"Бездарно выигранная война..."

Предлагаю гайдпаркерам письмо  человека высокой совести, фронтовика, инвалида ВОВ, великого русского писателя Астафьева Виктора Петровича.


13 декабря 1987 года

Адресат не установлен

 

Уважаемый Илья Григорьевич! Письмо Ваше дошло, и работники почты тут ни при чём. Вот если бы я был завмагазином, да ещё продовольст­венным — они бы знали меня и сами принесли бы письмо мне домой. Осуждать за  это не надо — обманутый, полуголодный, обворованный народ и низкая его жизнь, холуйство, чинопочитание, вороватость — всё-всё взаимосвязано.

Я охотно верю, Илья Григорьевич, что человек Вы хороший и воевали честно, и моя неприязнь к вам, как к человеку исключительному, отношения не имеет. Но как возможно жить среди грязи и не испачкаться? Быть погружен­ным в океан лжи и не изолгаться? Быть среди ворья и не завороваться?

Смотрели ли Вы фильм о волгоградском ворье из энкавэдэ, возглавляе­мом генералом Ивановым? А через три дня в «Советском спорте» было допол­нение к фильму, и вот уж тут истинное мурло в полной законченности пред­стало. Вы, наверное, забыли, что вослед за сиятельным вождём Брежневым хо­дил в картузе и бил кулаками журналистов и прочая пердак в чине генерал-полковника. Из-за моей статьи, цензура, ныне отмененная, сняла абзац: «Генерал-полковник в роли холуя! Явление уникальное, нам принадлежащее, на наших глазах проистекавшее».

Вы можете представить себе, чтоб царь, умерший, кстати, в чине полковника от подлой пули, допустил такое? И чтоб генералы Раевский, Алексеев или Брусилов — опустились до роли холуя?!

Вы знаете, что сказали мне люди, серьёзные и знающие, после просмот­ра волгоградской «опупей»? «Если не в каждом, то уж в любом втором нашем городе обретается свой Иванов, и хоть завтра можно садить на скамью подсудимых местную мафию».

Вот до чего мы дожили, изолгались, одубели! И кто это всё охранял, гла­за закрывал народу, стращал, сажал, учинял расправы? Кто такие эти цепные кобели? Какие у них погоны? Где они и у кого учились? И доучились, что не замечают, что кушают, отдыхают, живут отдельно от народа и считают это нормальным делом. Вы на фронте, будучи генералом, кушали, конечно, из солдатских кухонь, а вот я видел, что даже Ванька-взводный и тот норовил  жрать, и жить от солдата отдельно, но, увы, быстро понимал, что у него не получится, хотя он и «генерал» на передовой, да не «из тех», и быстро с голо­ду загнётся или попросту погибнет  от усталости и задёрганности.

Нс надо лгать себе, Илья Григорьевич! Хотя бы себе! Трудно Вам согла­ситься со мной, но советская военщина — самая оголтелая, самая трусливая, самая подлая, самая тупая из всех, какие были до неё на свете. Это она «по­бедила» 1:10! Это она сбросала наш народ, как солому, в огонь — и России не стало, нет и русского народа. То, что было Россией, именуется ныне Нечер­ноземьем, и всё это заросло бурьяном, а остатки нашего народа убежали в го­род и превратились в шпану, из деревни ушедшую и в город не пришедшую.

Сколько потеряли народа в войну-то? Знаете ведь и помните. Страшно называть истинную цифру, правда? Если назвать, то вместо парадного карту­за надо надевать схиму, становиться в День Победы на колени посреди Рос­сии и просить у своего народа прощение за бездарно «выигранную» войну, в которой врага завалили трупами, утопили в русской крови. Не случайно ведь в Подольске, в архиве, один из главных пунктов «правил» гласит: «Не выпи­сывать компрометирующих сведений о командирах совармии».

В самом деле: начни выписывать — и обнаружится, что после разгрома 6-й армии противника (двумя фронтами!) немцы устроили «Харьковский котёл», в котором Ватутин и иже с ним сварили шесть (!!!) армий, и немцы взяли только пленными более миллиона доблестных наших воинов вместе с гене­ралами (а их взяли целый пучок, как редиску красную из гряды вытащили). Надеюсь, Вы знаете, что под Сталинградом мы взяли 90 тысяч пленных, и они были втаком состоянии, что все почти, за исключением нескольких сотен, умерли, хотя их и пытались спасти. Ну что? Может, Вам рассказать, как това­рищ Кирпонос, бросив на юге пять армий, стрельнулся, открыв «дыру» на Рос­тов и далее? Может, Вы не слышали о том, что Манштейн силами одной один­надцатой армии при поддержке части второй воздушной армии прошёл геро­ический Сиваш и на глазах доблестного Черноморского флота смёл все, что было у нас в Крыму? И более того, оставив на короткое время осаждённый Сева­стополь, «сбегал» под Керчь и «танковым кулаком», основу которого составляли два танковых корпуса, показал политруку Мехлису, что издавать газету, пусть и «Правду», где от первой до последней страницы возносил он Великого вождя, — одно дело, а воевать и войсками руководить — дело совсем иное, и дал ему так., что (две) три (!) армии заплавали и перетонули в Керченском проливе.

Ну ладно, Мехлис, подхалим придворный, болтун и лизоблюд, а как мы в 44-м под командованием товарища Жукова уничтожали 1-ю танковую ар­мию противника, и она не дала себя уничтожить двум основным нашим фронтам и, более того, преградила дорогу в Карпаты 4-му Украинскому фрон­ту с доблестной 18-й армией во главе и всему левому флангу 1-го Украинско­го фронта, после Жукова, попавшего под руководство Конева в совершенно расстроенном состоянии. Погубили у Дуклинского перевала более 160 000, но в Словакию нас так и не пустила воскресшая первая танковая.

Вы. конечно, обо всём этом «не слышали», «не знаете», но главное, знать не хотите. Так спокойней жить, правда? А я ведь назвал только часть безоб­разий и позора нашего. Есть ещё Тула, Воронеж, Ростов и много-много дру­гих городов, битв и операций, о которых не хочется рассказывать, стыдно и позорно рассказывать.

Если Вы не совсем ослепли, посмотрите карты в хорошо отредактирован­ной «Истории Отечественной войны», обратите внимание, что везде, начиная с карт 1941 года, семь-восемь красных стрел упираются в две, от силы в три синих. Только не говорите мне о моей «безграмотности», мол, у немцев армии, корпусы, дивизии по составу своему численно крупнее наших. Я не думаю, что I- я танковая армия, которую всю зиму и весну били двумя фронтами, была численно больше наших двух фронтов, тем более Вы, как военный специалист, знаете, что во время боевых действий это всё весьма и весьма условно. Но ес­ли даже не условно, значит, немцы умели сокращать управленческий аппарат и  «малым аппаратом», честно и умело работающими специалистами, управля­ли армиями без бардака, который нас преследовал до конца войны.

Чего только стоит одна наша связь?! Господи! До сих пор она мне снит­ся в кошмарных снах.

Все мы уже стары, седы, больны. Скоро умирать. Хотим мы этого или нет. Пора Богу молиться, Илья Григорьевич! Все наши грехи нам не замолить — слишком их много и слишком они чудовищны, но Господь милостив и помо­жет хоть сколько-нибудь очистить и облегчить наши заплёванные, униженные и оскорблённые души. Чего Вам от души и желаю. Виктор Астафьев.