Байкальский синдром

19 августа мы с женой вернулись в Москву после путешествия в При- и Забайкалье. По БАМу и вдоль байкальского побережья, мы гуляли пешком и на транспорте ровно три недели.

Еще на Байкале я обнаружил у себя (вдобавок к двум инсультам и просто старости) новую болезнь, которую сразу же распознал как байкальский синдром. До сих пор, о чем бы у нас с Натальей не начинался разговор, все равно он заканчивается воспоминаниями о тех днях, которые мы провели на Байкале. Ну как не согласиться с диагнозом, что я получил еще болезнь. Можно сказать семейную. Потому что дети, после наших рассказов, уже тоже планируют путешествие на Байкал.

А вот как все начиналось. Байкал мы в этом году не планировали. В планах был Сахалин, а Байкал был запланирован годом позже.

Но с билетами на Сахалин нам не повезло. Цены на перелет в этом году оказались неподъемными для нашего бюджета и мы поменяли стрелки наших желаний на Байкал.

С заброской на Байкал нам повезло. Билеты до Улан-Удэ оказались, почему-то намного дешевле, чем до Иркутска и бросок в Бурятию нам показался более привлекательным. Билеты на двоих туда и обратно обошлись нам в 31080 рублей. Это мы осилили и 29 июля полетели в Улан-Удэ.

Приятные неприятности начались при посадке в самолет. Нас двоих, почему-то отсекли от эконом класса и послали в бизнес класс на первый ряд сразу за кабиной пилота. Почему, так и не знаем до сих пор. Слетали до столицы Бурятии в бизнес классе. Первый и, я думаю, последний раз в жизни. Думаю не все туристы знают чем отличается бизнес класс от эконом, поэтому чуть-чуть остановлюсь на этом. Это широкие кресла, большие расстояния между рядами, можно вытянуть ноги даже мне, металлические столовые приборы, фарфоровая посуда, скатерти (почти что самобранки), горячие полотенца перед ужином, можно попросить добавки. Когда жена попросила коньячку, ей принесли без вопросов. Спросили принести ли мне, но я от царского застолья отказался, чем очень удивил стюардессу. Жена повеселела. Поели и надеялись поспать хоть немного. Не тут-то было, начали предлагать всевозможные напитки, чай, кофе. Только мы пристроили свои головы на выданные нам специальные подушки, как нас опять начали кормить по полной программе. Вот и получается, что прикорнуть нам совсем не удалось. Через час после очередной еды мы уже садились в Улан-Удэ.

Здесь уже было 8 часов утра

30 июля.

Что-то народу было много, и мы решили подождать, пока все разъедутся. Через десять минут площадь опустела, и мы пошли искать такси (300 р. до города). На площади только одно такси и то пустое, без водителя. Ждем-с. И тут какой-то мужчина нас спрашивает, почему мы такси не берем, вон же стоит. Подошел к такси, разбудил водителя (мы даже подойти к «пустому» такси не удосужились) и тот кивнул, мол, поехали. Водитель вышел помочь уложить наши рюкзаки в багажник, а жена послала меня сесть на переднее сидение. Занятый какими-то своими мыслями иду выполнять указание жены. Открываю дверь и пытаюсь сесть в машину. Если бы вы видели, как я сажусь в машину. Это песня. Спина в моем возрасте уже давно не сгибается, а поэтому я с прямой спиной пытаюсь согнуться к коленям и задом пытаюсь втолкнуть свое седалище на сидение и потом юзом продвинуться по сиденью дальше, чтобы прошла голова под крышей. Наконец, получилось. И зад, и голова, оказались в тойоте. Настало время поднять ноги и повернуться на 90 градусов, чтобы дверцу закрыть. Только я это попытался сделать, как понял, что мне что-то мешает. Уже почти закончив поворот, я начинаю понимать, куда меня черти занесли. Я вижу перед собой руль. Поскольку я всю жизнь за рулем, то наличию руля в машине я не удивился, это нормально. Но осознавать, что неожиданно влез на место водителя, все-таки, начал. Забыв о негнущейся спине, вылетаю из машины и вижу, что машина с правым рулем. Перехихикиваюсь с Натальей, которая тоже поняла, что машина праворульная, меняю дислокацию и сажусь в левую дверь. Перебазируемся на железнодорожный вокзал. Сдаем вещички на хранение и устраиваем себе экскурсию по городу.. Нагулявшись, возвращаемся на вокзал и вкусно пообедав в довольно дешевой привокзальной кафешке, садимся в поезд и в 16.45 уезжаем... прочь от Байкала еще дальше на восток. В Тынду. У меня там свои интересы.

Остаток дня и

31 июля

спим. Сон перемежаем с выходами на перрон на крупных остановках, и с едой. Места нам достались боковые на верхних полках. Но посмотрев, как я влезаю на верхнюю боковую полку, и как у меня там не помещаются ноги, одна из моих соседок на нижнем не боковом сиденье буквально силой заставила меня поменяться с ней местами. И оставшуюся часть пути я уже спокойно мог разлечься во всех позах плацкартных возможностей.

1 августа.

В 9.10 прибыли в Тынду — столицу БАМа.

С этими городом и окрестными поселками у меня связаны воспоминания молодости. Еще в 1975 году, когда и началось масштабное строительство БАМа, по поручению МГК ВЛКСМ я возил туда московскую группу комсомольцев-добровольцев. Из Тынды нас послали добираться до будущего поселка Хорогочи, куда нужно было дойти пешком и без сопровождения по зарубкам на деревьях. С трудом, но доползли.

Тында тогда была довольно большим поселком, хотя уже и носила статус города. Три одноподъездных башни тогдашнего .московского разлива. Остальное деревянные бараки. Сейчас это крупный и довольно красивый город. Мы прошлись от вокзала со своим грузом до реки Тында, с берега которой хорошо виден город, Вода в реке чистой нам не показалась, но чай на своей газовой печурке мы все же вскипятили и позавтракали. В прибрежном лесу много шиповника, брусники, голубики, кусты жимолости... Вернулись к вокзалу и с грузом поехали в город. Сравнивать новую Тынду с Тындой 1975 года нельзя. Тогда был деревянный, а теперь это каменный город. И все же заметны большие проблемы города. Он нищает вместе с БАМом, который сейчас не в чести у власти.

Но в Тынде разруха не так чувствуется, как на других участках БАМа. Быстро нашли себе новых знакомых и первая же из них, Валентина предложила нам переночевать в ее квартире в качестве друзей. Но мы предпочли переночевать на мраморном полу вокзала, потому что рано утром нам нужно было успеть на рабочий поезд, чтобы попасть на станцию Хорогочи, где я хотел задержаться на пару дней. Валентина дала нам телефоны руководства поселка, провела небольшую экскурсию по городу и мы расстались.

Мраморный вокзал Тынды, куда мы вернулись к ночи, засосал нас в свои недра.

Наталье я все же нашел место в комнате отдыха с возможностью принять душ, а сам стал пристраиваться на мраморном полу зала ожидания.

2 августа

Уставшую Наталью утром едва удалось разбудить, чтобы не опоздать на рабочий поезд. Если бы мы остались в Тынде, мы, наверняка бы проспали.

