Первая еврейская феминистка

Для начала XIX века было уже достаточно, что она отсудила состояние у своего отца, польского раввина, в отместку за попытку выдать ее насильно замуж. Но Эрнестин Роуз пошла дальше – деньги отцу вернула, разбогатела на продажах придуманного ею комнатного ароматизатора и отправилась бороться за права женщин во всем мире.

Эрнестин родилась в семье раввина в польском городке Пётркув недалеко от Лодзи в 1810 году. Ее фамилия по рождению была Потовская или Половская (данные в документах разнятся). Семья, где она выросла, была довольно состоятельной благодаря хорошему приданому, полученному отцом Эрнестин за свою супругу, дочь богатого торговца. Девочка была единственным ребенком в семье, и отец решил дать ей хорошее образование – впрочем, в те годы речь могла идти лишь о традиционном обучении внутри еврейской общины. Эрнестин умела читать и писать на иврите, кроме того – лучше изучила Тору, чем многие ее сверстницы.

Отец, по-видимому, рассчитывал, что начитанная и образованная дочка будет именно той невестой, какая должна выйти из дома раввина. Не могло быть и речи о том, чтобы жизнь Эрнестин как-то отклонилась от пути, предписанному традициями общины и религиозным законом. Однако с Эрнестин с самого начала что-то пошло не так. Вопросы, которые возникали у нее при прочтении текстов и при наблюдении окружающей жизни, не находили удовлетворяющих ответов. Еще в пять лет, по ее собственному признанию, она усомнилась в справедливости Б-га, наблюдая за теми постами, которые соблюдал ее отец и которые, очевидно, он довольно тяжело переносил. Позже любые упоминания в библейских текстах о необходимости жене подчиняться мужу и другие следующие из прямого прочтения текста оправдания насилия и жестокости вызывали у нее резкий и пылкий протест.

Найти подходящие ответы отец, взявшийся за ее обучение, не смог, и это предопределило путь Эрнестин. Она решила идти самостоятельной дорогой, защищая те права и убеждения, которые сама находила разумными. В 20-е годы XIX века это означало прямой бунт. Однако у девушки не было сомнений в своей правоте. В открытую фазу бунт перешел после того, как отец задумал решить проблему с все более вызывавшей у него тревогу дочкой веками проверенным способом: он объявил о том, что выдает ее замуж за своего друга и самостоятельно заключил помолвку.

16-летняя Эрнестин не собиралась выходить замуж за пожилого друга отца, однако и тот не собирался отказываться от помолвки. В случае самостоятельного отказа от свадьбы Эрнестин могла потерять то приданое, которое определил за ней отец. Девушка посчитала это несправедливым, поскольку большая часть этих денег была наследством ее уже покойной матери. Она решилась на беспрецедентный шаг, обратившись с иском в гражданский суд Царства Польского. В те годы вынесение еврейских споров за пределы общины и раввинатского суда было делом неслыханным.

Суд города Калиш в 1827 году обязал отца предоставить девушке ее приданое. Однако Эрнестин самостоятельно вернула отцу большую часть этой суммы и, взяв лишь самое необходимое, отправилась прочь из Польши, разорвав связи с семьей. Первым пунктом ее странствий стало Прусское королевство. К тому времени Эрнестин уже определилась со своими антирелигиозными взглядами. Она не считала себя связанной с иудаизмом. Однако принимать христианство она тоже не собиралась. В те годы это делало ее статус в данной части Европы довольно неопределенным. По закону, впрочем, она считалась еврейской девушкой.

Прибыв в Пруссию, она узнала о существовании старинного закона, согласно которому еврей, прибывающий из другого государства, имеет право проживания в Пруссии только при наличии финансового поручителя из числа подданных прусского короля. За девушку, лишившуюся всех своих прежних знакомств, поручиться никто не мог. Тогда она решается еще на один смелый шаг, обратившись лично к королю с просьбой вывести ее из-под действия закона. Изложенные аргументы произвели впечатление на Фридриха Вильгельма III, и Эрнестин разрешено было остаться в Пруссии.

Вскоре девушка нашла, как заработать на дальнейшую жизнь, изобретя удачный состав комнатного ароматизатора, который стал успешно продаваться.

