Потайные пути Отечественной войны 1812–1814 годов. Малоизвестные страницы

Пусть не удивляет читателя, что свой рассказ о малоизвестных страницах Отечественной войны 1812 года я начну с описания канонерских лодок. Это были канонерские лодки не в общепринятом понимании, стальные корабли, а деревянные гребные суда. Но именно они в конце XVIII – начале XIX века были решающей силой в обороне побережья морских стран. И естественно, в этом рассказе будет отображена и роль Военно-морского флота в той далёкой войне. К сожалению, в наши дни значение флота в обороне страны сводится на нет….

КА­НО­НЕР­СКИЕ ЛОД­КИ

Кто не слы­шал та­ких вы­ра­же­ний, как «по­ли­ти­ка ка­но­не­рок» или «дип­ло­ма­тия ка­но­не­рок», в пе­ри­од им­пе­ри­а­ли­с­ти­че­с­ко­го пе­ре­де­ла ко­ло­ни­аль­но­го ми­ра? Но по­ли­ти­ку эту вер­ши­ли боль­шие ко­раб­ли, дред­но­уты и сверх­дред­но­уты, во­ору­жён­ные мощ­ной ар­тил­ле­ри­ей, и, как мо­жет по­нять лю­бо­зна­тель­ный че­ло­век, это вы­ра­же­ние не со­от­вет­ст­ву­ет его ис­тин­но­му зна­че­нию – здесь уме­ст­но дру­гое вы­ра­же­ние ти­па: «по­ли­ти­ка мор­ских ору­дий» или «дип­ло­ма­тия бро­не­нос­цев». «Ка­но­нер­ка» в этом оп­ре­де­ле­нии вы­сту­па­ет боль­ше в ро­ли «le conon» – по-фран­цуз­ски «пуш­ка». Но, как го­во­рят, из ис­то­рии слов не вы­ки­нешь, и «дип­ло­ма­тия ка­но­не­рок» су­ще­ст­ву­ет и по­ны­не в ви­де авиа­нос­ных со­еди­не­ний и атом­ных ло­док (Ли­вия и Иран се­го­дня. – В.К.).

Вадим КУЛИНЧЕНКО

Но рас­сказ пой­дёт об ис­тин­ных ка­но­нер­ских лод­ках, па­рус­но-греб­ных ар­тил­ле­рий­ских су­дах вто­рой по­ло­ви­ны XVIII и пер­вой по­ло­ви­ны XIX ве­ка, пред­наз­на­чен­ных для дей­ст­вий в при­бреж­ных мор­ских рай­о­нах (шхе­рах и за­ли­вах), на ре­ках и озё­рах.

К се­ре­ди­не XVIII ве­ка га­ле­ры окон­ча­тель­но вы­шли из строя – и от­но­си­тель­но сла­бой сво­ей во­ору­жён­но­с­тью, и ма­лой мо­ре­ход­но­с­тью, и не­до­ста­точ­ной в ус­ло­ви­ях но­во­го вре­ме­ни эф­фек­тив­но­с­тью. В это же са­мое вре­мя в ко­ра­бель­ном фло­те дав­но уже сло­жил­ся тип су­дов, пред­наз­на­чен­ных в ос­нов­ном для дви­же­ния на вёс­лах, – бар­ка­сы с один­над­ца­тью па­ра­ми и боль­ше ве­сёл пред­став­ля­ли со­бой до­ста­точ­но вну­ши­тель­ные со­ору­же­ния, они под­ни­ма­ли до 70 че­ло­век, а при ис­поль­зо­ва­нии в ка­че­ст­ве де­сант­ных су­дов мог­ли во­ору­жать­ся и пуш­ка­ми. Ког­да вре­мя на­сто­я­тель­но по­ста­ви­ло во­прос о за­ме­не га­лер бо­лее со­вер­шен­ны­ми су­да­ми, тип их был уже яс­но оп­ре­де­лён и от­ра­бо­тан.

