Как я наблюдала на выборах

24.09.2012 г.

Екатерина Синюк

Оказывается, быть журналистом и писать репортаж "про выборы" с участка – это совершенно не то, что быть на них наблюдателем. Для журналистов – пожалуйста, фотографируйте, пожалуйста, прокомментируем. С наблюдателями же всё иначе. 

"Вы – наблюдатель, и все, что я могу запретить наблюдателям на моем участке, я запрещаю"

А было все так: месяц назад я узнала, что на выборы можно пойти не журналистом от TUT.BY, а зарегистрироваться наблюдателем через проект"Наблюдение за выборами: теория и практика". Меня аккредитовали, объяснили, на что надо обращать внимание, поскольку опыта наблюдения у меня не было, помогли выбрать участок: Юго-Западный округ № 99, участок 289, который расположился в 155-й столичной школе. 
 В этом округе баллотировались актер Евгений Крыжановский, действующий депутат парламента Светлана Шилова и директор школыЕкатерина Савчук. 
 
Романовский Владимир Иванович, член ОГП, в выборах не участвует
В основной день выборов я приехала на участок уже в 7.30 утра – за полчаса до открытия. 
 -Та-а-а-к, это вот сюда, это - сюда, сейф с бюллетенями посередине. Чтоб всем видно было!  - приговаривал председатель комиссииАлександр Цеханович, одновременно подбивая каким-то инструментом дно урны. Вероятно, для надежности. 
– А вы наблюдатель? – обратился он ко мне. Услышав "да", принес бейджик "Наблюдатель" и показал на столы, отведенные наблюдателям. 




 
Столы наблюдателей были поставлены в одну линию со столами комиссии. Как стало понятно потом, процесс непосредственной выдачи бюллетеней при таком месторасположении можно было видеть. 
 В 8.00 председатель комиссии объявил, что пора приступать к опечатке урн. Взяла фотоаппарат, чтобы записать на видео, как всё происходит. Но председатель меня остановил, заявив, что фото- и видеосъемку вести категорически запрещено: "Вы не аккредитованы как средство массовой информации. Вы – наблюдатели, вот и наблюдайте".
 Листай-перелистай Избирательный кодекс, но там нигде не написано, каким образом регламентируется фото- и видеосъемка. То есть ни можно, ни нельзя. Или и можно, и нельзя - кому как больше нравится. Как именно нравилось председателю Александру Цехановичу, мне было понятно. Другой вопрос, что если у комиссии нет оснований съемку запрещать, значит, просьба в разрешении съемки должна быть удовлетворена. Это мое личное наблюдательское мнение, ибо отсутствие возможности фиксировать свое наблюдение я считаю нарушением статьи 13 Избирательного кодекса, гарантирующей на выборах гласность и открытость.
 На это председатель чистосердечно заявил: "Вы ж не просто человек, который пришел на участок, с ним бы мы, может, как-то договорились. И вы не журналист. Вы – наблюдатель, и все, что я могу наблюдателям запретить на моем участке, я запрещаю. Зачем мне потом проблемы?".
 Опечатка урн: потуже узлы, чтоб дети в урну не влезли
Опечатка урн проводилась так: председатель взял катушку с нитками, толстую иголку, пластилин и печать. Сначала он показал каждому присутствующему, что урна для голосования в день выборов пуста. Добротно так, со всех сторон показал, не придерешься. Затем председатель произвел какие-то манипуляции с иголкой и нитками и завязал пару узлов, приговаривая: "Дети часто на участок приходят, надо надежней узлы завязать". В результате председатель закрепил свой "морской узел" синим пластилином, набрал в легкие побольше воздуха, "громогласно" подул на печать и поставил ее на пластилин. 
Следом так же опечаталась урна поменьше – так называемая переносная, которую члены комиссии разносят по домам к избирателям, выразившим желание голосовать именно дома. Я и коллега-наблюдатель заинтересовались таким методом опечатки урн и обратились к председателю:
 - Это у вас какой-то особый метод опечатки? Обычно ведь запечатывается так, чтобы ее нельзя было открыть, не нарушив целостность печати...
 - Да? А как это делается? – спрашивает председатель, даже проявляя, как мне показалось, интерес.
 - Клеится бумажка на урну - так, чтобы один ее конец был на крышке, второй – под местом открытия крышки. Потом на эту бумажку ставится несколько печатей, и вы расписываетесь. А лучше, чтобы вместе с вами еще кто-нибудь расписался. Месторасположение же печатей на бумаге можно даже заснять и потом сравнить в конце дня. Так всё-таки надежней, - предлагаем мы.
 - Насчет фото я же вам все объяснил! – ответил председатель и ушел, оборвав начавшуюся интересную беседу.
 "А мой кандидат-то выбыл"
В помещении, где проходили выборы, было холодно. Или даже – зверски холодно. Позже вахтерша объяснила, что это только на первом этаже так, на втором теплее… Первый избиратель на наш участок пришел в 7.50."Господи, ну кто приходит голосовать в 7.50?" – задалась я вопросом. Тогда же услышала от членов комиссии, что каждому избирателю, который придет голосовать впервые, будет вручена шариковая ручка в подарок.
С 8.25 члены комиссии стали уже по очереди отлучаться в буфет. Посмотрев на них, решила сделать то же самое. И именно там я и нашла свое спасение – горячий чай. И всего-то за 650 рублей! 