Это позволило ей отправиться в дальнейшие скитания по Европе. Эрнестин останавливалась в Голландии, Бельгии и Франции, пока в 1832 году не добралась до Лондона. В Англии судьба свела ее с Робертом Оуэном – утопическим социалистом, инициатором многих социальных экспериментов по построению общества, свободного от эксплуатации и давящих предрассудков прошлого. Девушка, бежавшая от того, что она считала угнетением и предрассудками, и горевшая пылом преобразования жизни, по-видимому, не могла миновать такой встречи. Эрнестин произвела большое впечатление на уже немолодого социалиста.

Он-то и убедил ее выступать публично. К тому времени Эрнестин уже хорошо разговаривала по-английски, хотя в принципе пыл ее протеста против угнетения женщин и так говорил сам за себя. Эрнестин начала выступать на собраниях основанной Оуэном Ассоциации всех классов и народов – это была одна из первых попыток организации профессиональных союзов. Вскоре она превратилась в звезду ассоциации. В 1835 году Эрнестин вышла замуж за одного из сторонников Оуэна, состоятельного ювелира Уильяма Роуза. Брак был заключен без религиозной церемонии: Роуз был христианином. Вскоре молодая пара решила отправиться в Новый свет.

В Америке начался один из наиболее ярких периодов в жизни Эрнестин Роуз. Молодожены обосновались в Нью-Йорке, где Эрнестин стала активно выступать с лекциями о защите женских прав. Для Америки 30-х годов XIX века, даже для такого развитого промышленного города, каким был Нью-Йорк, тематика была новой и провокационной. Тем более провокационным было то, что Роуз говорила о необходимости уничтожить любые формы неравенства, включая расовое. Она решительно отвергала ссылки на религию как оправдание угнетения и не скрывала своих атеистических взглядов.

Известно ее высказывание: «Неважно откуда пришли книги и мнения. Если они противоречат правам человека, то это всего лишь мертвые буквы». В своей речи она вполне могла сказать, что «если Б-г доволен, когда вы больны и несчастны, то я ненавижу Б-га». Для религиозной христианской консервативной Америки тех лет все это было открытым вызовом. Тем более что Роуз ездила со своими выступлениями по многим городам, в некоторых из которых евреи вообще казались чем-то далеким и опасным, не говоря уж о еврейках-атеистках. Она не боялась ездить с выступлениями в защиту прав чернокожих на юг Соединенных Штатов, где ей говорили, что только принадлежность к женскому полу спасает ее от вываливания в дегте и перьях.

Вскоре Роуз объединилась с другими женщинами, также начавшими бороться за женские права и освобождение рабов, – такими как Элизабет Кэди Сентон или Сьюзан Энтони. Этот небольшой кружок дал начало феминистскому движению в Америке (под феминизмом тут стоит понимать не только борьбу за женские права, но и вообще участие женщин в борьбе за свободное общество). У Роуз есть и личное достижение – именно ее многолетняя борьба привела к принятию штатом Нью-Йорк закона, предоставлявшего женам право распоряжаться своей собственностью после замужества.

Активизм Роуз меньше всего был связан с какой-либо еврейской повесткой дня. Ее волновали другие проблемы. Однако когда издание Boston Investigator, с которым тесно сотрудничала Роуз, неожиданно выпустило нелицеприятную статью о евреях, Роуз не менее пылко присоединилась к их защите, опубликовав целую серию статей против антисемитизма.

Каков бы ни был опыт ее юных лет в Пётркуве, она не могла себе позволить поддержку обвинений против своего народа. Последние годы жизни семейства Роуз прошли в Англии, хотя американским борцам за женские права так сильно не хватало помощи и энергии Роуз, что в 1883 году Элизабет Кэди Сентон специально ездила в Англию, убеждая Роуз вернуться. По разным причинам она не вняла их просьбе. Роуз скончалась в 1892 году в английском городе Брайтон и была похоронена на местном кладбище. Некоторые считают Роуз «первой еврейской феминистской» – сложно сказать, согласилась бы она сама с таким определением.

Станислав Кувалдин