К ис­хо­ду 60-х го­дов XVIII ве­ка и по­яви­лось на­зва­ние «ка­но­нер­ская лод­ка» (по­на­ча­лу да­же «ка­но­нер­ская шлюп­ка»). К ис­хо­ду XVIII ве­ка ка­но­нер­ские лод­ки уже мож­но ви­деть в офи­ци­аль­ных штат­ных ве­до­мо­с­тях рус­ско­го фло­та. Они ока­за­лись на­и­бо­лее удач­ным ти­пом су­дов греб­но­го фло­та. Ко вре­ме­ни на­ча­ла Оте­че­ст­вен­ной вой­ны 1812 го­да их раз­ме­ры не­мно­го уве­ли­чи­лись и со­став­ля­ли 18–20 ме­т­ров дли­ны при осад­ке ме­нее 6 фу­тов (фут=30,48 см.). При чис­лен­но­с­ти ко­ман­ды в 60–70 че­ло­век ка­но­нер­ские лод­ки во­ору­жа­лись од­ной 24-фун­то­вой пуш­кой и ино­гда од­но–двух­фун­то­вы­ми фаль­ко­не­та­ми (ка­либр пу­шек оп­ре­де­лял­ся по ве­су яд­ра, 1 фунт = 0,41 кг). Весь эки­паж во­ору­жал­ся ру­жь­я­ми, а сверх то­го на борт бра­лось и спе­ци­аль­ное абор­даж­ное ору­жие: пи­ки, то­по­ры, саб­ли, крю­чья. Ка­но­нер­ские лод­ки по­боль­ше во­ору­жа­лись 18 и 12-фун­то­вы­ми пуш­ка­ми и 4-мя лёг­ки­ми 3-фун­то­вы­ми и на­зы­ва­лись «шлю­па­ми» (не пу­тать с од­но­имён­ны­ми 3-мач­то­вы­ми ко­раб­ля­ми. – В.К.). По­ми­мо ло­док бы­ли ещё «Ка­те­ра бом­бар­дир­ские», ос­на­щён­ные дву­мя 40-фун­то­вы­ми еди­но­ро­га­ми и дву­мя 18-фун­то­вы­ми пуш­ка­ми каж­дый, а так­же и греб­ные су­да дру­гих ти­пов.

С при­хо­дом на трон Алек­сан­д­ра I Бал­тий­ский флот по­лу­чил но­вое, так на­зы­ва­е­мое «обо­ро­ни­тель­ное» (1803) штат­ное рас­пи­са­ние. Как ни пе­чаль­но, но уч­реж­дён­ный Ко­ми­тет для при­ве­де­ния фло­та в луч­шее со­сто­я­ние, хо­тя в его со­ста­ве и бы­ли вы­да­ю­щи­е­ся ад­ми­ра­лы, при­шёл к за­клю­че­нию о при­ори­те­те су­хо­пут­ных сил и ог­ра­ни­че­нии за­дач, ре­ша­е­мых во­ен­ным фло­том, обо­ро­ной по­бе­ре­жья. Эти вы­во­ды пол­но­стью со­от­вет­ст­во­ва­ли взгля­дам Алек­сан­д­ра I на вто­ро­сте­пен­ность фло­та и при оп­ре­де­лён­ных об­сто­я­тель­ст­вах мог­ли сы­г­рать ро­ко­вую роль в вой­не с На­по­ле­о­ном. К со­жа­ле­нию, по­доб­ную си­ту­а­цию в оцен­ке фло­та мы на­блю­да­ем и се­го­дня в на­шей стра­не. Что же ка­са­ет­ся ор­га­ни­за­ци­он­ной сто­ро­ны, то в это вре­мя и греб­цы, и ар­тил­ле­ри­с­ты уже не бы­ли су­хо­пут­ны­ми сол­да­та­ми, а чис­ли­лись «слу­жи­те­ля­ми» фло­та. Это на­и­ме­но­ва­ние дол­го со­су­ще­ст­во­ва­ло со сло­вом «ма­т­рос», по­ка не бы­ло вы­тес­не­но по­след­ним, хо­тя рус­ское сло­во точ­нее, по­сколь­ку оно ох­ва­ты­ва­ло и не­ст­ро­е­вую часть ко­ман­ды суд­на – плот­ни­ков, ку­по­ров и всех про­чих, а ведь «слу­жить» Оте­че­ст­ву во всех долж­но­с­тях по­чёт­но!

Всё вы­ше­ска­зан­ное от­но­сит­ся к тем вре­ме­нам, ког­да эти не­боль­шие су­дё­ныш­ки, а глав­ное, лю­ди, слу­жив­шие на них, от­сто­я­ли честь Рос­сии в Оте­че­ст­вен­ной вой­не 1812 го­да. Вос­кре­шая в па­мя­ти эпи­зо­ды борь­бы с На­по­ле­о­ном, мы не­из­мен­но вспо­ми­на­ем о бес­при­мер­ном му­же­ст­ве и вы­держ­ке сол­дат и офи­це­ров рус­ской ар­мии под во­ди­тель­ст­вом Ку­ту­зо­ва, ка­за­ков Пла­то­ва, пар­ти­зан Де­ни­са Да­вы­до­ва и Ва­си­ли­сы Ко­жи­ной. Не­за­бы­ва­е­ма и па­мят­на, да­же в ча­ст­но­с­тях, до­ро­га ве­ли­кой той по­бе­ды. Но иные из со­бы­тий тех ге­ро­и­че­с­ких лет про­хо­ди­ли и по дру­гим, не столь ча­с­то вспо­ми­на­е­мым, об­ход­ным до­ро­гам, ко­то­рые мог­ли ока­зать­ся и ро­ко­вы­ми в судь­бах Рос­сии, не ока­жись там лю­дей с от­важ­ны­ми серд­ца­ми на не­боль­ших су­дё­ныш­ках, на­зы­ва­е­мых ка­но­нер­ски­ми лод­ка­ми, осе­нён­ных го­лу­бым кре­с­том Ан­д­ре­ев­ско­го фла­га, фла­га рос­сий­ской мор­ской сла­вы. Все по­мнят Ган­гут и Грен­гам, но ма­ло кто слы­шал о за­щи­те Ри­ги от войск На­по­ле­о­на в 1812 го­ду, а меж­ду тем Ри­га сто­я­ла не на по­след­нем стра­те­ги­че­с­ком ме­с­те пла­на Бо­на­пар­та в его по­хо­де на Рос­сию.

