Черный поворот

Если подвести итог 13 годам, связанным с именем Владимира Путина, то он будет однозначным — в стране идёт полномасштабное восстановление тоталитаризма. Только в отличие от коммунистического тоталитаризма, поверженного в 1989-91 годах, этот тоталитаризм носит отчётливо правоконсервативный характер, поскольку направлен на защиту монополистического и связанного с чиновниками бизнеса. 

 

По нашей оценке и по мнению известных российских экспертов в стране создан авторитарно-полицейскийкорпоративистский режим, причем он уже имеет признаки нарастающей фашизации. 

 

Очень важно отметить, что в период президентства Медведева эта тенденция к тоталитаризму не только не ослабла, но получила новые импульсы в результате законодательного закрепления тех полномочий по ограничению гражданских прав и свобод, которые до этого незаконно практиковались правоохранительными и судебными органами. 

 

Одним из признаков фашизации становится насаждение, фактически в качестве государственной, идеологии, состоящей из смеси страха перед либеральным Западом, православного клерикального национализма и «теории мирового заговора». 

 

Показателем быстро набирающего обороты изоляционизма стало заявление МИД, в котором деятельность USAID по финансовой поддержке программ наблюдения за выборами и поддержка правозащитных центров на Северном Кавказе были охарактеризованы как недопустимое политическое вмешательство. Фактически это означает скрытое признание того, что отказ от фальсификации выборов и расправ над мирными гражданами на Кавказе угрожают политической стабильности. 

 

Показателем стремительной клерикализации государства и юстиции является не только приговор Алёхиной, Толоконниковой и Самуцевич, обвинённых в разжигании религиозной вражды к самим себе, но и недавний судебный арест на месяц душевнобольного Пиотровского, облившего чернилами две быстро отмытые иконы. Когда у нас сажали в тюрьму за обливание чернилами человека? 

 

После ажиотажа во время избирательных кампаний, когда со всех сторон шли призывы к официальному обозначению особого статуса этнических русских, сейчас ситуация успокоилась. Очевидно, что и в Кремле, и на Тверской,13 есть трезвое понимание того, что педалирование темы этнического русского превосходства мгновенно взорвёт страну, и поэтому предлагают более мягкие формы национализма, делая упор на великодержавие и доктрину «особого пути» России. Поэтому в ход идёт теория антироссийского заговора, направленного на разрушение «цивилизационного кода». 

 

Пока о покушении на «коды» писали и говорили романтические националисты, по-научному именуемые «консервативные революционеры», и религиозные фундаменталисты, это выглядело достаточно маргинально. Когда этот тезис подхватил патриарх Кирилл, то можно было, со всей печалью, отнести это на счёт реакции на международную кампанию солидарности с жертвами инквизиционного судилища. Хотя сравнение российских либералов и панк-группы «Pussy Riot» с большевистскими и сталинскими гонениями на церковь, когда были убиты тысячи священников и монахов и уничтожены тысячи храмов – это уже не простительная риторическая гипербола, но настоящее погружение в атмосферу холодной гражданской войны. 

 

Но решающим фактором стало аналогичное по смыслу выступление Путина. Без излишней драматичности, с видом утомлённого всезнанием офицера спецслужб, он пояснял, что мировая кампания защиты участниц панк-молебна – естественное проявление традиционной подрывной деятельности Запада. 

 

На фоне публичного подтверждения того, что Кремль всерьёз рассматривает распространение либеральных идей как антироссийскую деятельность, уже не шокирует даже скандальное августовскоезаявление официального представителя МИД Лукашевича о том, что власти России руководствуются не только нормами международного права, но и «традиционными ценностями».

Тогда Смоленская площадь сделала Европе замечание за отказ от христианского наследия, а критика клерикализации российской политики (в связи с приговором по делу Pussy Riot) была названа признаком «войны цивилизаций» — между «постмодернистской» западной и традиционно-православной. 

 

Разумеется, такие доктрины – это далеко не нацизм. Но то, что насаждают у нас, уже сближается с идеологией режима Франко с подчеркиванием «особости» Испании от западноевропейских стран. 

 

Атмосфера государственного кликушества порождает такие выходки, как июльские призывы губернатора Ткачева о создании антимигрантских дружин, появление самозваных православных патрулей, прямо на улице нападающих на «врагов церкви». 

 

Сейчас выяснилось, что так же как зимние клеветнические телевизионные подделки были артподготовкой к летним законам, так и недавняя антизападная истерия оказалась прелюдией к закрытию представительства USAID и требованиями к американским фондам вообще прекратить поддержку российских неправительственных организаций, защищающих гражданские и политические права. 

 

На закрытом заседании Госдумы депутатам было предложено настолько расширить понятие ответственности за разглашение гостайны, чтобы можно было привлекать и тех, кто не имеет к ней никакого доступа. Не трудно понять, что это сделает контакты с иностранными научными и деловыми кругами ещё более опасным делом. Власти, на самом деле, совершено не против массового стремления молодых образованных людей с современным сознанием покинуть страну. 

 

Разгадка курса на «закрывание страны» видимо в том, что Кремль окончательно убедился, что он не способен сохранить власть в ситуации, когда в обществе широко распространяются западные понятия о демократии и правах личности, когда неправительственные организации ведут плотный контроль над выборами или, например, соблюдением природоохранного законодательства. Поэтому сделан выбор в пользу разрыва с Западом и дискредитации «западных идей». А логичным идеологическим обеспечением такой смены курса и являются клерикально-националистические доктрины изоляционизма и «особого пути», мобилизация всех правых антилиберальных сил. Поскольку это очень напоминает демонстративную поддержку последним русским царём черносотенного движения, то этот отказ от приверженности общечеловеческим ценностям, которой наша страна официально придерживалась с конца 80-х, естественно было бы назвать «чёрным поворотом». 

 

А чтобы было яснее, какую «стабильность» призван защитить такой поворот, вот несколько цифр. В нашей стране в прошлом году децильный коэффициент, т.е. разница доходов 10% самых состоятельных к 10% самых бедных – вырос до 17, что приближается к показателям третьего мира и в полтора раза больше западноевропейского уровня. 

 

Остаётся добавить, что из нашей страны идёт всё нарастающее бегство не только креативного класса, но и капитала. Понятно, что политика духовной самоизоляции России явно противоречит официальным заклинаниям о важности привлечения инвестиций.