Повторение пройденного. Будет или нет?

Неужели история повторяется, как говорит пословица-поговорка? И формированиенынешней "внесистемной", но более публичной и действенной, чем официальной оппозиции, более 100 лет назад, происходило по одним и тем же сценариям?

Имя Николая Баумана было золотыми буквами вписано в историю большевистского подполья. Погибший всего через два года после образования РСДРП(б), он стал одним из первых героев в той когорте революционеров, которые «жертвою пали в борьбе роковой». Гибель Баумана была представлена как целенаправленное преступление властей. Советская пропаганда также представляла убийство Баумана как спланированную акцию царской охранки. На самом деле все обстояло совсем не так.

Царский манифест от 17 октября 1905 года шокировал революционеров. Ведь они уже планировали перевести всеобщую политическую забастовку в вооруженное восстание, взять власть в свои руки. В подготовку мятежа были вложены немалые деньги – завезено оружие, взрывчатка, сформированы боевые отряды, намечены к захвату стратегические объекты в обеих столицах... И вдруг – манифест, который спутал все карты, звал к парламентаризму, дискуссиям и сотрудничеству. От лица верховной власти россиянам гарантировались свобода печати, собраний, вероисповедания и прочие невиданные прежде права. Страну охватило ликование – само слово «свобода», неоднократно повторенное в манифесте, вселяло надежду на то, что удастся начать долгожданные реформы, избежав кровопролития.

В действиях революционеров возникла пауза – нужно было осмыслить положение. Члены московской организации РСДРП(б), которые были тогда далеко не на первых ролях в революционном движении, вышли из идейного ступора раньше других. Уже утром 18 октября московский Комитет большевиков собрался на экстренное заседание в Техническом училище, где в это же время проходил вялый студенческий митинг. Комитет РСДРП(б) признал содержание царского манифеста неудовлетворительным и призвал к освобождению губернской тюрьмы под лозунгом «штурма русской Бастилии». Задумка была недурна: повести вооруженную демонстрацию на открытое столкновение с охраной тюрьмы, спровоцировать перестрелку, а потом – в случае разгрома, – указуя на гору трупов, кричать на митингах: «Вот они, ихние свободы-манифесты! Долой самодержавие!» А если бы дельце удалось и демонстранты сумели захватить тюрьму, то Комитет РСДРП(б), возглавивший штурм, разом оставил бы у себя за спиной и эсеров, и анархистов, и собратьев «меньшевиков». Так что план сулил политический выигрыш при любом исходе, а жертвы, неизбежные во время нападения, никого не пугали. Среди борцов с самодержавием издавна считалось, что кровь – лучшая смазка для революционного механизма, а своя ли, чужая, неважно.

На том экстренном заседании большевистского комитета присутствовал и представитель ЦК РСДРП(б) Николай Эрнестович Бауман, более известный по партийному псевдониму «Грач».

Члены комитета командировали на студенческий митинг опытных агитаторов и стали готовиться к выступлению. Началась раздача оружия, которое хранилось в училище с того момента, как там обосновались большевики. Вскоре разгоряченная речами молодежь вывалила на улицу. Вооруженные «демонстранты», во главе которых находились члены комитета, и среди них Бауман, пройдя по Немецкой улице, через Бригадирский переулок вышли на Покровку. Примыкать к студентам никто не спешил. И поэтому когда шедшие в авангарде заметили красные флаги над головами рабочих Дюферменталя, стоявших у ворот своей фабрики, кому-то пришла в голову идея присоединить этих рабочих к студенческой колонне. Большинство членов комитета высказались против: до Таганской тюрьмы идти было порядочно, и революционеры очень спешили – боялись, что митинговый запал у студентов пройдет и они сообразят, что ведут их фактически на убой. Однако Грач, опьяненный революционным порывом и желанием наконец-то включиться в дело, выхватил флаг из рук одного из демонстрантов, вскочил в пролетку случайно подвернувшегося извозчика и крикнул соратникам: «Не пройдет и пяти минут, как я присоединюсь к вам!» Стоя в пролетке со знаменем «Долой самодержавие!», Бауман ехал по Покровке, как римский триумфатор на колеснице. Еще издали, не доезжая до дюферменталевских рабочих, он стал кричать им: «Товарищи, присоединяйтесь к нам!