Ес­ли бы жив был Ва­лен­тин Пи­куль, он, на­вер­ня­ка, по­ра­до­вал бы нас боль­шим ис­то­ри­че­с­ким ро­ма­ном на эту те­му, но, увы… все мы смерт­ны. Моя цель го­раз­до скром­нее – на­пом­нить чи­та­те­лям, что был и та­кой эпи­зод в Оте­че­ст­вен­ной вой­не 1812 го­да, к со­жа­ле­нию, ма­ло­из­ве­ст­ный по­том­кам.

МОР­СКОЙ ВА­РИ­АНТ РУС­СКОЙ КАМ­ПА­НИИ «ИМ­ПЕ­РА­ТО­РА ФРАН­ЦУ­ЗОВ»

План кам­па­нии вы­зре­вал труд­но и мед­лен­но. Ана­ли­ти­че­с­кий ум по­ве­ли­те­ля Ев­ро­пы от­би­ра­ет, оце­ни­ва­ет, рас­кла­ды­ва­ет на ча­ши ве­сов все за и про­тив пред­сто­я­щей вой­ны с Рос­си­ей, все на­коп­лен­ные опы­том пол­ко­вод­ца со­об­ра­же­ния, все на­блю­де­ния бо­га­той со­бы­ти­я­ми жиз­ни, всю из­во­рот­ли­вость не­дю­жин­но­го ума. Столк­но­ве­ния с Рос­си­ей не ми­но­вать: по­ка она не раз­гром­ле­на, то не­со­кру­ши­ма и Ан­г­лия, ос­нов­ной про­тив­ник кон­ти­нен­таль­ной си­с­те­мы На­по­ле­о­на. Тре­во­га не по­ки­да­ет серд­це и не по­ки­нет, по­ка на вос­то­ке не по­ко­ри­лась его во­ле за­га­доч­ная и не­объ­ят­ная, про­тя­нув­ша­я­ся до Ти­хо­го оке­а­на, Рос­сия.

О, эта Рос­сия!.. у неё есть ис­кус­ные во­е­на­чаль­ни­ки, но не это глав­ное, са­мое глав­ное – не­о­боз­ри­мые рус­ские про­ст­ран­ст­ва, так пу­га­ю­щие не толь­ко На­по­ле­о­на. Мысль им­пе­ра­то­ра сно­ва и сно­ва ищет путь к столь нуж­ной ему по­бе­де.

Взор не от­ры­ва­ет­ся от кар­ты и при­хо­дит ре­ше­ние… Ведь к Рос­сии – к са­мо­му её серд­цу, сто­ли­це, – мож­но по­до­брать­ся не толь­ко по су­ше. С двух сто­рон об­ра­щён­ную к Ев­ро­пе часть Рос­сий­ской им­пе­рии омы­ва­ют мо­ря. Чёр­ное мо­ре не в счёт, за­то есть Бал­ти­ка… ведь мож­но счи­тать, что всё юж­ное по­бе­ре­жье Бал­ти­ки вплоть до рос­сий­ских гра­ниц впол­не по­кор­ное им­пе­ра­то­ру фран­цу­зов. И как это ни стран­но, за­клю­ча­ет Бо­на­парт, но луч­шая до­ро­га в Рос­сию – по мо­рю.