В 7.10 наш бичевоз отправился в Хорогочи. Как только не называют этот рабочий поезд. И бичевоз, и кукушка, и другими незапомнившимися названиями. Это было сооружение из одного вагона, платформы и тепловоза. Это чудо останавливалось на каждом полустанке, чтобы высадить рабочих. Для чего оно (чудо) и было предназначено. Туристов на БАМе немного. Чужих, кроме нас, в поезде никого не было.

Пару лет назад недалеко от того места куда мы едем, медведи задрали кампанию из шести человек. Я имел неосторожность рассказать об этом Наталье и мне это вскоре здорово аукнулось.

Через два часа поезд, тихо прошмыгнув 80 км по БАМу, привез нас в пос. Хорогочи. Прекрасное здание вокзала. На БАМе, кстати, все вокзалы, даже на маленьких станциях, оригинальны и прекрасны. Умели строить всей страной. Посидели со своими рюкзаками на перроне и пошли в здание вокзала. И уже здесь на нас стала наползать разруха. На вокзале ни одного человека. В том числе и из персонала. Из трех этажей два закрыто наглухо. Лишь один этаж из этого мраморного великолепия частично доступен. Касса закрыта и работает, как потом оказалось, лишь два раза в неделю по паре часов в день. Нам так и не удалось увидеть кассира за пару с половиной дней нашего пребывания в Хорогочи. Как говорится «слава богу», что мы догадались купить билеты в Северобайкальск еще в Тынде, не надеясь на Хорогочи. Предупредив тамошних начальников, что мы сядем в поезд в Хорогочи. Вся общественная жизнь в поселке сосредоточена в соседнем здании, стоящем в 20 метрах от вокзала. Здесь и Администрация поселка, и что-то вроде клуба, и пекарня, и, практически все магазины поселка, почта и т.д. Вот в это здание я и отпросился у Натальи для знакомства с хозяевами поселка.

Прошелся по магазинам, познакомился со всеми продавщицами, потом с обслуживающим персоналом здания и поинтересовался, есть ли здесь что-то вроде гостиницы. Надо мной взлетели удивленные брови местного женского населения (потому, что мужского в этом здания не было) и мне сказали, что к ним никто не ездит и ничего подобного у них нет. Правда, после десятиминутной беседы выяснилось, что один двухместный номер все же есть и прямо здесь. Мне его они готовы были сдать за 250 рублей с человека в сутки. Два с лишним дня нам обошлись в 1000 рублей.

Но как потом оказалось, после 7 часов вечера в наше распоряжение переходило все трехэтажное здание. Персонал расходился по домам и мы становились «ночными директорами» всех объектов общественного центра.

Решив жилищный вопрос, я пошел знакомиться с руководителем поселковой администрации Зоей Павловной Чусовитиной.

Собственно, разговор с ней и являлся одной из целей поездки в Хорогочи. Очень приятная женщина и я с удовольствием пообщался с ней на интересующие меня темы.

Дело в том, что в 1974 году строительство поселка Хорогочи начинал десант отряда «Московский комсомолец». А летом 1975 года я привез туда еще одну группу отряда «Московский комсомолец», причем бОльшую часть пути нам пришлось пройти от Тынды в будущий Хорогочи пешком по тайге. Тогда из Тынды даже просеки на Хорогочи в тайге не было. Шли по зарубкам на деревьях. Мне очень хотелось увидеть знакомые лица бывших московских комсомольцев и поговорить о прошедшей жизни. Тогда, в 1975 году, на месте сегодняшнего Хорогочи стояли 2 строительных вагончика и две военных палатки. Только через несколько месяцев, в ноябре 1975 года там появился первый сельсовет.

К сожалению, к 2012 году никого из первых хорогочинских комсомольцев в поселке уже не осталось. Так что моя мечта поговорить с первостроителями осталась невыполненной.

Поселок сейчас представляет из себя пять хрущевок, в которых живут 268 человек. Если вспомнить, что в советские времена здесь было больше трех тысяч жителей, то масштаб разрухи вызывает жгучую боль в душе. Я еще могу сказать, что разруха, подаренная «новой Россией» коснулась не только этого поселка. Она коснулась почти всего БАМа. И Хорогочи даже далеко не лидер в этой катастрофе.

Но Хорогочи стал моей любовью в 1975 году, когда его еще фактически не было и он остается ею и сейчас, когда после бурного расцвета он тихо, но также бурно умирает. Все, что может, делает глава Администрации поселка Зоя Павловна Чусовитина для того, чтобы поддерживать в поселке нормальную жизнь и пытается бороться за его выживание. Но что можно сделать на бюджет сельсовета? В этом году удалось заказать для детей новые детские площадки, да заштопать цементом часть дыр в еще советском асфальте. И все, бюджет иссяк.

А как хотелось бы развития этого поселка. И есть основания для этого «хотения». Рядом с поселком течет река и два ручья, в которых сейчас «плавает» без присмотра полторы тонны россыпного золота. Тайга может быть источником даров природы, В 70 км от Хорогочи открыто крупное БАМское золоторудное месторождение.

Да и РЖД сейчас почему-то не заинтересовано в развитие поселка. Рабочих, нанимают откуда угодно, только не из местных поселков. Я поговорил с заезжими рабочими. Из Узбекистана, Украины, Молдавии, Белоруссии и т.д. Из России рабочих-путейцев почти нет. Те, из России, которые есть, зарабатывают по 60 тысяч рублей. Тем, которые не имеют российского паспорта, платят по 30.000 рублей. Куда идет другая половина догадайтесь сами. Возможно на кормежку. Паспорта у таких рабочих отбирает руководитель этой бригады. Без паспорта такой рабочий никуда не сунется. Все об этом знают и все молчат. Гастарбайтеры все   равно довольны, что за сезон (7 месяцев) могут послать домой около 200-250 тысяч рублей. Жизнь, как говорится, удалась. Все равно почти в пару раз больше, чем российский пенсионер получает. за год (144 000).

Сейчас хорогочинцы ждут, что решится, наконец, вопрос со строительством второго пути на БАМе. Тогда и возродится поселок.

Пошел обрадовал жену новым местом проживания и мы с энтузиазмом перетащили вещи в новое жилье. Опять зашел в магазин кое-чего докупить к обеду. Смотрю, покупатели не рассчитываются деньгами, а записываются в тетрадку и расписываются. Наличных до получки не хватает. Берут продукты в кредит. Вижу в очереди и главу администрации. Она тоже берет товары в кредит. Потом узнал, что живет Зоя Павловна в трехкомнатной хрущобе, за коммунальные платежи платит 9500 рублей. Народ такие платежи не выдерживает. На входе в ТОЦ (торгово-общественный центр) висит список должников. Почти половина жителей задолжники. Сумма задолженности 10, 15 тысяч, но много должников и с куда более крупными суммами. 500 тысяч, миллион, два миллиона. Самый большой долг по квартплате – 2,5 миллиона рублей. Непросто жить в сегодняшнем Хорогочи. Непросто и главе Администрации, которая живет также как и весь тамошний народ. Нельзя в этом поселке жить в отрыве от народа. Не получится, не поймут люди.

После обеда мы с Натальей сделали вылазку и прогулялись по Хорогочи. Прошли все пять домов, детский сад, школу, пожарную часть, и вышли на окраину, где сразу начались садовые участки селян.

