Сказать по правде, люблю почитать либеральное г**о в охотку

Я крайне, прямо чертовски редко делаю в блог копи-пасты. Прямо даже один единственный случай за всё время могу припомнить. Ещё какой-нибудь один,  возможно, запамятовал. Но бывают случаи, когда кто-нибудь, ну так здорово изложит твои же мысли, что нет никакой возможности отказаться от нажатия двух заветных клавиш. Вот сегодня я о чем:

Нашёл новодворско-шендеровичевский ресурс, вот он

Почитал. Вот вопрос: как должна быть устроена средняя статья классической демшизы?

В статье должны быть — страдания. Человек умирает, или болеет. И даже не один. Должна быть ещё и старушка. Желательно, парализованная. Ещё — она чеченская, грузинская, осетинская и т.д. — нерусская старушка. (Либералы, как можно заметить, считают нерусскость видом инвалидности, или им так жальче). Эта старушка при смерти и голодна. Её никто не хочет спасти — кремлёвская власть запретила все полёты, менты вырыли канаву, чтобы машины скорой помощи не смогли проехать, если кто и хочет спасти старушку, то это интеллигентный доктор, к примеру, Кац, но Каца не пускают спасать — Кац задержан, ему кинули обвинение, что он перевозит героин в саквояже. Нет, героин подкинут! А в саквояже были только аспирин, бутерброды с докторской колбасой, бутылка кефира и собранные интеллигенцией на Бульварном кольце Москвы 457 рублей 50 копеек.

В статье должны быть поэтические цитаты. Предпочтительны тут Бродский и Пастернак. Из остальных поэтов цитаты всего три: «сначала они пришли за», «по ком звонит колокол» и «широкая грудь осетина».

В статье есть обязательно Хороший иностранец. Он Джон или Жан, иногда Карл. Этот хороший иностранец спасает людей. Он умница и устал, его качает от перенагрузки, как наркома Цюрупу. Разговаривает он на ломаном русском языке, а вот аффтар статьи с ним говорит на ломаном немецком, греческом или суахили, потому что настоящий либерал всегда Говорит на языках. Аффтар быстро находит взаимопонимание с Джоном, Жаном или Карлом, и последний, в конце, обязательно показывает фотографию, достав её из бумажника — на фотографии негритянка или негр, потом, прослезившись, говорит «ах, как я тут, в горах, скучаю по моей дорогой (или моему дорогому)».

В статье обязательно есть Мерзавцы. Мерзавцы без устали сжигают школы с детьми, насилуют маленьких девочек, мальчиков, овечек, котят и щенков, насилуют и парализованную нерусскую старушку, насилуют интеллигентного доктора Каца, Мерзавцы оправляются на кладбище, они врываются в церкви и мечети и оскверняют (последнее, видимо, уже не актуально), у них нет ничего святого, кроме того, ворвавшись в посёлок, они воруют там унитазы, находят чудом уцелевшую статую Сталина во дворах, и возлагают ему цветы, пляшут вокруг хороводом и бьют в бубен.

Ещё они находят местного гея, и расстреливают. Журналиста — и расстреливают. Свободную женщину, чуждую условностей феминистку — и тоже расстреливают. А вот этих вовсе не насилуют, нет. Мерзавцы не делают ничего такого, что пришлось бы жертвам по вкусу.

В статье обязательно должна быть Система, она же — Ужасное отечество. Ужасное отечество сочувствует Мерзавцам, или, как минимум, равнодушно закрывает глаза на их подвиги. Представлено оно, как правило, Мусорами, Военными и Чиновниками. Сидят они у костра, и играют в камень-ножницы-бумагу на бутылку водки. Рядом, в роще, душераздирающие крики — это Мерзавцы дубасят беженцев стволом крупнокалиберного пулемёта.

— Что там творится? Ор такой, что водка в горло не лезет! — говорит Чиновник несколько недовольно.
— Что-что. Полевой командир Насреддин Иванович Ягодашвили беженцев пытает. Ищет среди них вегетарианцев, чтобы накормить сырой бараниной, и панков, чтобы крестить против их воли.
— А нельзя ли их как-нибудь угомонить? Мы же всё-таки отдыхаем?
— Хотите, я туда гранату брошу? Потише станет? — говорит Военный.
— Прямо, потише. Я от взрывов вообще трезвею.
— Ну и хуй бы тогда с ними?
— Да, действительно. Камень-ножницы-бумага!

И в статье должно быть ударное окончание. Романтически-горькое, такая вот грустная улыбка мудреца.
«И тут, стоя над растерзанным телом русского доктора Каца, я понял, что вся проблема нашей родины — это дураки и дороги!»
Или:
«И, глядя на зарево пожара, видя, как в горящей больнице бегут туда-сюда дымящиеся инвалиды, я понял — для этой страны актуальны только два вопроса — что делать, и кто виноват!»
Или, на худой конец:
«Я достала свой карманный осциллограф, подвела стрелки, и решила — с точки зрения квантовой теории моя личная эволюция индивидуума не удалась, и виноваты в этом разделение церквей, КГБ и волюнтаризм Хрущёва!»

Источник