По­сте­пен­но в го­ло­ве На­по­ле­о­на на­чи­на­ет скла­ды­вать­ся план: глав­ный удар по Рос­сии на­це­лить че­рез Ри­гу на Пе­тер­бург. За­мы­сел бы­с­т­ро об­ле­ка­ет­ся в чёт­кую фор­му – силь­ная фло­ти­лия долж­на от­пра­вить­ся на Бал­тий­ское мо­ре. Но вход ту­да за­граж­да­ет бри­тан­ский флот, к ко­то­ро­му в слу­чае вой­ны при­со­е­ди­нит­ся и рус­ская эс­ка­д­ра. Но ведь есть и по­тай­ная до­рож­ка – ста­рин­ный су­до­ход­ный ка­нал, со­еди­ня­ю­щий ни­зо­вье Эль­бы с ниж­ним те­че­ни­ем ре­ки Тра­ве, впа­да­ю­щей в Бал­тий­ское мо­ре (у пор­та Лю­бек). Этот ка­нал на­зы­ва­ют то Голь­ш­тин­ским, то Шлез­виг­ским. Глу­бо­ко си­дя­щие оке­ан­ские ко­раб­ли по не­му не прой­дут, за­то впол­не при­год­ны для та­кой це­ли ка­но­нер­ские лод­ки…

Итак, сно­ва зву­чит сло­во «ка­но­нер­ские лод­ки». В дей­ст­вен­ность обыч­ных по то­му вре­ме­ни ма­лых бо­е­вых ко­раб­лей, и преж­де все­го ка­но­нер­ских ло­док, На­по­ле­он уве­ро­вал твёр­до: ведь на его гла­зах не­боль­шие, на вид ут­лые су­дё­ныш­ки бес­пре­пят­ст­вен­но сно­ва­ли вдоль фран­цуз­ско­го по­бе­ре­жья по мел­ко­во­дью, бук­валь­но под са­мым но­сом у още­ти­нив­ших­ся пуш­ка­ми трёх­деч­ных ги­ган­тов с «Юни­он Дже­ком» на га­фе­ле. А по­сы­ла­е­мые про­тив них ан­г­лий­ские бри­ги ка­но­нер­ки по­про­с­ту то­пи­ли зал­па­ми сво­их ору­дий. И это про­ис­хо­ди­ло и до, и по­сле Тра­фаль­гар­ской бит­вы, по­сле ко­то­рой ос­тат­ки фран­цуз­ско­го фло­та от­кры­то­го мо­ря не сме­ли по­ка­зать­ся из на­дёж­но ук­ры­тых га­ва­ней.

Те­перь, ду­мая о ре­ша­ю­щем столк­но­ве­нии с Рос­си­ей, им­пе­ра­тор сно­ва и сно­ва вспо­ми­нал Бу­лонь, где со­би­ра­лись вой­ска для вы­сад­ки в Ан­г­лию и от ко­то­рой он от­ка­зал­ся, и те сви­де­тель­ст­ва бо­е­вой цен­но­с­ти греб­ных су­дов, ко­то­рые он там по­лу­чил.

ПРО­ВАЛ МОР­СКО­ГО ВА­РИ­АН­ТА РУС­СКОЙ КАМ­ПА­НИИ

В по­ли­ти­ке, как и на вой­не, не ред­кость об­ход­ные, по­тай­ные пу­ти.

Ко­рысть и шпи­о­наж – два по­ро­ка из древ­ней­ших вре­мён. Чи­нов­ни­ки про­да­ли за­мы­сел им­пе­ра­то­ра за зо­ло­то. До­сто­вер­ность это­го за­мыс­ла под­тверж­да­лась и дру­ги­ми ис­точ­ни­ка­ми.

Канонерки Балтийского флота

План бал­тий­ско­го по­хо­да не мог не стать из­ве­ст­ным в Сток­голь­ме. Швед­ский ми­нистр ино­ст­ран­ных дел ба­рон Эн­ге­с­т­ром по­зна­ко­мил с ним рос­сий­ско­го по­сла. Де­пе­ша об этом бы­ла по­лу­че­на в Пе­тер­бур­ге 2 мар­та 1812 го­да. От­вет­ные ме­ры по­сле­до­ва­ли не­за­мед­ли­тель­но. Уже 10 мар­та по­сле­до­ва­ло рас­по­ря­же­ние Бал­тий­ско­му фло­ту при­ве­с­ти в бо­е­вую го­тов­ность все 236 имев­ших­ся в его со­ста­ве ка­но­нер­ских ло­док. Кро­ме то­го, бы­ло да­но ука­за­ние на стро­и­тель­ст­во ещё 60, ко­то­рые бы­ли бы «бе­зо­пас­ны для пе­ре­хо­ду мо­рем с де­сант­ны­ми вой­ска­ми, имея в про­чем над­ле­жа­щее со­вер­шен­ст­во». Под­ряд­чи­ки – пе­тер­бург­ские куп­цы Ми­жу­ев и Крас­ни­ков­ский, – хо­тя и с не­боль­шим опоз­да­ни­ем, спра­ви­лись с труд­ным за­да­ни­ем, за что бы­ли удо­с­то­е­ны «вы­со­чай­ше­го бла­го­во­ле­ния». Те­перь фран­цу­зам, ре­шись они вы­пол­нить свой ко­вар­ный план, про­ти­во­сто­я­ло, не счи­тая дру­гих су­дов греб­но­го фло­та, 296 рус­ских ка­но­нер­ских ло­док, не ме­нее со­вер­шен­ных, чем фран­цуз­ские, а глав­ное – с от­важ­ны­ми эки­па­жа­ми.