По площади садовое товарищество примерно такое же, как и сам поселок. Если сам поселок кажется безлюдным, то здесь кипит жизнь. За поселком дорога на самую любимую сопку жителей поселка. Здесь немыслимое количество грибов и ягод, и лучший родник в окрестностях. Иногда можно увидеть медведя. Нагулялись и вернулись в «номер».

До глубокой ночи у ТОЦ гуляли гастарбайтеры, привезенные РЖД для перекладки путей.

В поселке нет полиции, нет участковых. Но слово главы администрации быстро утрясает возникающие конфликты. Изгадившие территорию гуляния гастарбартеры, уделавшие все вокруг, вдруг выделили из себя команду, которая вычистила до блеска территорию, подогнали машину и вывезли весь мусор, даже окурка ни в урне, ни на территории нигде не осталось. Ночь прошла тихо.

3 августа

Мы решили посвятить пешему походу с рюкзаками и палаткой. Собирались отдохнуть и позагорать на Теплом ручье – любимом месте отдыха местных подростков. С трудом добрались до пляжа, с небольшими приключениями поставили палатку и взялись за приготовление обеда. Наталья прошлась к ручью и вдруг ее настроение резко изменилось. Ей вдруг обуял безотчетный страх. И, почему-то, страх стал усиливаться после того, как вокруг стал распространяться запах варящегося борща. У ручья Наталье показалось, что где-то рядом в него плюхнулся медведь. И она приготовилась стать его жертвой. Ничего не действовало. Любой шорох воспринимался Натальей как снующий вокруг медведь. Паника охватила ее целиком. Еле-еле удалось уговорить ее кое-как перекусить и мы стали собираться назад. Через   15 минут мы уже были на шоссейке. Стали возвращаться, но паника у Наташки так до конца и не ушла. Кто дрожа, кто задыхаясь, но мы дошли до места дислокации. В номере было приятно отдохнуть. Сегодня поход не удался. Ни предложение покупаться в Теплом ручье, ни позагорать на песочке, ни, даже, предложение намыть золота в золотоносном ручье нужного настроения не создали. Ну, что ж, не из одних удовольствий состоит жизнь. Завтра она наладится.

4 августа

С утра мы отправляем посылкой ненужный груз в Москву. Прошло уже 4 недели, но нужно заметить, что посылка до Москвы так и не дошла (прим.- дошла через 6 недель). Стали собираться к поезду, но приключения не закончились. Уже нужно сдавать номер… Наташка пошла в туалет почистить зубки. Через 10 минут прибегает и расстроенная, взывает о помощи. Пока еще не в панике, но близко к тому.

- Что случилось?

- Зубы потеряла. Чистила щеткой и у меня мостик в раковину упал и провалился. Как Вы понимаете, инструментов для копания в водопроводе никаких. Пришлось работать только руками и головой. Пяти минут для полной победы оказалось достаточно. Пара зубов, после тщательной дезинфекции, вернулись на свое место. И настроение жены резко улучшилось. Не смог ее съесть медведь и, даже водопроводный кран с нею не справился.

Быстренько собрались и еле успели на свой поезд.

Вагон полный. Больше половины пассажиров – китайцы, которых везут на работу, на очередную вахту в Сибири. Наши места заняты. Маленько пошумел и, без знания языка, китайцы куда-то перемещаются. Едем в Северобайкальск. Можно расслабиться. И именно это мы и делаем. Наталье не с кем пообщаться и она пытается что-то объяснить китайцу то по-русски, то по-английски. Ничего не получается. Наконец, язык жестов и цифр на пальцах, привел к нужному результату. Выяснилось, что китайцу нужно было узнать время и понять, сколько ему ехать до Олёкмы. Через пять часов мы приехали в Олёкму и весь китайский десант передесантировался на платформу, где их ждали автобусы и микрики. Китайцев сюда привозят на работу вахтовым методом. Они разрабатывают местное титано-магнетитовое месторождение и отправляют руду в Китай на благо китайского народа. Половина добываемого металла достается и нашему авиазаводу в Комсомольске на Амуре.

Поехали дальше уже в полупустом вагоне. Ночью, на 50 минут, останавливаемся в Новой Чаре. Как и везде на БАМе, прекрасный вокзал. Он и ночью прекрасен. Жаль, что мы не можем задержаться здесь на несколько дней. Здесь крупнейшее Удоканское месторождение меди, единственное в мире месторождение чудесного поделочного камня с манящим названием чароит, Здесь в горном ущелье небольшая пустыня, контрастирующая с окружающим ландшафтом. Здесь в горах горячие источники и много чего еще.

Сожалеем и едем дальше.

Утром приближаемся к самому длинному жд тоннелю России – Северо-Муйскому. Длина его больше 15 км. Строили его почти 27 лет.

Примерно 25 минут мы ехали по тоннелю. Зная, что над тобой тысяча метров горной породы, сквозь которую пробились тоннелестроители, чувствуешь гордость за наших строителей, за страну.

Недалеко от западного портала тоннеля раньше стоял большой поселок строителей Тоннельный. После пуска поездов по тоннелю в 2003 году, пос. Тоннельный в 2004 году, был стерт с лица земли. Те, кто очень сопротивлялся этому, получили квартиры в Москве, остальные в Северомуйске. Сейчас о том поселке ничто не напоминает.

Вскоре наш поезд уже идет по берегу Байкала. Часто видим песчаные пляжи. В 14.40

5 августа

Мы приехали в Северобайкальск. Расположились на лавочке перед вокзалом. Народу немного и наши рюкзаки, брошенные на лавочки, никому не мешают. Чтобы не тащиться с рюкзаками, мы решили прогуляться по городу по очереди. Первой на разведку пошла Наташа. А я в это время боролся с Интернетом в планшетнике. Пользовался тем, что связь, впервые за всю поездку по БАМу была прекрасной. Нет, связь была и раньше, но только на крупных станциях и только в рамках поселения. Выйди на 10 метров за границу поселка и связи уже не будет. Почти нигде нет связи на Билайне, работают на БАМе только МТС и Мегафон. Конечно, только там, где они вообще работают.

Наталья вернулась, и на разведку отправился я. Прямо от вокзала прекрасный вид на город. Дома – обычные пятиэтажки, но так красиво отделанных хрущоб я еще нигде не встречал. Я не собирался заниматься закупками продуктов, но удержаться на рынке не смог. Цены привлекали. Купил дыню по 30 руб. за кг., накупил хариуса, омуля в самых разных ипостасях – свежего, соленого, холодного копчения, горячего копчения. Помидоры по 25 руб., огурцы – 15, картошка – 15 – 30 р. Возвращался с двумя сумками. Жена выругала, потому что груз и так неподъемный, а тут еще 2 сумки… Чтобы было полегче, решили съесть все, что можем. Здесь же, на лавочке перед вокзалом, вскипятили на плитке чай. Съели сладчайшую дыню «колхозницу» и закусили ее омулем горячего копчения. Все оказалось донелья вкусным. Чайком все это запили и закайфовали от всего этого. Город нам все больше нравился. Мы понимали, что это совершенно заштатный городишко, но нам в нем было хорошо. Решили уточнить дальнейшие планы. Мы хотели еще съездить в Нижнеангарск на рыбзавод, но уже купленный омуль поколебал наше желание. Мы просто все не съели. Хороший песчаный пляж, который на острове близ Нижнеангарска, тоже нас не очень стал притягивать, когда местное население, в лице довольно привлекательной уборщицы вокзала, подсказало нам, что в 400 метрах от вокзала прекрасный городской песчаный пляж. Короче взяли мы такси и переметнулись к берегу Байкала.