Хотя, конечно, больше всего в буфете обращал на себя внимание широкий алкогольный ассортимент: коньяк, шампанское, водка, пиво, вино. Хватало и мясных изделий:


Пока клиентов было не много, продавщицы спорили, какое музыкальное сопровождение поставить: "Hotel California" или "На-та-ли". "А давай сначала иностранную, а потом - на русском", - предложила одна из продавщиц. "А давай!" - согласились остальные. 
 Чуть согревшись (чаем, чаем), вернулась на "рабочее" место. Одновременно со мной на участок пришел дедушка, объяснил, что плохо слышит, подошел к комиссии, чтобы ему озвучили, куда ставить галочку. Просмотрев кандидатов, дедушка указал на одного из них: 
 - А за яго куды ставіць? 
 - А этот выбыл, вы других выбирайте, - ответил ему кто-то из членов комиссии.
 - Куды выбыў?
 -Ну, снял свою кандидатуру.
 Немного поразмыслив, дедушка отправился в кабину для голосования, затем кинул бюллетень и на выходе бросил: "Выбыў ён… А я за яго хацеў". Пожал плечами и ушел. (Кандидат Романовский представлял Объединенную гражданскую партию, которая незадолго до выборов решила снять кандидатуры всех своих членов партии.) 
В общем, шло время, шли избиратели.
Вместе с ними шел дождь, который на реализацию гражданского, так сказать, долга белорусов повлиять никак не смог.



А я тем временем изобрела свой собственный метод подсчета граждан, приходивших голосовать:

Каждый кружочек - 10 избирателей. Увы, от холода даже не получалось рисовать ровные кружочки
Вскоре голосовать пришел “мужчина в черном”. Объяснил, что он из какого-то посольства, хочет проголосовать, но паспорта у него нет. 
 - Так может водительское удостоверение есть? Ну что-нибудь? – уточнили члены комиссии.
 - Нет, совсем ничего…
 - Тогда ничем вам помочь не можем, - констатировал наш председатель. Все правильно: без удостоверяющих документов выдать бюллетень гражданину не имеют права.
 Но тут же один из членов комиссии протягивает мужчине бюллетень, с которым он... отправляется в кабинку. Полуоглянувшись на наблюдателей, председатель "нагоняет" "человека в черном" и спрашивает: "Ну, может, служебное удостоверение есть какое-нибудь?"
 - Да, да. Может, и есть. Скорее всего, – и ступает в кабинку. Меньше чем через минуту бюллетень этого человека отправился в урну. 
К счастью, больше такого на участке я не наблюдала: каждому выдавался бюллетень строго один на руки после предъявления документа. Тем, у кого "жена-больная-можно-я-за-нее-проголосую", объясняли, что комиссия с урной приедет на дом сама, если жена хочет голосовать.
 В 11.00 в буфете началась концертная программа "За Беларусь". 

 Судя по довольным лицам присутствующих, избирателям она пришлась очень даже по душе. 
 "Хорошие детки, хорошие голоса", - заметил кто-то. Согласна. И главное – неустанно пели одни и те же песни по несколько раз. 
 Уточнила у председателя комиссии, сколько избирателей на участке. 1907, ответил он, добавив, что 441 из них уже проголосовал досрочно, а всего бюллетеней комиссия получила 1900. Слава Богу, хоть с получением такой информации проблем не было. 
Избиратель - наблюдателям: "Ну и откуда вы тут все сидите? БРСМ?"
Итак, до 12-ти дня на участок, по моим подсчетам, пришло 200 человек. 