Опыт не­дав­них де­ся­ти­ле­тий убеж­дал, что на мо­ре рус­ские не ме­нее гроз­ны, чем на су­ше.

От пер­во­на­чаль­но­го пла­на кам­па­нии На­по­ле­о­ну при­шлось от­ка­зать­ся с глу­бо­ким со­жа­ле­ни­ем. Со­жа­леть бы­ло о чём: ведь ес­ли бы уда­лось осу­ще­ст­вить пе­ре­ход греб­ной фло­ти­лии по Бал­ти­ке, то под уг­ро­зой не­по­сред­ст­вен­но­го уда­ра ока­за­лась бы сто­ли­ца Рос­сий­ской им­пе­рии, а это не­ма­ло­важ­но. Кро­ме то­го, мор­ские ком­му­ни­ка­ции сня­ли бы за­бо­ты об обес­пе­че­нии ты­ла, об ус­т­рой­ст­ве скла­дов во­ен­но­го сна­ря­же­ния и про­до­воль­ст­вия, при­да­ли бы кор­пу­сам «Ве­ли­кой ар­мии» боль­шую по­движ­ность и опе­ра­тив­ность. Од­на­ко све­де­ния, что рус­ские за­бла­го­в­ре­мен­но при­ве­ли в со­сто­я­ние бо­е­вой го­тов­но­с­ти Бал­тий­ский флот, за­ста­ви­ли На­по­ле­о­на спеш­но из­ме­нить пер­во­на­чаль­ный план.

Ре­чи уже не мог­ло ид­ти о воз­мож­ном столк­но­ве­нии с рус­ски­ми мо­ря­ка­ми при чис­лен­ном ра­вен­ст­ве сил, а ско­рее все­го, да­же при их пре­вос­ход­ст­ве, ибо по­ми­мо греб­ных су­дов фран­цу­зам при­шлось бы иметь де­ло с ли­ней­ны­ми си­ла­ми фло­та, ко­то­рые не­смо­т­ря на не­даль­но­вид­ную мор­скую по­ли­ти­ку Алек­сан­д­ра I – «Рос­сии нель­зя быть в чис­ле пер­вен­ст­ву­ю­щих мор­ских дер­жав, да в том ни на­доб­но­с­ти, ни поль­зы не пред­став­ля­ет­ся» – бы­ли весь­ма вну­ши­тель­ны­ми. И хо­тя на мел­ко­во­дье и в штиль дей­ст­вия па­рус­ных эс­кадр бы­ли стес­не­ны, но ос­та­вал­ся греб­ной, ма­с­кит­ный флот, не бо­я­щий­ся та­ких труд­но­с­тей. А по­том, хо­ро­шо зна­ко­мые с при­ле­га­ю­щи­ми к их Оте­че­ст­ву бе­ре­га­ми, рус­ские мо­ря­ки лег­ко оты­с­ка­ли бы воз­ле них та­кие ме­с­та, где бор­то­вые зал­пы их ко­раб­лей и фре­га­тов раз­ме­та­ли бы в кло­чья на­по­ле­о­нов­скую ар­ма­ду.

Но окон­ча­тель­но от это­го пла­на На­по­ле­он не спе­шил от­ка­зы­вать­ся. Ри­га ос­та­ва­лась клю­чом к рус­ской сто­ли­це.

ОБО­РО­НА РИ­ГИ

Уз­нав, что мор­ская до­ро­га в Рос­сию проч­но за­кры­та, при­ня­ты­ми мор­ским шта­бом рус­ских ме­ра­ми, На­по­ле­он по­ста­рал­ся скрыть свою до­са­ду. Он да­же по­ста­рал­ся убе­дить сво­их при­бли­жён­ных, что рад это­му, пу­с­тив та­кую фра­зу: «Взяв Ки­ев, я дер­жал бы Рос­сию за но­ги, за­хва­тив Пе­тер­бург, я взял бы её за го­ло­ву. Но, за­няв Моск­ву, я по­ра­жу её в са­мое серд­це». Но не все стре­лы бы­ли на­це­ле­ны пря­мо на Моск­ву.

В од­ну из ко­рот­ких июнь­ских но­чей (12/24.06.1812) «Ве­ли­кая ар­мия» на­ча­ла фор­си­ро­вать Не­ман. На ле­вом кры­ле втор­же­ния пер­вой груп­пи­ров­ки войск прус­ский кор­пус мар­ша­ла Жа­ка Мак­до­наль­да (32 ты­ся­чи че­ло­век) дви­нул­ся в сто­ро­ну Ри­ги. В слу­чае уда­чи он лег­ко мог стать се­рь­ёз­ной уг­ро­зой для Пе­тер­бур­га. В слу­чае ус­пе­ха его под­дер­жал бы 40-ты­сяч­ный кор­пус мар­ша­ла Шар­ля Уди­но, дей­ст­ву­ю­щий не­мно­го юж­нее.