Вечер, но пляж еще полностью заполнен людьми.

Палатку поставили на песочном пляже, в пяти метрах от Байкала. Слева вид на горы, одна из которых кланяется Байкалу примерно также, как Аю-Даг в Крыму. Красота. Но впереди, небо над Байкалом затягивают тучи и усиливается ветерок. Но в озере вода, по байкальским меркам, теплая и люди без напряга купаются. Это самая северная оконечность Байкала, но, как в конце путешествия выяснилось, здесь самая теплая вода на всем побережье Байкала. Фотографируемся, купаемся и опять принимаемся готовить еду. Теперь ужин. Омулевый. Быстренько сварили уху из свежего омуля, сотворили печеного омуля и приготовили соленого хариуса. Ну и, конечно, салатик со всякими вариациями. Наготовили столько, что осталось и на завтра на целый день.

6 августа

Проснулись в 7 утра. Наташа пошла в город купить сахар и разведать дорогу на вокзал, куда мы вечером пойдем пешком к поезду до Братска. Вернулась часов в 11.

Весь день жена купается и загорает. Появились волны, но вода чистая и прозрачная. Я отдаю свое тело Байкалу лишь изредка.

Вечером начали собираться, чтобы пойти к поезду.

Мы бы с удовольствием задержались в Северобайкальске еще на пару дней, но 8-го утром мы должны успеть на «Метеор», который по Ангаре повезет нас в Иркутск, опять к Байкалу.

Путь до вокзала с грузом оказался совсем непростым. Тянуть наши тяжелые рюкзаки все время в гору было тяжело. Раза три делали передышку. Последнюю передышку сделали на самом верху виадука (таким французским словом местные называют мост через жд.). Оттуда открылся прекрасный вид на Байкал. Мы были очарованы. Последний пеший бросок вывел нас прямо к нужному поезду и нужному вагону. Посадка еще не началась и мы прогулялись по вокзальным киоскам. Потом я разговорился о наших путевых трудностях с нашей будущей проводницей, дамой примерно моего возраста. Чем-то я ее задел за живое. Чем не знаю, но это очень помогло нам в дальнейшем. В вагоне оказалось очень свободно. Ехало вместе с нами всего семь человек. Позже число пассажиров увеличилось до 14. Но проводница все свое внимание уделяла только нам с женой. На мою просьбу помочь в зарядке наших мобильных устройств она откликнулась с энтузиазмом. Все мобильники и аккумулятор для фото поставила сразу в своем купе. А чтобы зарядить планшетник, для которого нужна была особая розетка, которая была в переднем туалете, она повела нас к этой розетке, помогла установить планшетник, чтобы он не упал, подключила розетку и перекрыла туалет на всю ночь и решила еще одну нашу проблему. Проснулся я на станции Лена (Усть-Кут, порт Осетрово). Когда-то из порта Осетрово я с товарищами устраивался на отпуск сопровождающим грузы. Это позволяло и денег прилично подзаработать, и по всей Лене прокатиться. Обычно мы принимали груз на тысячетонную самоходную баржу и нас везли в порт назначения в рамках «Северного завоза».

Путь начинался с того, что вся команда, во главе со шкипером, начинала пить «по-черному». Уже через несколько часов вся команда, обычно, была невменяема. Остро вставал вопрос – кому вести баржу. Все члены команды всегда были                            «в дым и хлам» и только моторист, обычно, был только «в дым».

Нам за пару минут рассказали, как расходиться со встречными судами и как не пропустить очередной маячок. Мы, трое сопровождающих груз, молодых тогда людей, по очереди становились к штурвалу и несколько сот километров вели самоходку сами, ожидая, когда команда, хоть чуть-чуть, придет в себя. Как мы нигде не сели на мель, удивляюсь до сих пор. Лена - река очень коварная. Через день капитан все-таки посадил баржу на мель в районе какого-то порта, начав разворачиваться для захода в порт. Еле выбрались. По рации узнали, что затонул теплоход «Комсомолец», с которым лично я, будучи за штурвалам, успешно разминулся пару дней назад. Наверное, на нем тогда не было непьющих сопровождающих.

Наше успешное приобщение к «штурвальному ремеслу» команда решила отметить и устроила нам «день рыбака». Капитан свернул в какую-то протоку и поставил баржу на якорь. Команда достала бредень и попросила нас помочь его тянуть. Мы протянули бредень примерно 20 метров и этого оказалось достаточно, чтобы устроить рыбный день. В бредне оказались рыбы, названий которых я уже и не помню, кроме щуки. Но кроме всего этого нам попалось десять ленских осетров, о которых я раньше и не слышал. Они куда меньше волжских, всего 70 сантиметров, максимум до метра. Но они бесподобны на вкус. Уха была очаровательна. Второе блюдо – тоже.

Хотелось бы повторить такое путешествие по Лене еще раз, но, как выяснилось уже на перроне ст. Лена, такой услугой порт теперь не пользуется и обходится без сопровождающих. Наверное, это правильно, но нам жаль.

После ст. Лена забрал заряженные планшетник и мобильники и освободил туалет для общего доступа. Но все же мы никого не ущемили в туалетном вопросе. Даже по армейским законам, одно очко полагается на 9 человек. А нас, напомню, было 7 человек.

7 августа.

В 15 часов прибыли в Братск (ст. Анзеби). Оттуда за 300 руб. такси добросило нас до речного порта. Выгрузили нас перед воротами речного вокзальчика. Вход был закрыт. Для работников уже было время сна. Пошел на соседнюю территорию грузового порта, чтобы попросить поставить до утра палатку на их территории. Все-таки удалось найти живую душу в бухгалтерии. Рассказал о нашем нежелании мокнуть под дождем и об отсутствии всякого доступа на территорию речного порта. Дама сняла трубку и устроила кому-то разнос. Потом предложила возвратиться к воротам порта. Возвращаясь, я увидел как какая-то девушка с ключами бежит к воротам и открывает калитку. Кому-то мы испортили обедню. От здания вокзала удаляется какой-то молодой человек.

Рассказываем девушке о наших злоключениях и просимся переочевать в зале ожидания. Она запускает нас в довольно просторный зал, который нас вполне удовлетворил. Но для поддержания беседы я продолжаю задавать дурные вопросы. – «А можно мы здесь палатку поставим и на полу переночуем?» Девушка приняла мою просьбу за реальную, глазки полезли на лоб, но вдруг, неожиданно выдала то, о чем мы и не думали. Да зачем? – сказала она, - У нас, вон, комната на две кровати есть. Поинтересовался сколько это будет стоить. Да, если белье будете брать, то по 70 рублей за комплект. Если не будете, то бесплатно.

Бельем мы обходились своим, так что с удовольствием переночевали бесплатно.

