Как богохульный фильм стал любимым христианским

Россияне не так давно открыли для себя удовольствие обижаться по религиозным мотивам, требовать сатисфакции и призывать к ответу. Обиженные ищут аргументы в защиту своей позиции не только в глубоком омуте национального менталитета, но и на широком поле международного опыта. Вот если бы в мечети, если бы в синагоге… 32 года назад на итальянские экраны вышел скандальный фильм Ренцо Арборе «Il Pap’occhio», в переводе на русский – обман, надувательство, но еще и «Глаз Папы» из-за разделяющего слово апострофа. 

Выражаясь модным нынче языком, в этом фильме звезды итальянского шоу-бизнеса кощунственно, от всей души поглумились над папой римским и соответственно оскорбили чувства верующих, для которых папа является предстоятелем. А вот финал этой истории показался бы невероятным всем, кроме искусствоведов. Они-то точно знают, что все скандальное со временем становится классикой. Вот и фильм, который тридцать лет был объявлен страшным кощунством, теперь считается милым и добрым юмором, сближающим церковь и народ, и самая суровая католическая организация Opus Dei признала его проповедующим веру Христову. 

В 70-е годы Ренцо Арборе был одним из самых популярных ведущих на итальянском телевидении. Его шоу «Другое воскресенье» («L’Altra Domenica») было чем-то вроде энтэвэшного «Итого», юмористически дополняя серьезную аналитическую передачу «Воскресенье» («Domenica In»). По форме и стилю шоу больше напоминало «Большую разницу» на «Первом канале»: гости, шутки, мультфильмы, музыкальные номера. И именно в «Другом воскресенье» однажды произошло до той поры немыслимое – впервые в истории пошутили над папой, которым был недавно избранный Кароль Войтыла. 

У молодого и энергичного Иоанна Павла II в первые годы его понтификата была репутация «папы-атлета». Он, например, подобно Ельцину, регулярно играл в теннис. Вот в шоу и показали мультик, в котором теннисным мячиком папы управлял сам Дух Святой. А потом, – по крайней мере так гласит одна из официальных легенд, – Ренцо Арборе приснился сон, в котором он со своей командой работал над созданием телевидения Ватикана. Идея показалась ему настолько многообещающей, что он поделился ею со сценаристом Лучиано де Крещенцо. Тот почесал в затылке и сказал: «А почему бы и нет?» Потом нашелся и продюсер, которому подобный кощунственный замысел тоже показался интересным, и он отвалил на это дело 780 млн лир.

Если бы сейчас кому-нибудь в голову пришло сделать российский ремейк «Pap’occhio», то сюжет выглядел бы так: молодой энергичный патриарх, желающий пропагандировать христианские ценности посредством массмедиа, нанимает Comedy Club для производства рейтингового телешоу. «Pap’occhio» открывается сценой, в которой папа делает подробную утреннюю зарядку в одном из залов Ватикана, в то время как стоящие на почтительном отдалении кардиналы зачитывают ему статистику по христианам-католикам в разных странах.

Потом во время завтрака (включающего, между прочим, и бокал пива) папа видит по телевизору рекламу этого самого пива с участием Ренцо Арборе и загорается идеей создать современное, повернутое лицом к молодежи и говорящее на ее языке телевидение. Команда «Другого воскресенья» вселяется в Папский дворец, и кощунство с глумлением начинается такое, что топор можно вешать.

Не будем забывать, что на дворе был 1980 год. Еще стоял нерушимо «союз республик свободных», в самой Италии всего лишь восемь лет назад стал юридически возможен развод, все знаковые поступки Иоанна Павла II были впереди. Он еще не входил в мечеть и синагогу, не называл евреев старшими братьями, не навещал в тюрьме покушавшегося на него Али Агджу, не каялся за грехи сынов Церкви, не принимал в Ватикане Горбачева и Кастро. До 1980 года никто из заблудших овец итальянской богемы не смел касаться своей сатирой Его Святейшества. 

