыто тридцать три трупа расстрелянных большевиками заложников. Большевики не только расстреливали заложников, но и рубили их шашками у вырытых могил, закапывали живыми в могилы, бросали в канализационные колодцы. Подземные казематы заливались водой, в которой тонули заложники.



Установлено, что расстреляны [...] капитан Сорокин, торговец Величко. 

По рассказам очевидцев, трупы зарыты во дворе дома № 47 по Сумской ул., где помещалась комендатура Чрезвычайки. Здесь должны быть зарыты трупы бывшего сотрудника "Новой России" капитана В. Г. Плаксы-Ждановича и коммерсанта Шиховского, расстрелянных в один день.



Тех, которые после расстрела еще подавали признаки жизни, Саенко собственноручно приканчивал кинжалом.

На Сумской и Чайковской улицах помещения полны трупного запаха. Жертвы большевистских зверств расстреливались у самых "Чрезвычаек" и тут же погребались, причем тела убитых едва засыпались землей.



В подвале дома по Сумской улице № 47 обнаружена доска, на которой приговоренные к смерти записывали последние слова. Имеются некоторые подписи: Кулинин, Андреев, Знаменский, Бробловский.

...Дом, в котором еще так недавно помещался концентрационный лагерь для буржуев и контрреволюционеров и где зверствовал садист Саенко, окружен рвом и колючей изгородью. Проникнуть в дом можно только через маленький мостик. Весь дом в настоящее время совершенно пуст....



...Во дворе дома устроены две грандиозные братские могилы, в которых расстрелянных погребали одного над другим. Сколько тел предано земле в этих братских могилах, пока установить не удалось...



...Продолжаются раскопы могил жертв красного террора. Пока вырыто 239 трупов. Протоколом судебно-медицинского исследования установлены факты погребения живых, издевательств и пыток...

[ing]http://i018.radikal.ru/1103/48/a9bc31803907.jpg[/img]

Найденная в подвале харьковской ЧК кожа, содранная с рук жертв при помощи металлического гребня и специальных щипцов

А вот и бывшее здание ЧК в Харькове

Интересно задаться вопросом: что же там за упыри такие были в Харькове. Ответ: самые обычные большевики. И ничего из ряда вон необычного не происходило. 



Вот некоторые сведения по харьковской ЧК:



Харьковская ЧК, Харьковская губернская Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (известна также как харьковская чрезвычайка — территориальный орган ВЧК при СНК РСФСР, а затем ЧК УССР в Харькове в период с января 1919 года по июнь 1919 и с декабря 1919 по февраль 1922 года. Здания ЧК располагались в 1919 году по адресам: Харьков, ул. Сумская, 82 (основное, дом Бергера, 5 этажей), Сумская, 61 (дом Иозефовича, ныне — Дворец Бракосочетаний), Сумская, 47 и ул. Чайковского, 16 (для заложников, двухэтажное).

Харьковская ЧК ликвидирована в феврале 1922 года в связи с передачей полномочий Главному политическому управлению (ГПУ).

Харьковское губернское территориальное отделение ЧК начало формироваться после провозглашения советской власти в Харькове в декабре 1917 г., но работа по созданию этого органа в связи с вступлением в Харьков немецких войск весной 1918 г. была свернута. Активно харьковское отделение ЧК начало работать только с января 1919 г., после вступления в Харьков войск РККА и повторного провозглашения в городе советской власти.



Основной целью работы харьковского территориального отделения ЧК была защита государственной безопасности советской республики и борьба с контрреволюцией. В своей работе харьковская ЧК с 1919 г. руководствовалась постановлением СНК о Красном терроре от 5 сентября 1918 г. и другими декретами советского правительства, поэтому меры по борьбе с контрреволюцией в городе применялись жесткие. В первой половине 1919 г. в городе при территориальном отделении ЧК был цоздан лагерь по типу концентрационного. Историк С. П. Мельгунов отмечает, что несмотря на то, что харьковскими советскими властями он был окрещен "лагерем для буржуев, его заключенными были представители всех сословий и в особенности — крестьяне. Лагерь был расположен в бывшем здании Харьковской каторжной тюрьмы, а его комендантом был назначен бывший каторжник, осужденный в Российской империи за уголовные преступления С. А. Саенко.

Документальную оценку действиям Харьковской ЧК в первой половине 1919 г. пыталась дать во второй половине 1919 г. во время присутствия в Харькове властей Вооруженных сил Юга России Особая следственная комиссия по расследованию злодеяний большевиков, работавшая при главнокомандующем ВСЮР.



Отдел пропаганды при Главкоме ВСЮР в документе «Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков № 19» от 29 июня 1919 года сообщал такую информацию:

...Он умер в пятницу, жарким днём 17 августа 1973 г. Для большинства харьковчан смерть эта ничего не значила и осталась незамеченной, но для людей более старшего поколения, особенно для жильцов дома «Старых большевиков» по ул.Сумской, 59, где он жил последние годы, это был сигнал, свидетельствующий, что эпоха, кошмарной легендой которой при жизни он был, безвозвратно канула в Лету.