Ри­га проч­но за­пи­ра­ла путь к сто­ли­це Рос­сии. К то­му же она бы­ла по­след­ним пор­том юга и вос­то­ка Бал­ти­ки, ещё не за­ня­тым фран­цу­за­ми. Обо­ро­ня­ли её 10-ты­сяч­ный гар­ни­зон и не­боль­шое, спеш­но со­бран­ное, опол­че­ние Ли­ф­лянд­ской гу­бер­нии. Со­от­но­ше­ние сил скла­ды­ва­лось яв­но в поль­зу Мак­до­наль­да, и он не со­мне­вал­ся в ус­пе­хе.

При пер­вом из­ве­с­тии о при­бли­же­нии вра­га при­вёл в пол­ную бо­е­вую го­тов­ность имев­ши­е­ся су­да глав­ный ко­ман­дир риж­ско­го пор­та ви­це-ад­ми­рал Ше­шу­ков. Бы­ло их не­мно­го – мел­кие раз­но­тип­ные лод­ки и бар­ки, для вну­т­рен­не­го поль­зо­ва­ния, и все­го 6 ка­но­нер­ских ло­док. Глав­ные же си­лы Бал­тий­ско­го фло­та рас­по­ла­га­лись да­ле­ко: ко­раб­ли и фре­га­ты – в Крон­штад­те, а греб­ной флот – в Ро­чен­саль­ме, сре­ди шхер юж­но­го по­бе­ре­жья Фин­лян­дии, не­по­да­лё­ку от ос­т­ро­ва Кот­ка.

По­сколь­ку На­по­ле­он так и не от­ва­жил­ся на­пра­вить фран­цуз­ский флот на Бал­ти­ку, рус­ские мо­ря­ки мог­ли взять на се­бя срав­ни­тель­но спо­кой­ную мис­сию – пе­ре­вез­ти из Фин­лян­дии под­креп­ле­ния риж­ско­му гар­ни­зо­ну. Эс­ка­д­ра ад­ми­ра­ла Те­та, ко­ман­до­вав­ше­го Бал­тий­ским фло­том, бы­ла по­сла­на, что­бы до­ста­вить в Ри­гу вой­ска из пор­тов Фин­лян­дии и Аланд­ских ос­т­ро­вов, ко­то­рым фран­цуз­ское втор­же­ние не уг­ро­жа­ло. Эс­ка­д­ра на­счи­ты­ва­ла 14 вым­пе­лов, в том чис­ле 8 ли­ней­ных ко­раб­лей. Этим мор­ским ги­ган­там труд­но по­дой­ти к при­ча­лам мел­ко­вод­но­го риж­ско­го пор­та, и по­это­му вы­сад­ку войск про­из­ве­ли в Ре­ве­ле (Тал­лин), по­сле че­го эс­ка­д­ра уш­ла в Се­вер­ное мо­ре, где при­ня­ла уча­с­тие в бло­ка­де фран­цуз­ско­го по­бе­ре­жья.

По-ино­му скла­ды­ва­лась бо­е­вая де­я­тель­ность фло­та греб­но­го, ему-то и при­шлось за­щи­щать Ри­гу. Эс­ка­д­ра Те­та не все вы­вез­ла вой­ска для под­креп­ле­ния, и по­то­му ос­тав­шу­ю­ся часть их из то­го же Све­а­бор­га и Ро­чен­саль­ма от­пра­ви­ли на ка­но­нер­ских лод­ках. Тя­же­ло на­гру­жен­ные, си­дя­щие поч­ти по са­мые ук­лю­чи­ны в во­де, не­боль­шие су­дё­ныш­ки шли уве­рен­но и до­ста­точ­но бы­с­т­ро – в по­мощь ма­т­ро­сам име­лось до­ста­точ­но пусть и не очень уме­лых в греб­ле, но за­то креп­ких сол­дат­ских рук. А же­ла­ние встре­тить­ся с дерз­ким за­хват­чи­ком по­мо­га­ло в пу­ти не ху­же по­пут­но­го ве­т­ра.

Пер­вый от­ряд из 37 ка­но­нер­ских ло­док при­был в Ри­гу в се­ре­ди­не ию­ля 1812 го­да, в те са­мые дни, ког­да рус­ская ар­мия от­сту­па­ла. Не­лёг­ким бы­ло по­ло­же­ние и у стен Ри­ги. Не­удач­ная вы­лаз­ка ше­с­ти­ты­сяч­но­го от­ря­да на от­ра­же­ние не­при­яте­ля по­ста­ви­ла под уг­ро­зу даль­ней­шую за­щи­ту го­ро­да. Каж­дая лиш­няя сот­ня шты­ков, каж­дая лиш­няя пуш­ка бы­ли жиз­нен­но не­об­хо­ди­мы риж­ско­му гар­ни­зо­ну.