Теперь мы могли оставить вещи и спокойно пойти погулять. Сходили в магазинчик, закупились, зашли в соседний ресторан узбекской кухни «Три колодца», в котором цены позволяли нам только попить чайку без булочки. Этой радости мы себе не доставили и пошли кипятить чай на своей газовой плитке. Быстренько приготовили ужин, по полной заняли имеющиеся розетки для подзарядки и, начали расслабляться. Через пару часов прибыл Метеор из Иркутска, на котором мы завтра в 8 утра пойдем в Иркутск. Встречающие уже приготовились к общению с родней и друзьями, а мне бросился в глаза батюшка в полном церковном одеянии.

– Как батюшка, а не слабо сфотографироваться с атеистом, чтобы я потом пугал Вами своих знакомых.

С виду премилый батюшка совершенно обалдел от такой наглости, но все же выдал: - А, давай…, пусть это будет временный союз церкви и атеизма! Его служка нас и сфотографировал.

Переночевали вполне уютно.

8 августа,

в 8 часов утра, Метеор отправился, вместе с нами, в Иркутск. На все про все 12 часов. Из Иркутска Метеор опоздал вчера на пару часов из-за тумана. Сегодня идем точно по расписанию.

Наталья вслух не говорит, но я вижу на ее лице некоторое разочарование. Кажется, она ожидала от этой прогулки большего. Она так стремилась попасть на этот Метеор, что наблюдать ее, нет, не разочарованное, но, все-таки, немного безучастное лицо, было больно. В общем-то, я тоже ожидал от этой прогулки несколько больших красот. Ангара, все-таки.

В целом, почему впечатление оказалось таким, мне было ясно. Мы не стремились к широте морских просторов. Нам хотелось узкого ущелья, быстрой воды, высоких вершин со снежными пиками. Не срослось. Ничего этого не было. Мы плыли по широкому Братскому морю, которое примерно на 200 метров подняло уровень Ангары и мы почти не видели противоположного берега. Горы заметно просели, появились новые берега, новые поселки, новые пляжи. Все это было, порой, очень красиво, но, все же, чувствовалась какая-то искусственность. Это была уже другая природа, не первозданная. Она была тоже очень красива, но по-своему, по-другому. И только, примерно, за 70-100 километров до Иркутска, Ангара вернулась, хотя и не совсем, в свое обычное русло. Берега стали куда ближе и стало намного интереснее. Уже вскоре показались пригороды Иркутска, а потом и сам Иркутск. Красиво. Очень выделяется на общем фоне новая архитектура. Мне трудно судить, какая из них интереснее, но видно как новая архитектура вытесняет старую.

Ровно в 8 вечера Метеор выдавил нас из своего чрева у пристани в Иркутске. Собрались с духом и нацепив на себя рюкзаки, пошли искать транспорт, который довез бы нас до жд вокзала. Вокзал был виден, но он был на другой стороне Ангары и мы решили проехать эти пару остановок на общественном транспорте. Трамвая ждали очень долго. Но зато потом через пять минут мы уже были на вокзале. Посовещались по поводу дальнейшего маршрута. Мы знали, что западное побережье Байкала не богато на песчаные пляжи, поэтому решили ехать на бурятское побережье. Сделав остановку только в самой южной точке Байкала – Слюдянке. Ехать решили на электричках. Так примерно в три раза дешевле. Электричка до Слюдянки уходит утром. Переночевали мы на вокзале. Не буду описывать вокзальные приключения, без которых не обошлось, но в 9 утра

9 августа,

мы уже сидели в электричке и ехали в Слюдянку. Окружающий пейзаж нас не особенно заинтересовал и мы попробовали поспать, потому что у нас в Иркутске была тяжелая ночь. Как только электричка вышла к побережью Байкала, наш сон как рукой сняло. Мы опять наслаждались красотой байкальской природы. В 13 часов приехали в Слюдянку. Решили переночевать на берегу Байкала и утром двинуться вдоль побережья дальше. Закупили продуктов на обед и ужин (в т.ч. омуля) пошли искать место для палатки. Наташа нашла удобное место и пришла за мной. Набросив на плечо рюкзак, мы пошли на разведанное место. Оно уже было занято каким-то бомжом. Как потом выяснилось, попал он сюда не случайно. Ну что ж, сосед, так сосед. Нужно знакомиться. Сосед оказался Виктором, приехавшим из дальнего бурятского села, якобы, в гости к сестре. Понимая, зачем здесь этот человек, я перенес свои вещи поближе к будущей палатке и попросил жену сделать то же самое со своими вещами. Наталья почти выполнила указание. Но почти. Это «почти», минут через пятнадцать, вышло нам боком.

Разговор с Виктором продолжился.

- Как у вас, там, в селе, с безработицей?

- Да негде работать.

- Вот тебе 64 года, пенсию-то получаешь?

- Нет.

- Почему?

- Стажа нет.

- Я принципиально не хочу работать. Воспитание не позволяет работать.

- Воруешь, что ли?

- Нет, не ворую. Мне много не надо, родственники помогают.

Вот такое лицо, всю жизнь принципиально неработающего гражданина.

Стали устанавливать палатку. Секунд на 10 упустили из виду Виктора. Взглянул на бревнышко у костра – Виктора нет. Сразу проверил вещи и попросил Наталью сделать то же самое. Уверила, что все в порядке.

Поставили палатку. Задумали готовить еду. И только теперь Наталья обнаружила, что готовить нечего и не в чем. Сумка с едой и со всей посудой исчезла вместе с Виктором. Только теперь жена вспомнила, что оставила эту сумку в десяти метрах от палатки и не перенесла ее к палатке. Теперь догонять Виктора было уже поздно. Пошел по магазинам, чтобы купить хоть что-то из утраченного. С едой было просто. А вот с посудой было сложнее. Купить, хоть что-то, хотя и мало, но подходящее, удалось с трудом. Хорошо хоть газовая плитка была у меня в рюкзаке. Вернулся к палатке. Жена сидит на рюкзаке, переживает. После съеденных омулей, настроение начало возвращаться к исходному уровню. А после полного ужина нас уже больше волновал вопрос о том, как бы встать в три часа ночи и не проспать электричку в Улан-Удэ.

А теперь о Байкале в Слюдянке. Последний раз я купался в Слюдянке 37 лет назад. Тогда здесь не было бетонного ограждения которое теперь ограждает Байкал от поселка. Какую роль оно выполняет, я так и не понял. Приливов и отливов на Байкале нет. Шторма не могут оказать существенного влияния на берег Байкала. Но какие-то идеи у строителей, наверное, были. Эстетически эта бетонная стена из блоков выглядит отвратительно. Главное развлечение гуляющих вдоль Байкала – залезть на эти бетонные блоки и пописать в Байкал. Входить в Байкал здесь неудобно. Прибрежная полоса это крупные и мелкие булыжники, ходить по которым малоприятно, а то и невозможно. Вода холодная, но купаться, все же, можно. И купаются. В этом плане чуть-чуть отметились и мы. Но удовольствия получить не удалось. В 5.56 местного времени,

10 августа,

мы отправились в электричке в Улан-Удэ. Это семь часов пути со всеми остановками на всех платформах. Едем, в основном. вдоль Байкала. Порой удаляемся в горы, проезжаем тоннель. Виды вокруг удивительные. Высокие горы, виды на рудники высоко в горах. Первые три станции от Слюдянки: - все побережье оседлано туристами. Палатки, машины, костры…   Дальше пошли рыбаки. Метрах в десяти от берега вытянулась цепочка лодок, в каждой человек с удочкой. Что было под лодками, нам неизвестно. Иногда, говорят, бывают сети.