 После обеда в проходе появляется бабуля. Проголосовав, направляется к выходу и там встречает свою  знакомую.
 - О, прывет! – начинает она . - А ты за каго?
 - Ну за Шылаву нашу любимую! - отвечает ей другая бабуля.
 -Т-с-с, - перебивает их кто-то из членов комиссии. – Это же тайна, кто за кого!
 - О-о-о-й, за яе? - не обращая внимания на замечание сказала бабушка. - Да пайшла ты, дурная! Фыркнула и понеслась к выходу, с подругой и не попрощавшись.
Вслед за бабулей пришел мужчина лет 60-ти и тоже решил "пройтись" по кандидатам. После того, как он проголосовал, а члены комиссии напоследок посоветовали ему "приглашать на выборы соседей", он ответил: "А зачем? За Шилову голосовать? Чтоб она нам потом по 2 памперса в месяц выдавала?". Вроде уже собираясь уходить, дедушка продолжил:
 - А, кстати, посмотрите по списку, жена моя не проголосовала?
 - Нет еще, - ответили ему.
 - Ну, правильно, да. Она и не могла, она ж на даче! (Смеется. - Прим. авт.) Но кто вас тут знает, - добавил он и направился к выходу. Тут уже избиратель решил "пройтись" и по наблюдателям: "Ну и откуда вы тут все сидите? БРСМ? Да... наблюдатели!".  Рядом с ним остановился еще один дедуля, также пристально посмотрел на наблюдателей и добавил:"Ага... наблюдатели... Уже чего-то нехорошего хотят нанаблюдать".
 Вскоре на участок зашел папа с сыном. Проголосовав, мужчина не уточнял, какую организацию представляли наблюдатели, и просто обратился: "Вы наблюдатели? Отметьте себе, пожалуйста: я вот инвалид, еще и с ребенком на коляске, как мне с ним зайти на участок? Никакого пандуса…".
 А ближе к вечеру на участок приехали знакомые журналисты. Им председатель разрешил поснимать и с удовольствием дал комментарий. Как оказалось, в своем интервью он рассказал даже о том, что наблюдатели на него "нападают". Но кто на него нападал, я, признаться, так и не поняла.
 Подсчет голосов. "Вот вам отведено место, отсюда и наблюдайте. Все прекрасно видно!"
Время шло к завершению дня голосования. За полчаса до закрытия участка мы с коллегой-наблюдателем отправились к председателю уточнить, как будет происходить подсчет. Но было видно, что отвечать на вопросы он больше не намерен: "Да сколько можно? Что вы все переживаете? У меня уже давление от вас поднялось! Сколько можно мне столько вопросов задавать?". 
В 20.00 я подвела свои итоги: на выборы сегодня пришло 389 человек. Участок закрылся, комиссия стала сдвигать столы. Точнее, отодвинув их на расстояние 7-8 метров от наблюдателей, сделали полукруг. Вставать из-за столов во время подсчета голосов и подходить к комиссии нам запретили. Просьбы посадить нас ближе председатель комиссии проигнорировал:"Вот вам отведено место, отсюда и наблюдайте. Все прекрасно видно!"
 В общем, в день выборов, по данным комиссии, поучаствовало 419 избирателей, а за все дни - 872 из 1907, т.е. меньше 50%. 
Процесс подсчета голосов был таким, что каждый член комиссии брал себе отдельную стопку высыпанных на стол бюллетеней, записывал на листик данные по своей стопке и передавал председателю комиссии. Тот, в свою очередь, цифру суммировал и озвучивал: сначала данные по досрочному голосованию, затем – по "переносной" урне и в заключение – общий итог выборов: за Крыжановского - 156, за Савчук – 87, за Шилову – 517, против всех - 78, испорченных и недействительных бюллетеней - 34. Сколько же проголосовало непосредственно в день выборов и сколько избирателей по списку пришло и расписалось за полученный бюллетень, не огласили. 

Раз уж мы всего лишь наблюдатели, то в результате своего многочасового наблюдения хотелось хотя бы посмотреть, что за Шилову – самая большая стопка, за Крыжановского - поменьше, и уж совсем чуть-чуть - у Савчук. Но как наблюдателю понять, что это именно так, если при запрете вставать с места бюллетени за каждого кандидата даже не складывались в отдельную стопку? Увы, я, как наблюдатель, на отведенном мне расстоянии могла лишь верить на слово тому, что озвучивалось.