Ка­но­нер­ки под Ан­д­ре­ев­ским фла­гом при­бы­ва­ли и при­бы­ва­ли. К кон­цу ию­ля их ста­ло уже бо­лее сот­ни. Бы­ли здесь и дру­гие су­да, на­при­мер ге­ма­мы, ина­че они зва­лись «шхер­ны­ми фре­га­та­ми», име­ли дли­ну до 45 ме­т­ров, три мач­ты и 20 пар вё­сел, их коман­да на­счи­ты­ва­ла 250 че­ло­век, они име­ли вну­ши­тель­ное во­ору­же­ние – до 24 штук 36-фун­то­вых ору­дий, точ­но та­ких же, как на ли­ней­ных ко­раб­лях. Под фла­гом контр-ад­ми­ра­ла Мол­ле­ра со­бра­лась весь­ма вну­ши­тель­ная фло­ти­лия. Още­ти­нив­шись мно­го­чис­лен­ны­ми пуш­ка­ми и имея не­ма­лую жи­вую си­лу, она вста­ла не­со­кру­ши­мой и при­том спо­соб­ной пе­ре­дви­гать­ся на нуж­ное ме­с­то кре­по­ст­ной сте­ной по За­пад­ной Дви­не (Да­у­га­ва) от са­мой Ри­ги до её аван­пор­та Ди­на­мюн­де (Да­у­гав­гри­ва). А часть ка­но­не­рок во­шла в ре­ку Ли­е­лу­пе (тог­да эту реч­ку на­зы­ва­ли Бол­дер-Аа) и всту­пи­ла в оже­с­то­чён­ную схват­ку с не­при­яте­лем.

К со­жа­ле­нию, не­мно­го­чис­лен­ные до­ку­мен­ты слиш­ком ску­по ос­ве­ща­ют кар­ти­ну мно­го­чис­лен­ных столк­но­ве­ний, из ко­то­рых рус­ские мо­ря­ки вы­хо­ди­ли по­бе­ди­те­ля­ми. Но кое-что есть.

Враг был ос­та­нов­лен, но не слом­лен. Еже­днев­но про­ис­хо­дят стыч­ки. И, как все­гда, греб­ные су­да Рос­сий­ско­го фло­та дей­ст­во­ва­ли в друж­ном со­гла­сии с су­хо­пут­ны­ми ча­с­тя­ми. Ка­но­нер­ским лод­кам, по­бед­но дей­ст­во­вав­шим на реч­ных фар­ва­те­рах, не раз до­во­ди­лось пе­ре­во­зить ар­мей­ские от­ря­ды и вы­са­жи­вать их в не­о­жи­дан­ных ме­с­тах для вра­га. Та­кой рейд, на­при­мер, был со­вер­шён 14 сен­тя­б­ря 1812 го­да. Сле­дуя под фла­гом ко­ман­ду­ю­ще­го фло­ти­ли­ей, ка­но­нер­ки вы­са­ди­ли боль­шой от­ряд в стра­те­ги­че­с­ки важ­ном ме­с­те на по­бе­ре­жье Риж­ско­го за­ли­ва. В хо­де по­хо­да шесть ло­док ка­пи­та­на 2 ран­га Ка­пель­це­ва вы­би­ли вра­га из од­но­го из при­бреж­ных го­род­ков, очи­с­тив его для рус­ских сол­дат. За­тем фло­ти­лия дви­ну­лась по ре­ке Ли­е­лу­пе даль­ше к го­ро­ду Ми­та­ве (ны­не Ел­га­ва), про­ры­ва­ясь сквозь по­став­лен­ные по­пе­рёк фар­ва­те­ра за­граж­де­ния – под­вод­ные ро­гат­ки, ук­реп­лён­ные на це­пях. Лод­ки шли вверх по те­че­нию, не­смо­т­ря на креп­кий осен­ний ве­тер с дож­дём. Враг бе­жал из Ми­та­вы, не ус­пев за­брать при­па­сы. За­хва­тив бо­га­тые тро­феи, фло­ти­лия ров­но че­рез не­де­лю бла­го­по­луч­но вер­ну­лась в Ри­гу.

Бо­е­вые дей­ст­вия ка­но­нер­ских ло­док про­тив войск мар­ша­ла Мак­до­наль­да про­дол­жа­лись вплоть до по­след­них чи­сел ок­тя­б­ря 1812 го­да. Бы­ло ещё не­ма­ло бо­ёв. Не раз смол­ка­ли по­дав­лен­ные ог­нём с во­ды не­при­ятель­ские ору­дия на зем­ля­ных ска­тах при­бреж­ных ре­ду­тов и лю­не­тов. А слу­ча­лось и так, что, сме­нив ва­лёк вес­ла или ар­тил­ле­рий­ский бан­ник на ру­жьё, саб­лю или абор­даж­ный то­пор – ин­тре­пель, шли мо­ря­ки вру­ко­паш­ную.