После того, как мы пересекли границу Иркутской области и въехали в Бурятию, мы поехали вблизи побережья и Байкал опять показывал нам свои прелести.

Вскоре после станции Мысовая мы отвернули от Байкала на восток. До Улан-Удэ осталось меньше полутораста километров.

У меня сложилось впечатление, что весь берег Байкала, что выше станции Мысовая, это песчаные пляжи и только изредка встречаются каменистые скалы. Многие места этого восточного побережья мы с Натальей еще проедем и протопаем.

А пока, мы незаметно, в переполненной с недавних пор электричке, въезжаем в уже знакомый Улан-Удэ.

На очереди у нас поездка в Баргузинскую долину, в некогда знаменитый, город, а теперь поселок Баргузин.

В Улан-Удэ перебираемся к автовокзалу, Думаем там заночевать. Но оказывается, что микроавтобус на Баргузин идет через 10 минут, и мы на него успеваем. Быстренько купил за 960 рублей 2 билета и, с грузом, бежим к микрику. В микрике с нас еще взяли за два места багажа 200 рублей. Приемлемо. И через 10 минут, совершенно для нас неожиданно, мы направляемся в Баргузин уже сегодня. Через пару часов, останавливаемся «оправиться, покурить», а заодно перекусить в кафе. Еле успели сделать все, зачем остановились. Больше остановок может и не быть. От Гремячинска до Усть-Баргузина едем вдоль Байкала. Часто дорога подбирается к самому берегу. Везде видны песчаные пляжи. Машины, палатки – царство диких туристов. Похоже на Черноморское побережье 50-х годов прошлого века. Только машины покруче и туристы, порой, наглее. Свободный подъезд к берегу. Свободно. Есть из чего сообразить костер. Но уже начинают наступать на эти места пансионаты и коттеджи. Немного осталось Байкалу жить более или менее свободно. Уже сегодня цены на прибрежные участки доходят до миллионов рублей за сотку. А за полсотни км от побережья пока можно купить землю и по 50 тысяч рублей сотка.

Еще бросок и мы проезжаем Усть-Баргузин. Река, давшая название байкальскому ветру, недалеко отсюда, встречается с Байкалом. Здесь бесплатная переправа, что в наше время редкость. Переправившись на другую сторону Баргузина, мы едем по баргузинскому ущелью, которое красиво само по себе: справа Баргузин, а слева горы, покрытые лесом и полные грибов, ягод и лекарственных растений. Но есть, по крайней мере, одно место, где Баргузинский хребет дает слабину по высоте и образует седловину, через которую в хорошую погоду открывается неповторимый вид сквозь Баргузинский хребет на белоснежные вершины Байкальского хребта. В таком обрамлении они просто блистательны. А вот на обратном пути из БаргузинА (по местному это произносится именно так), были тучки и никакого Байкальского хребта мы уже не увидели. И впечатление было уже совсем не то.

В 20.30 мы прибыли в райцентр Баргузин. Один магазинчик еще работал и продуктами на вечер мы запаслись. Разузнали где лучше поставить у реки палатку и по указанной улице пошли к этому месту.

А улочка-то оказалась занимательной. Вот здесь стоял дом, где жили декабристы братья Кюхельбекеры, вот здесь дом купца середины 19 века, который «охраняется государством». Дальше следующий дом, который тоже «охраняется государством». Через несколько строк расскажу, кто его «охраняет».

Итак, мы подходим к этому охраняемому зданию 19-го века, бывшему банку. Здание двухэтажное. Причем второй этаж по площади заметно меньше первого. Над первым этажом, от несущей стены второго этажа, до стены первого этажа (с учетом навеса) своя часть крыши. Поэтому получается что-то вроде ската метра полтора-два с небольшим уклоном. То, что мы увидели дальше объяснит, почему я так долго описываю архитектурные формы. То, что увидели мы, раньше никто в поселке не видел. Просто никогда этого не было. На следующий день полпоселка приходило сюда на экскурсию, в надеже увидеть то, что мы увидели сегодня. Но, больше увидеть это никому не довелось. Так встречали только нас.

Что же такого произошло? Да, вроде, и ничего особенного. Помните, как Коба брал банки, зарабатывая деньги на революцию? Здесь, в назидание сегодняшним, якобы левым, эту роль на себя взяли совсем другие лица, точнее морды. Подходим мы к бывшему банку и видим неподражаемую картину, которая заставила нас остановиться и достать фотоаппарат. На скате крыши первого этажа загорают и развлекаются козы вместе со своими козлами. На балконе второго этажа прогуливаются черный козел и белая коза. Из окон второго этажа тоже выглядывают козьи морды. Живописная картина. Козы полностью взяли банк, якобы, под охрану. На доме табличка: «Памятник архитектуры. Здание уездного банка середины XIX века. Охраняется государством.»

У меня, естественно, возник вопрос, что же это за козлиное государство, которое так усердно охраняет Уездный банк. Конечно же, мне захотелось взять интервью у предводителя этой военизированной команды, призванной козлиным государством охранять этот банк. Но все подходы к банку были перекрыты сторожевыми козами, а моя попытка пообщаться с предводителем охраны черным козлом, гулявшим по балкону второго этажа, закончилась неудачно. Он просто ушел со сцены в глубину помещения, оставив вместо себя боевую подругу, которая внимательно следила за моими действиями. Брать интервью у любовницы старого козла я не счел возможным. Надо, все-таки, соблюдать субординацию. Не ее это уровень давать мне интервью. Пошли с женой дальше. И так мы здесь задержались. Пора и собственный дом на ночь строить. Вот не могу я с кем-нибудь не познакомиться. Люди, по-моему, для того и созданы, чтобы знакомиться. Просто задай человеку вопрос, он поймет, что ты просишь у него помощи, и обязательно поможет. Так я познакомился с Михаилом. Он показал нам место, где у самого Баргузина можно поставить палатку. Скептически оценил наши с женой туристские возможности и на прощание дал нам понять, что если нужна помощь он нам поможет. Через пару дней он не выдержал и сам пришел к нам, попросить, чтобы мы попросили его чем-нибудь нам помочь. Вот такие люди в поселке, как мы потом для себя отметили, составляют в БаргузинЕ большинство. Это какой-то поселок добродушия и добросердия. Конечно, есть и другие люди, но нам они встречались в этом поселке редко. Здесь какая-то совсем другая организация жизни. И не только людей. Но даже и животных. Возьмем, к примеру, коров. Их здесь держат многие. Пастухов нет. А коровы давно нашли выход из положения. Рано утречком, они выходят со дворов своих хозяев и сбиваются в стадо. Потом идут пастись по давно отработанному маршруту, а вечером так же дружно расходятся по домам. Но и это не все. Коровы не просто пасутся. Их же кто-то пасти должен. У них это в генетику вошло. А попробуй в поселке кого-нибудь уговорить поработать пастухом. Не те времена, не те нравы. Коровы и здесь нашли выход. Как, уж, не знаю, но они договорились с одной собачонкой, которая теперь каждый день, после того, как коровы собьются в стадо, появляется и начинает коров пасти. Она не дает коровам отставать, не дает бодаться, не мешает быку делать свое дело. Она перегоняет коров на новое пастбище, если посчитает, что коровы здесь уже все подъели. А вечером собака выводит коров на поселковую улицу и куда-то тихо исчезает до завтрашнего дня. Конечно, я это узнал позже. Можно сказать на собственном примере, точнее, на примере жены.

