Ограбление по-грузински

В биографии Иосифа Джугашвили всегда был пробел: что делал Сталин в год первой русской революции? Ответ нашли ставропольские краеведы: в 1905 году будущий тиран участвовал в ограблении Ставропольского отделения Государственного банка, после чего долго скрывался в гостинице «Калужское подворье»

8 июня 1926 года, выступая перед рабочими железнодорожных мастерских в Тифлисе, Иосиф Сталин несколькими ностальгическими штрихами обрисовал свою биографию революционера-подпольщика: «Там, в России, под руководством Ленина я стал одним из мастеров от революции... От звания ученика (Тифлис), через звание подмастерья (Баку), к званию одного из мастеров нашей революции (Ленинград) — вот какова, товарищи, школа моего революционного ученичества. Такова, товарищи, подлинная картина того, чем я был и чем я стал, если говорить без преувеличения, по совести».

 

Несправедливо забытому ставропольскому писателю Илье Сургучёву будущий вождь в своё время готовил обеды

«По совести», однако, не получилось… Тифлис, Баку, Петроград. Такова была география его революционной деятельности до 1917 года. Однако это далеко не полная картина. Лев Троцкий, сбежавший от сталинского самовластия за границу, написал о нём весьма занятную книгу, где отмечал, что география сталинских подвигов на Кавказе во время революции 1905 года — сплошная terra incognita. «К сожалению, не так легко выяснить, — писал Троцкий о подпольной работе Сталина, — в чём именно она состояла и даже где именно она развивалась». Суровый вождь надёжно хранил секреты своего прошлого. Между тем, всю вторую половину 1905 года, как убедительно доказывает Троцкий, Сталина не могло быть ни в Тифлисе, ни в Баку. Где находился он эти полгода, чем занимался? Долгое время это было для историков неразрешимой загадкой.

Ограбление по-грузински

В июле 1905 года тихий губернский городок Ставрополь-Кавказский облетело потрясающее известие: на главном городском проспекте появились гангстеры. До сей поры ставропольская уголовная хроника не могла похвастать ничем большим, чем пьяные драки в базарный день, кражи из магазинов да убийства на бытовой почве. Событие поднимало криминальный статус города, как минимум, до Неаполя или Нью-Йорка. Сногсшибательная новость вмиг облетела Ставрополь, об ограблении напечатали в местных газетах. Хотя едва ли в том была какая-то необходимость. Слухи распространялись по городу с быстротой молнии. В одном из июльских номеров ставропольской газеты «Северный Кавказ» читаем:

«2 июля, в час дня, на Государственный Банк было произведено вооруженное нападение с целью грабежа денежного ящика. Шесть человек, восточного типа, вошли в помещение Государственного Банка, оставив одного своего вооружённого револьвером товарища на площадке лестницы, и подошли к решетке кассы. Чиновник, находившийся у кассы, предложил вошедшим лицам снять шапки. Тогда один из злоумышленников выхватил револьвер из кармана, наставив его на кассира, стал угрожающе требовать денег, а другой в это время стремительно бросился в бухгалтерское отделение, где находится железный ящик с деньгами. Произошла сильная паника среди служащих в банке. Несколько чиновников, бросившись к окнам, выходящим во двор, стали спрыгивать с подоконников и кричать о помощи. Злоумышленники пришли в замешательство и быстро исчезли из помещения банка, не захвативши ничего. С крыльца Государственного Банка они бросились бежать в разные стороны. Трое из грабителей направились к Верхнему базару, где двое из них задержаны полицией при помощи посторонних лиц. Через час третий злоумышленник был захвачен в саду бывшего юнкерского училища приставом 2-ой части и препровожден в тюремный замок. Вечером того же дня на бульваре был задержан четвёртый преступник старшим городовым. Все пойманные злоумышленники оказались жителями Кутаисской губернии, Озургетского уезда. К розыску остальных участников нападения на Государственный Банк приняты полицией энергичные меры».

Таким образом, к вечеру 2 июля 1905 года ещё двое из нападавших на ставропольское отделение Государственного банка оставались на свободе. Но уже три дня спустя в том же «Северном Кавказе» появилось ободряющее сообщение: «Вчера, 4-го июля, на Нижнем базаре задержан ещё один гуриец (житель Кутаисской губернии, Озургетского уезда) Иван Долидзе, принимавший участие в нападении на Государственный Банк 2-го сего июля».

И всё. Шестеро грузин грабили местный Госбанк. Пятеро из них были в результате пойманы и отданы в руки правосудия, а шестой так и остался неизвестным. Следы его теряются во мраке прошедших десятилетий. Мы бы так и не узнали его имени, если б не одна удивительная случайность.

Показания Ильи Сургучёва

Рядом с Нижним базаром в те времена находилась известная всему городу гостиница «Калужское подворье». Владела ею купеческая семья Сургучёвых, проживавшая здесь же — в хозяйском флигеле. Тем летом в доме гостил приехавший из Петербурга старший сын Илья. Окончив ставропольскую духовную семинарию, он не стал священником, а поступил на восточный факультет столичного императорского университета. Из-за революционных беспорядков университет временно закрыли. Молодой человек вернулся на неопределённый срок в Ставрополь.