Табу соблюдал даже Феллини, предпочитавший отыгрываться на кардиналах и приходских священниках и даже регулярно получавший за это по шее. И вдруг – такое безобразие. В ставшей культовой сцене из «Pap’occhio» папа-поляк учит итальянский. На него сердится учитель: «К сегодняшнему уроку, Ваше Святейшество, вы совершенно не готовились!» Папа то и дело ошибается в спряжении глаголов. Учитель заставляет его проспрягать глагол credere (верить). «Как это у нас будет, Святейшество вы мое? Помните? Я – верю, ты – веришь, он – верит, мы – верим, вы – верите, а они?» – «А они – уверуют!» – радостно восклицает папа, делая грамматическую ошибку, но при этом наглядно демонстрируя собственные цели и убеждения.

Австриец Манфред Фрейнбергер, сыгравший Иоанна Павла II, отличался таким поразительным сходством с реальным понтификом, что во время съемок в Казерте случайно столкнувшаяся с ним монахиня (он был в костюме и гриме) упала в обморок. Единственную сцену на площади Святого Петра Ренцо Арборе удалось снять, замаскировав свою группу под реальных паломников. Пока полиция спохватилась, дело было сделано. Камера запечатлела, как команда телевизионщиков, среди которых – Роберто Бениньи, Изабелла Росселлини, Диего Абатантуоно, Марианджела Мелато и прочие итальянские актеры, впоследствии ставшие звездами мирового масштаба, входят в Ватикан. Режиссер как-то сказал, что, захоти он снять «Pap’occhio» в наши дни с тем же актерским составом, никаких денег не хватило бы на гонорары. 

По сюжету Арборе разворачивает в Ватикане настоящий беспощадный шоу-бизнес, пиарящий христианские идеи с простотой и цинизмом. Проводит собеседования с фотомоделями, в ответ на «Как тебя зовут, детка?» лепечущими: «Извините, не поняла вопроса». Переделывает популярные итальянские песни на католический манер: вместо знаменитого челентановского «Buonasera, signorina» – «Buonasera, suorina» («Добрый вечер, сестрица-монахиня»). Придумывает собственные музыкальные номера на темы смертных грехов и просто неразумного бытового поведения. Культовой стала песня, в которой девочка-подросток, только что прошедшая конфирмацию, просит отца-дальнобойщика быть осторожнее в пути («Non correre, papa»), поскольку «наша мамочка уже погибла на дороге» («la mamma e morta gia sul’autostrad»).

Отдельное удовольствие доставляет трио трансвеститов, поющих о райском блаженстве.

Параллельно группа то и дело попадает в ситуации, пародирующие евангельские. Конечно же, во время одного из ужинов телевизионщики располагаются композиционно а-ля Тайная вечеря, а один из персонажей (Бениньо), который с самого начала сомневался, стоит ли ввязываться в ватиканский проект, поскольку сам сильно левый, предает Арборе за 30 телефонных жетонов злому кардиналу Ришелье. 

«Il Pap’occhio» вышел в итальянский прокат 19 сентября 1980 года. За три недели фильм заработал около трех миллиардов лир, трижды окупив свой бюджет. Но музыка играла недолго. Католическая пресса взорвалась проклятиями, а широко известный своей непримиримостью в борьбе с пороком прокурор Массимо Бартоломеи решил, что пришла пора принять меры. Бартоломеи особенно не любил порнографию, однако и на прочее его хватало. Он прославился тем, что запретил в свое время «Внутренюю жизнь» Альберто Моравиа, «Страх полета» американки Эрики Йонг и роман итальянского писателя из рабочих «Север и Юг». Когда журналистка Мария Джентиле спросила его напрямую, зачем он все это делает, Бартоломеи ответил: «Да ради таких, как вы. Вы такая молодая, красивая, женственная, вам надо думать о хороших вещах – любви, браке, материнстве, а не гадость разную читать». 

«Il Pap’occhio» в глазах Бартоломеи был не просто гадостью, а «глумлением над государственной религией и лично его святейшеством папой», а также «циничным заговором, составленным и осуществленным с целью пропаганды атеизма». И справедливости ради надо сказать, что многие итальянцы разделяли это мнение. И среди них, как это обычно случается, были и те, кто фильма не видел, но скажет. Особенно негодовала организация католических матерей Италии. Никто не хотел разбираться в деталях и выяснять разницу между циничным глумлением и доброжелательной иронией. Того, что в фильме папа изображен в комическом ключе, уже было достаточно. «Il Pap’occhio» запретили и изъяли из проката.