Мы спустились к Великой байкальской реке и быстренько расставили палатку, попили чайку и спать. Сегодня мы умаялись. Наталья сегодня даже не купалась. Только зашла в реку метров на 10 за чистой водой и вышла. Это у нее купанием не считается.

11 августа.

Солнышко выгоняет нас из палатки. Целый день Наташа купается и загорает. Вода тихая и чистая. Она манит к себе. Но меня послали по магазинам и за билетами в обратный путь. Заодно прошелся по интересующим меня местам. На местном кладбище воздал почести могиле декабриста Кюхельбекера, проведал места захоронения других местных знаменитостей. Всё в забытьи и упадке. Прошел мимо старинной местной типографии, с потомком основателей которой я успел вчера познакомиться. Мало что уже от нее осталось. А когда-то приносила приличный доход.

Зашел в бывший уездный банк. Очень мне хотелось разобраться, как же туда козы забрались. Сегодня доступ в банк был открыт всем. Захотелось войти внутрь банка. Попробовал, не получилось. Сделано все, чтобы войти в здание было непросто. Полы на входе сняты и перед тобой зияет яма больше метра глубиной, безо всяких намеков на лестницу или, хотя бы на пологий спуск. Прыгать до комнаты, где уже есть пол, нужно метра три. Нормальному козлу никак не пересечь это расстояние. Не попытался его пересечь и я. К нормальным старым козлам себя, наверное, отнес. Попытался понять, как же козлиное племя попало на второй этаж. Я и с первым-то не справился. Не увидел я и никакой возможности подняться на второй этаж. Как туда попали козы, так и осталось для меня загадкой. Как они спустились вниз, тоже было удивительно.

Плюнул я на это дело и пошел покупать билеты. Облом. Автобусы из Баргузина по выходным не ходят. Конечно, можно было уехать на каком-то проходящем транспорте, но я решил воспользоваться поводом и задержаться в Баргузине. Мне здесь люди понравились. Вернулся к нашему убежищу. Доложил жене, что нам придется здесь задержаться на пару дней. Кажется, ее это не расстроило. Уж больно ее манило бьющее по телу солнышко и вода.

12 августа

С утра Наталья прошлась по магазинам, как всегда, что-то забыла купить и послала меня за сахаром. Я встретил уже, можно сказать, нашего старого знакомца Михаила и решил сначала зайти к нему, чтобы поставить на зарядку всю нашу мобильную технику. Сказал, что пройдусь по магазинам и вернусь, заберу через пару часов наши мобилы. Прогулял я намного дольше. И всего-навсего искал способ выполнять поручение жены о покупке сахара-песка. Если бы я знал, что мне предстоит. Продуктовые магазины на каждом шагу. Ну, точнее, метров через 50. Захожу в один, иду в кондитерский отдел. Продавщица здоровается, интересуется, что бы я хотел приобрести. Мне бы песку, у вас есть? - уставшим голосом произнес я. Вижу округлившиеся глаза продавщицы. Ничего не понимаю. Но меня явно сочли за ненормального. И уже, наверное, сделав свои выводы, продавщица изобразила понимающий вид и сказала. Вы знаете, песок закончился, но обещали к вечеру подвезти. Заходите завтра. Пока, я ничего не понял. Но в других магазинах история повторилась. Меня посылали все дальше.

Наконец, попал в небольшой магазинчик, где все началось также. И послала меня удивленная молодая девушка в том же направлении, что и остальные. Решил купить что-то кроме песка. Увидел свежие булочки и купил, чтобы побаловаться чайком на берегу Баргузина. Устал я по магазинам бегать и решил, что песка уже не найду и запасусь хотя бы рафинадом. Ну, а, может быть, у вас хотя бы рафинад есть? – спросил я удрученно. И тут, лицо девушки прояснилось, она явно перестала принимать меня за идиота.

- Так Вы сахар-песок спрашиваете? Есть, конечно, Вам сколько? – Да, полкило, пожалуйста.

И только тут я понял, что произошло в других магазинах. Я забыл, что Москва, это не вся Россия. И не все говорят по-русски точно также как в Москве. Песок, он и в Африке песок. Нужно было понять, что подумали обо мне продавщицы кондитерских отделов, у которых я попросил продать мне песок. Песок местные понимают только как строительный материал.. Спрашивать такой песок в кондитерском отделе может только сумасшедший. Вот им я и выглядел. Я опять прошелся по всем пройденным уже магазинам, пригляделся к витринам прилавков и понял – сахарный песок везде был. Строительного песка мне хватало и на берегу Баргузина, обошелся только сахарным. Вот в какое смешное положение можно попасть. Смех и грех.

Велик и могуч русский язык.

В Баргузине и в Бурятии вообще, свой говор.

Вот разговор двух женщин-соседок:

- У тебя мужик-то выпиват?

- Выпиват. А у тебя?

-Да, тоже выпиват.

И это не равнозначно слову «выпивает». Это, пожалуй, даже куда сильней, чем слова «пьет», «пьянствует».

На обратном пути зашел к Михаилу. Сам он гулял с внуком, а его жена, бывшая в курсе наших с женой приключений, отдала мне наши зарядники, не хотела меня отпускать без обеда. Еле отбился. Но от сумок с природными дарами мне так и не удалось отбиться. Понимаю, что от всего сердца. Но мне, почему-то, стало очень неудобно, что нас посчитали голодающими. Пришлось вместе с сумками, весом больше десятка килограмм, возвращаться к палатке и ожидать приговора жены.

А у палатки жена прошла через свои приключения. Спускаясь к Баргузину я встретил стадо коров, на которое не обратил внимание. Но на Наталью это стадо навело ужас. Пара коров из этого стада, проходя мимо палатки, затеяла между собой свою обычную игру с боданием. Наталья страшно перепугалась и начала в крик звать местных рыбаков, просить у них помощи. Рыбаки повеселились от души. Они пришли на помощь, прогнали стадо, но собака-пастух, еще раньше унявшая бодавшихся коров, посчитала, что ее работа требует вознаграждения и, сперла у Натальи пакет с булкой и, в какие-то секунды, ее слопала и побежала дальше руководить коровами. Не сомневаюсь, что она специально срежессировала эту ситуацию.. Я пришел через несколько минут после происшедшего и получил по полной программе. Особенно за съеденную собакой булку. Меня не спасли даже купленные две новых булки и две ромовых бабы. Тем более, что мне было не рекомендовано покупать булки, так как жена собиралась похудеть. Логика железная. Пришлось переждать момент. К вечеру новые булочки и ромовые бабы были уничтожены и я опять получил свою порцию «комплиментов» за то, что не даю даме худеть. Ну, не виноват я, что ромовые бабы в Баргузине по 12 рублей. Где вы еще такое видели?