Уже тогда он был подававшим большие надежды писателем. Его очерки и рассказы печатались в популярной периодике. Совсем недолго оставалось до выхода романов и повестей, до прихода к нему всероссийской славы талантливого драматурга. Книгами «Губернатор», «Ночь», «Мельница» и «Ротонда» имя этого выдающегося ставропольца навсегда вошло в историю русской литературы, а пьесами «Торговый дом» и «Осенние скрипки» — в историю русского театра. После революции и гражданской войны Сургучёв эмигрировал. Далее были Константинополь, Берлин, Прага, Париж…

 

Здание Госбанка в Ставрополе сохранилось до наших дней

 

Но все эти годы ставропольский писатель хранил тайну, о которой лишь в старости отважился поведать своему лечащему врачу Владимиру Унковскому. Уже после смерти Ильи Сургучёва тот опубликовал воспоминания об этом примечательном разговоре в мюнхенском журнале «Грани»:

«Как-то я был в гостях у Ильи Дмитриевича и за ужином услышал следующий от него рассказ:

— Однажды, будучи студентом, я приехал из Петербурга в Ставрополь на летние каникулы. После обеда, по обыкновению, отец ушёл в спальню соснуть, а я часто оставался в столовой и читал. Стук в двери, пошёл отворить — молодой человек кавказского типа.

— Что вам угодно?

— Позвольте отрекомендоваться: Иосиф Виссарионович Джугашвили. Я вчера бежал из Тифлиса, за мною следит полиция. Мне надобно временно пожить на нелегальном положении. Ваш дом считается в Ставрополе очень благонадёжным, шпики сюда не рискнут заявиться. Не возьмёте ли вы меня к себе поваром. Я отлично смыслю в кулинарии.

Я пошёл к отцу.

— Какой-то Джугашвили — нелегальный — предлагает себя в повара.

— А ты спроси, умеет ли он готовить шашлык по-карски. Если умеет, мы его берём...

И он стал служить, поставив условием, что после обеда будет уходить и возвращаться за час до ужина. Принёс маленький чемоданчик с жалким скарбом — всё имущество.

...Готовил прекрасно, отлично, мастерски. Отец был доволен. Часто мы с нашим поваром вдвоём ходили в театр на галёрку и возвращались поздно, потому что спускались в погребок и попивали кахетинское. Парень он был компанейский. Политических разговоров мы с ним не вели: я всегда был до них не охотник, и он, очевидно, остерегался.

Декламировал из поэмы Руставели “Витязь в тигровой шкуре” по-грузински и отчасти казался энтузиастом... Проходили недели и месяцы. Вхожу как-то утром в кухню — пусто. Ни Виссариона, ни чемоданишка. Исчез навсегда. Не забрал следуемого ему за полмесяца жалованья...»

Ничего кроме фактов

Свидетельство Ильи Сургучёва, дошедшее до нас через вторые руки, при иных обстоятельствах едва ли было бы воспринято нами всерьёз. И в самом деле, никто и никогда даже не заикался о том, что Сталин несколько месяцев кряду жил в Ставрополе-Кавказском. Но если бы историкам было хоть что-нибудь известно о том, где находился и что делал Сталин всю вторую половину 1905 года, приведённый рассказ можно было бы смело списать на неуёмную фантазию ставропольского писателя, тихо стареющего в Париже. Но в том-то и дело, что об этом периоде жизни Иосифа Джугашвили не известно абсолютно ничего. Сургучёвская версия событий заслуживает внимания хотя бы потому, что она пока вообще единственная.

О том, что Сталин в молодости грабил банки, говорили, в общем-то, всегда. Но ни одного конкретного банковского «экса», в котором он участвовал лично, так никогда и не было названо. А между тем, сопоставив две половинки этого исторического ребуса, мы неожиданно получили ключ к его разгадке. С одной стороны, в июле 1905 года шестеро грузин совершают неудачную попытку ограбления ставропольского отделения Государственного банка. Только одному из них каким-то чудом удаётся «сохранить инкогнито» и остаться на свободе. С другой стороны, писатель Илья Сургучёв, гостивший тем же летом в родительском доме на «Калужском подворье», утверждает, что несколько месяцев прятал там от полиции молодого Сталина. Неизвестный грузин-экспроприатор обретает вдруг облик и имя! К этой единственной из существующих на сегодняшний день версий мы отнеслись со всей серьёзностью. Решили её проверить — и доказательства посыпались, как из рога изобилия.

Сразу после покушения на ограбление ставропольская газета «Северный Кавказ» дала на своих страницах несколько странных заметок. Сначала в них утверждалось, что никакого ограбления и близко не было. Будто бы несчастные грузины зашли в банковскую контору лишь для того, чтобы «посмотреть», но произошло досадное недоразумение, и их приняли за грабителей. Абсурдность этого утверждения оказалась столь очевидной, что позднее, под давлением полиции и возмущённой общественности, газета была вынуждена поместить соответствующее опровержение.