Долой царя! Долой самодержавие!»

В это самое время во дворе дома Клюгина собрались рабочие фабрики Щапова, чтобы поиграть в бабки. Ждавшие своей очереди игроки стояли у ворот во двор. Когда пролетка, везшая Баумана, поравнялась с ними, от группы отделился человек с обрезком газовой трубки в руке, вскочил в коляску и ухватился за флаг, пытаясь вырвать его. Но Бауман знамя не отпускал, и в пылу борьбы напавший ударил революционера по голове обрезком трубки, отчего тот вывалился из пролетки, но быстро встал и побежал к колонне демонстрантов, от которой так неосмотрительно оторвался. Неизвестный погнался вслед и, настигнув, еще несколько раз ударил Баумана по голове трубкой. Демонстранты открыли стрельбу по хулигану, и тот под градом пуль бросился наутек, скрывшись за воротами фабрики Щапова. Все произошло невероятно быстро, так что никто толком и опомниться не успел. Когда к лежащему на мостовой Бауману подбежали соратники, Николай Эрнестович был уже мертв.

После убийства не прошло и часа, как в полицейский участок явился человек, заявивший, что это он «тюкнул смутьяна на Покровке». При допросе убийца назвался Николаем Федотовичем Михалиным – уроженцем Козловского уезда, Тамбовской губернии, Спасо-Ляпицкой волости, села Троицкого-Иванова, 29 лет от роду. О себе показал следующее: отслужив срочную службу, сначала работал на сахарном заводе, а потом поступил на фабрику к Щапову надзирателем мужских спален – говоря современным языком, был комендантом мужского общежития. По словам Михалина, убитого он видел впервые, а напал на него, потому что его возмутила надпись на флаге и то, что этот человек в пролетке все время кричал: «Долой царя!»

– Как же так? – горячился Михалин в участке. – Долой царя?! Я ему верой и правдой пять лет служил и присяге верен остался!

Выяснилось, что служил Михалин в конногвардейском полку и убеждений был твердо-монархических: смутьянов-революционеров ненавидел, считая, что от них все беды в России. В тот день он с фабричными пошел во двор дома Клюгина: смотрел, как играют в бабки – в первом этаже дома помещалась мясная лавка, и там всегда было много мослов, необходимых для этой игры. Роковой обрезок трубки держал в руках «замест тросточки» – тогда у мастеровых была мода на тросточки, казавшиеся им верхом господского шика. По собственному его признанию, был он «маненько выпивши». Стоя у ворот, он услыхал крик и увидел «смутьяна с флагом». В душе отставника взыграла верность присяге, и Михалин бросился к человеку в пролетке. Но человек вытащил из кармана револьвер, навел на него и выстрелил. Экс-конногвардеец успел ударить его по руке трубкой-тростью, и потому пуля прошла мимо, после чего он и хватил «смутьяна» по голове. Его спросили:

– Зачем же ты за ним потом побежал?

– Боялся, вашбродь, что он снова в меня выстрелит! Известное дело – оне народ отпетый! – пояснил Михалин.

В 1906 году по решению суда, Михалин, виновный «в нанесении ветеринару Бауману тяжких побоев, повлекших смерть, без умышленного намерения лишить его жизни»,  получил полтора года содержания в арестантском отделении (как-никак человека прибил). Приговором остался недоволен и через своего адвоката подал жалобу по инстанции. Дело было рассмотрено вновь 13 марта 1907 года. Снова были заслушаны свидетели. Работница фабрики Щапова, крестьянка Крутова, лишь в сентябре 1905 года приехавшая из деревни, в Москве ничего кроме фабрики и трактира не видевшая, бесхитростно рассказала про то, как «барин с флагом, ехавший в пролетке, крикнул: «Долой царя!» – а рабочий человек, стоявший рядом со мной, воскликнул: «Как это долой царя! Я ему пять лет верой и правдой...» – и бросился к барину в пролетке. Схватился за флаг, а тот стрельнул в него с левольверта, а рабочий его по голове трубкой вдарил». Вердиктом этого суда Михалина признали виновным «в убийстве по запальчивости» и приговор, полтора года заключения в арестантском отделении, оставили в силе.

Неужели и до этого дойдет?