«На суде было очень весело, даже судья смеялся, когда ему демонстрировали отрывки из фильма, – рассказывал мне Энди Луотто, известный итальянский актер, шеф-повар и ресторатор, сыгравший в «Pap’occhio» одну из своих первых ролей в кино (на начальном фото слева от Ренцо Арборе, занимающего положение Христа). – Тем не менее фильм запретили, потому что в то время итальянское законодательство позволяло это сделать. Скажу честно, мы не ожидали ничего подобного. Нам хотелось развеселить публику и заработать немного денег. Мы, конечно, были бандой молодых хулиганов, но, пусть и на свой собственный лад, все мы оставались католиками. Никто не имел намерения оскорбить папу или церковь».

В 1998 году, через 18 лет, «Il Pap’occhio» был повторно выпущен на экраны. До этого момента его можно было посмотреть на видео, приложив некоторые усилия, потому что тираж был ограниченным. И нельзя сказать, чтобы итальянцы как-то особенно к этому стремились. Дело в том, что за прошедшие годы репутация «Pap’occhio» как произведения искусства скатилась от определения «богохульного и оскорбительного» до «пустого и никчемного». Но после второго релиза мнения резко изменились.

Рецензии были великолепными. Кинокритики сходились в том, что фильм Арборе трудно признать шедевром, однако единогласно хвалили его веселье и остроумие. Более того, через два десятилетия в «Pap’occhio» вдруг обнаружились глубинные, чуть ли не пророческие смыслы. Вот, например, знаменитый монолог Роберто Бениньи о Страшном суде, в котором он представляет себе беседу Бога с Карлом Марксом. Бог говорит: «Ты утверждал, что меня нет? Будешь моим секретарем. Я страшно занят, а ко мне каждый день ломятся посетители. Так вот ты будешь выходить к ним и объявлять: «Мне очень жаль, Бога нет»». Разве это не прямое указание на скорый крах коммунистической системы? Сцена, в которой неаполитанский хор исполняет Azzuro, не раскрывая рта, – чем не гениальная метафора проблемы свободы слова? А Мартин Скорсезе в образе режиссера, выпускающего в эфир первое шоу ТВ-Ватикан «Gaudium Magnum» («Великая Радость»)? Тот самый Скорсезе, который впоследствии снял «Последнее искушение», из-за которого поджигали кинотеатры... Ну и сбылось главное пророчество: телевидение Ватикана в1998-м уже существовало в реальности, и руководил им Пупи Авати, человек, помогавший Пазолини писать сценарий к «Ста дням Содома».

Никому уже и в голову не приходило обвинять «Pap’occhio» в богохульстве. Право говорить о церкви и религии языком юмора больше не вызывало сомнений. За прошедшие годы итальянцы научились различать нюансы. Еще через 20 лет, в 2010 году, история получила неожиданное и совершенно парадоксальное завершение. Ставшая широко известной благодаря романам Дэна Брауна консервативная католическая организация Opus Dei признала «Pap’occhio» христианским фильмом, имеющим «безусловное апостольское значение». То есть фильмом, способствующим проповеди христианской веры. К этому моменту он уже стал культовым и разошелся на цитаты, подобно отечественным «Джентльменам удачи» или «Бриллиантовой руке». А образ папы, созданный Манфредом Фрейнбергером, неожиданно приобрел новые оттенки в свете судьбы реального Иоанна Павла II. После того как реальный папа уже вошел в мечеть и синагогу, попросил прощения за грехи церкви, навестил в тюрьме Али Агджу. И то, что 30 лет назад казалось многим злобной карикатурой, вдруг оказалось нежным и исполненным любви дружеским шаржем.

«Лично я совершенно уверен в том, что папа не мог обидеться на наш фильм, – говорит Энди Луотто. – Более того, я думаю, что в 1980 году он был огорчен его запретом. Святой Отец был добрым и здравомыслящим человеком, он умел говорить со всеми и обо всем. Мы даже на лыжах его видели! Когда Иоанн Павел II сделал ошибку в своем первом публичном выступлении на итальянском языке, он сказал: «Если я ошибусь, вы меня поправите». У него было прекрасное чувство юмора и самоирония, именно поэтому он многому научил мир. Он просто не мог обидеться. Вообще, как может обижаться современный христианин?» И действительно.  

Анна Рулевская