В понедельник в газете «Красное Знамя» появился некролог: «...на 88-м году жизни после тяжёлой болезни скончался Степан Афанасьевич Саенко, член КПСС с марта 1917 г., персональный пенсионер союзного значения». Степана Саенко быстренько похоронили на 2-м городском кладбище, даже не заметив, что событие это подлинно историческое и без всяких кавычек. Хоронили эпоху, хоронили тайну, которую ещё предстоит раскрыть.

В списке старых большевиков, похороненных на 2-м городском кладбище, тело Саенко значится под № 54. Впереди — большевичка Мочульская и рабочий-большевик Люль, позади — старый знакомый Владимира Ленина ещё по эмиграции Иосиф Владимиров и т.д. и т.д. Всего 208 фамилий, полная обойма, и кампания, как говорится, подходящая, хотя и не совсем та, к которой Саенко принадлежал и при жизни стремился. Даже в крутого замеса среде чекистов Саенко выделялся. Говорят, что даже сам Нестор Махно избегал встречи с ним в бою.

Оградка и скромный надгробный памятник, без звезды, — украшенный только фотографией и надписью, словно мостик из небытия в мир близких и родных:

«Спи спокойно, дорогой Стёпочка».

Неужели даже у самых отъявленных убийц и садистов есть близкие и любимые люди, есть верные друзья!? Дико звучит фраза «любимый убийца» или «друг убийцы».

Для большинства исследователей Саенко умер ещё в 20-x годах. Роман Гуль в книге «Дзержинский» писал, что Саенко «...сошел с ума и товарищи его «шлёпнули». Очень ошибался известный писатель. Разумеется, определённые нарушения психики у Саенко были, но «шлёпнуть» его было делом непростым.

Рассказывает бывший сотрудник уголовного розыска Дзержинского района г.Харькова: «В середине 20-x Саенко был зам.начальника уголовного розыска. Блатной мир знал его хорошо и очень боялся. Знали, что следствие он начинает обычно, достав из кобуры маузер, тем же часто и заканчивает. Тюремное заключение он считал блажью, поэтому лучшим наказанием для вора, по его мнению, была пуля или петля. Умение пользоваться и тем и другим он неоднократно демонстрировал. Публичное повешение на Благовещенском рынке в 20-21 гг. было делом обычным. Улицы Клочковская, Екатеринославская, Благовещенский базар считались издавна воровскими районами. Политика физического уничтожения воров и бандитов, проводимая Саенко, сильно обеспокоила воров в законе. Собрали сход и решили Саенко убрать. Четверо вооружённых бандитов поджидали его летним вечером на Клочковской, где в доме № 81 Саенко прожил большую часть жизни. Когда из темноты на Саенко двинулись грозные фигуры, то он, не раздумывая долго, начал стрелять. Четыре трупа оставил Саенко на улице, а сам вышел из передряги невредимым».

Бывший заведующий советским отделом Харьковского исторического музея рассказывает: «В 1938 г., когда подавляющая часть старых чекистов уже была репрессирована, подошла очередь и Степана Саенко. Пришли за ним, как водится, ночью. Они ехали уверенно и привычно, зная, что неожиданность и страх сделают своё дело, что жертва сопротивляться не станет. Но в данном случае ошиблись: Саенко ждал их прихода и встретил на пороге с гранатой в руке. «Вы меня знаете, — тихо сказал с угрозой, — всех подорву». И дрогнули энкаведисты, отступили, оправдывая трусость тем, что завтра возьмут старика днём. Однако днём ситуация изменилась. Все исполнители и организаторы ареста Саенко сами были арестованы».

Александр Солженицын с горечью отмечал, что только «...редкие умницы и смельчаки соображают мгновенно и успевают подготовиться к аресту, и совсем редчайшие случаи, когда жертва даёт отпор."Постоянная готовность к отпору была его характерной чертой.

И ещё один момент. В считанные часы Саенко сумел найти такие связи, такие рычаги, которые, начав действовать, коренным образом изменили ситуацию. Имеется предположение, которое со временем может стать фактом, что существовала группа людей, занимавших значительные посты в руководстве страны, партии, карательных органах, армии, которые были объединены некоей общностью вне рамок устава Коммунистической партии или ведомственных интересов. Условно их можно назвать внутренней ЧК, фактически это братство, почти масонского толка. Отдельные его звенья прочно смыкались в единую цепь, опутавшую всю страну. Одно из звеньев было и в Харькове. К нему принадлежал Саенко.



Известный поэт В. Хлебников посвятил Саенко такие строки:



Тот город славился именем Саенки

Про него рассказывали, что он говорил,

Что из всех яблок он любит только глазные.

„И заказные”, — добавлял, улыбаясь в усы.

Дом чеки стоял на высоком утесе из глины,

На берегу глубокого оврага,

И задними окнами повернут к обрыву.

Оттуда не доносилось стонов.

Мертвых выбрасывали из окон в обрыв.

Китайцы у готовых могил хоронили их.



Добро пожаловать в мир коммунизьма!