После того как на свободе остался только один из участников грабежа, в «Северном Кавказе» появилась ещё одна весьма интригующая статья. В ней говорилось, что сотрудникам банка, которые опознают грабителей после их поимки на улицах города, не следует доверять. Мол, при виде револьверов они были слишком напуганы. «И если бы кто-нибудь из перепуганных людей, — делал автор статьи свой вывод, — стал палить в стену и уверять, что он своею собственною рукою застрелил горца, трудно было бы уверить его, что перед ним была стена, а не горец. В чисто животном, паническом страхе можно не только горца, но и архангела с огненным мечом усмотреть».

За этими заметками в «Северном Кавказе» невооружённым глазом видится странная на первый взгляд попытка выгородить участников неудачного банковского «экса». Спасти их от карающего меча закона. Но всё становится на свои места, когда мы читаем подпись под этими перлами газетной адвокатуры — Илья Сургучёв! Действительно, молодой литератор летом 1905 года не только проводил каникулы в доме своих родителей, но и регулярно печатался в этой ставропольской газете.

Представим себе всю ситуацию: в его доме скрывается Иосиф Джугашвили, последний из оставшихся на свободе несостоявшихся грабителей местного банка. Естественно, Сургучёв напуган. К нему в любой момент может нагрянуть полиция, которая, несомненно, обнаружит на кухне последнего, шестого участника провального «экса». Что останется делать Сургучёву? Убеждать полицию в том, что их повар — это вовсе не тот самый, а совсем другой грузин? Что работает он у них уже давно и вообще вполне благонадёжен? Поверят ли?

Илья решает подстраховаться, но действует по-юношески нелепо. Своими «адвокатскими» заметками в «Северном Кавказе» он выдаёт себя с головой. Благо, ставропольская полиция оказалась крайне близорукой, и эта ошибка не обернулась для него тюремным сроком. Искать Сталина в его доме никто и не думал, хотя могли бы и, главное, должны были разыскивать именно там.

В 1953 году, уже давно живя в эмиграции, Илья Сургучёв опубликовал в журнале «Грани» одноактную пьеску «За чахохбили». В ней он изобразил своего старого знакомого в белом фартуке у кухонной плиты. Причём кулинарное мастерство «отца народов» описано им в таких деталях, что это мог сделать только человек, у которого сам Сталин действительно когда-то работал поваром. Его слова, обращённые к одному из героев пьесы: «А помнишь, как когда-то казначейство грабили?» — в свете этой поразительной истории звучат до чрезвычайности красноречиво.

Когда пьеса публиковалась, Сургучёв уже не боялся ни ставропольской полиции, ни гнева советского вождя. В 1953 году последнего, как известно, не стало. Одним словом, в своих заметках и, главное, в тексте «За чахохбили» он, пусть и в скрытой форме, отразил факт удивительного знакомства со Сталиным. И, тем не менее, сам Сургучёв никогда не говорил об этом в печати. Не говорил прямо. Почему? Хотя бы потому, что русская эмиграция никогда не простила бы ему того, что однажды он спас Сталина от правосудия. По этой самой причине мы и узнали обо всём лишь после смерти писателя. Со слов его последнего врача и близкого парижского друга Владимира Унковского.

Депутат с криминальным прошлым

Сталин был здесь, и это многое объясняет. Например, то, почему в 1917 году он баллотировался на выборах в Учредительное Собрание от города Ставрополя. И даже победил. Правда, по милости его соратников-большевиков Учредительное Собрание так и не стало «верховным хозяином земли русской». Раньше историки не могли объяснить, почему вдруг Сталин решил выдвигаться на тех исторических выборах именно от Ставрополя. Но мы-то теперь знаем, что его с этим городом связывало слишком многое, и потому можем домыслить вероятный вариант развития событий самостоятельно.

Оба здания, связанные в Ставрополе с именем Сталина, сохранились до наших дней. В здании Государственного банка, который грабил будущий «отец народов», сейчас располагается местное отделение Союза писателей. И это справедливо, коль скоро именно писатель спас тогда Сталина от неминуемой полицейской расправы.

Любопытно, что стоявший когда-то на Комсомольской горке памятник советскому вождю был обращён лицом в сторону того самого бывшего Госбанка. Как будто с тоской смотрел он на места своих былых похождений, и в каменной голове гудела одна лишь мысль: «А кассы той мы так и не взяли…» После XX съезда КПСС, на котором был разоблачён «культ личности» Сталина, памятник убрали с постамента за одну ночь.

Здание сургучёвского «Калужского подворья», в котором Сталин в 1905 году несколько месяцев скрывался от ставропольской полиции, всё так же стоит на Нижнем базаре. Там теперь обычный жилой дом. На его причастность к судьбе писателя указывает мемориальная табличка. О Сталине пока ни слова. Но кто же в этом виноват? Очевидно, он сам не очень-то хотел, чтобы потомки знали о его приключениях в городе Ставрополе-Кавказском. По крайней мере, вся документация, которая касалась выдвижения Сталина на выборы в Учредительное Собрание, после его прихода к власти из местных архивов была изъята.