Вре­мя скры­ло име­на мо­ря­ков-ге­ро­ев, хо­тя ра­пор­ты об их от­ва­ге не раз от­прав­лял ко­мен­дант Ри­ги на имя мор­ско­го ми­ни­с­т­ра, про­ся долж­ным об­ра­зом от­ме­тить «ока­зан­ную ими хра­б­рость и рас­то­роп­ность». Не­ко­то­рые из них из­ве­ст­ны – это ка­пи­тан 2 ран­га Иван Суль­ме­нёв, ка­пи­тан-лей­те­нан­ты Се­сла­вин, Ка­зин, Бах­тин, Ду­ра­сов, лей­те­нан­ты Стан­ке­вич, Янов­ский, ми­ч­ма­ны Бо­ри­сов и Гло­тов.

Но вре­мя скры­ло не толь­ко име­на. Сей­час, по про­ше­ст­вии двух ве­ков, труд­но, поч­ти не­воз­мож­но во всей яс­но­с­ти пред­ста­вить се­бе, что про­ис­хо­ди­ло на бор­ту ма­лень­ких ко­раб­лей, кру­шив­ших вра­га с той же не­пре­клон­ной яро­с­тью, с ка­кой их пред­ше­ст­вен­ни­ки гро­ми­ли не­при­яте­ля в про­шед­ших вой­нах в шхе­рах Бал­ти­ки и на Ду­нае. О них мы боль­ше зна­ем, чем о за­щит­ни­ках Ри­ги в Оте­че­ст­вен­ную вой­ну 1812 го­да.

Не раз­гром­лен­ный до кон­ца, но и не­спо­соб­ный к даль­ней­шим дей­ст­ви­ям, кор­пус мар­ша­ла Мак­до­наль­да так и не вы­пол­нил воз­ло­жен­ную на не­го за­да­чу, не ре­а­ли­зо­вал за­мы­сел На­по­ле­о­на от­но­си­тель­но «рус­ской го­ло­вы» – Пе­тер­бур­га. И в этом боль­шая за­слу­га ка­но­нер­ских ло­док и их эки­па­жей, ко­то­рые в даль­ней­шем 1813 го­ду при­ня­ли уча­с­тие в штур­ме Дан­ци­га.

Стоя под Дан­ци­гом, рус­ский флот не­сколь­ко раз про­из­во­дил бом­бар­ди­ров­ку кре­по­с­ти. В аван­гар­де не­из­мен­но шли ка­но­нер­ки. О них пи­сал в сво­их до­не­се­ни­ях ко­ман­ду­ю­щий эс­ка­д­рой контр-ад­ми­рал А.С. Грейг: «Ни­что не мог­ло пре­взой­ти рве­ние их, с ко­им они упор­ст­во­ва­ли при­бли­зить­ся к ба­та­ре­ям про­ти­ву силь­ней­ше­го те­че­ния из ре­ки Вис­лы. Под же­с­то­ким ог­нём они за­во­ди­ли вер­пы (вспо­мо­га­тель­ные яко­ря осо­бо­го ус­т­рой­ст­ва. – В.К.) и, под­тя­ги­ва­ясь бли­же, упо­треб­ля­ли все сред­ст­ва вре­дить не­при­яте­лю». Ка­но­нер­ские лод­ки и здесь вы­пол­ни­ли свой долг.

Я лишь слег­ка кос­нул­ся уча­с­тия мо­ря­ков в Оте­че­ст­вен­ной вой­не 1812–1814 го­дов, кон­крет­но дей­ст­вий греб­но­го фло­та на Бал­ти­ке, при­няв­ше­го са­мое де­я­тель­ное уча­с­тие в обо­ро­не Ри­ги. Но бы­ли и дру­гие мор­ские по­дви­ги. Это не слиш­ком из­ве­ст­ная стра­ни­ца рос­сий­ской рат­ной ис­то­рии. А жаль, ведь и она убеж­да­ет в том, что во­ис­ти­ну не­скон­ча­е­ма нить рус­ской во­ин­ской сла­вы, она пи­та­ет за­кон­ным чув­ст­вом гор­до­с­ти за своё Оте­че­ст­во серд­це каж­до­го рус­ско­го че­ло­ве­ка, вер­но­го ис­то­рии сво­их пред­ков.

Вадим КУЛИНЧЕНКО, капитан 1 ранга в отставке, пос. КУПАВНА, Московская обл.

№37. 14.09.2012