Ну и, конечно, я получил свою порцию претензий по поводу принесенных от Михаила тяжелых сумок. Я же и сам не знал, что в этих сумках, а там оказалось запасов на всю будущую неделю. Кроме двух банок варенья, там были помидоры, огурцы, картошка, салат… Куда деваться, все вкусно. Придется тащить с собой.

Новые знакомые, по очереди приходят и приезжают попрощаться. Все знают, что мы уезжаем рано утром в понедельник,

13 августа.

Встали по будильнику в 5 утра, собрались, и в 7 утра полупустой автобус уже вез нас в Усть-Баргузин. Там мы вышли, и стали думать, где нам провести оставшиеся дни до отъезда в Москву. Решили постоять в одном месте, где-нибудь, на самом берегу Байкала.

Где нам найти такое место, мы постарались выяснить у местных на переправе.

А между тем, мы продолжали знакомиться с жителями Баргузина, хотя уже и уехали оттуда.

Еще в автобусе, кто-то спросил нас:

- А вы пробовали омулевую и хариусовую икру?

- Да мы даже и не слышали о такой. - Зря, она куда вкуснее лососевой. Мелкая, тает на языке. Вкуснятина.

Говорят стоит 1000 рублей баночка в 200 грамм. Но нигде не продается, только у браконьеров. Естественно, что мы про нее даже не слышали.

И вот в мозгу вдруг засела мысль: «хочу, хочу, хочу…» Хорошо, что воплотить ее в жизнь, нам не дано. С браконьерами мы не стремились познакомиться. Обходились без этого.

И все же мы, неожиданно, попробовали эту икру уже сегодня же вечером. На совершенно законных основаниях. И, даже, привезли ее в Москву, детишек порадовать.

А вот еще баргузинцы…

Двое молодых людей привезли на продажу 8 ведер брусники, спелой, хотя в местных лесах она еще не поспела. Попытались нам предложить литровую банку брусники за сто рублей. Рядом, чуть похуже, продавалась по двести. Мы были не в состоянии увеличивать вес нашего груза и благоразумно отказались. Но, разговорились. Ребята привезли бруснику из Баргузина. Только там, на сопках, она уже поспела. Вдвоем, за пару часов они эти ведра и набрали. Места знать надо.

Парень несколько лет назад приехал в Баргузин из Иркутска и остался, очарованный природой и встреченной там местной девушкой. Не захотел уезжать от девушки, которая вскоре стала его женой. Очень и очень, между прочим. Это я про девушку. После нашего рассказа о том, что мы только что из Баргузина и о наших впечатлениях о нем и его людях, ребята пытались всучить нам ту же банку брусники уже бесплатно, в подарок. Видимо, реноме гостеприимных баргузинцев от них этого потребовало. Нам с трудом удалось найти слова для отказа, так, чтобы их не обидеть. Пару часов мы посидели на переправе, где нам было интересно именно в плане общения с людьми, но потом решились, за пять минут поймали попутный микрик, в Гремячинск. По пути решили остановиться в Горячинске, чтобы просто осмотреться. В Горячинске нам показалось, что туристов там очень много и мы поехали в более спокойный Гремячинск.

Вскоре мы уже были на окраине Гремячинска.

Высадились около большого продуктового магазина. Магазин был большой и хороший, но запомнился он нам тем, что это был единственный магазин на нашем пути, где по доступным ценам можно было купить замороженного и слабосоленого омуля. Купил солененького пару штучек. Что-то меня на солененькое потянуло. И пошли мы, взвалив весь груз на плечи, искать место для палатки у Байкала. Прошли километр по поселку и километра полтора в сторону. Эти полтора км пришлось идти по пляжному песку и нам они дались с трудом. Назад-то, мы шли уже по другой дороге, совсем другой, лесной дороге и там все было проще. А пока, еле добрались до места, которое нам понравилось. Сразу, позади песчаного пляжа, за узким, узким озерцом типа лужи, рос приличный лесок, хорошо прочищенный туристами. Туристов было немного. Без машины были только мы. Расположились. А позже начали подъезжать еще туристы. Из самых разных мест России. За время нашего отдыха, здесь побывали туристы из Хабаровска, Иркутска, Перми и многих других регионов, приехавшие на машинах семьями. Во всех регионах, из которых приезжали отдыхающие, мы с женой не так-то давно были, и, поэтому, было о чем поговорить. Почему-то почти все были начинающими туристами и у всех были трудности с установкой палаток. Собственно, трудность была одна, Никто, почему-то не мог понять, что шпенек на каждом углу дна палатки нужно вставлять в дуги, а не тыкать дуги в землю. Каждому подсказал, чем заслужил доверие как к «знатоку палаточного дела». Ерунда, конечно, но позволяет познакомиться и завязать отношения. Наталья, как обычно, довольно неохотно отпускала меня по соседям, зная, что я, почти наверняка, не приду с пустыми руками. Стыдно ей за меня было. Да и мне было неудобно. Но порой не взять то, что меня просили принять в дар, было тоже неудобно. Но когда Наталье перепадал какой-то, по особому приготовленный на костре омулек или только что выловленная в Байкале сорога, она взвизгивала от удовольствия.

14-18 августа.

Переночевали нормально. И начались пять дней купания в Байкале при любой погоде. Первые пару дней погода была мечтой туриста. Еще пару дней Байкал штормило, доходило до 5 баллов. На следующий день пару баллов нам уже казались почти штилем. Но в последний день нашего пребывания Байкал опять затих, и Наталья наслаждалась купанием, хотя в тени было уже градусов 16. Но на солнышке-то еще можно было позагорать. За гладью байкальской воды почти все время был виден остров Ольхон. Это место паломничества иркутских туристов. Мы туда не стремились, потому что нам рассказали о его загрязнении массой туристов. Здесь же можно было пить воду прямо из Байкала. Хотя мы ее, все-таки кипятили.

Ужин принес нам приятные неожиданности. В одной из рыбешек, купленной нами в магазине, оказалась та самая омулевая икра, которую мы жаждали попробовать. Она оправдала ожидания. Вкус не передашь, так что, описывать его не буду. Скажу только, что в день отъезда я, вопреки запрету жены сбегал в магазин и купил пару самых крупных омулей из имевшихся в магазине, для того, чтобы отвезти их в Москву. В каждом из них оказалась икра.

Не буду описывать каждый день пребывания на этом берегу, но отмечу, что все было великолепно в любую погоду.

Мне, почему-то очень везло на грибы. Все оставшиеся дни пришлось составлять меню из белых грибов и в последний день я уже сумками раздавал грибы соседям. Причем я никуда не ходил за ними специально. Они сами меня находили. Соседей, почему-то не находили, Наталье тоже не попадались, а я все собирал и собирал их в радиусе 10-20 метров от палатки. В день большого шторма соседи разъехались и мы остались одни. Только метрах в двухстах была видна группа отдыхающих, которые не обращали внимания на погоду и уезжать на микрике с желтыми правительственными номерами не собирались. Большой пакет грибов подарил и этой компании. Пусть и семьи чиновников полакомятся. Не все же им есть шашлык и омуля.

Когда в штормовые дни народ разъехался и мы остались одни, нас развлекала небольшая стая диких уток, которые облюбовали небольшое озерцо рядом с нашей палаткой.

18 августа

нас, вечером, встретил аэропорт «Байкал» города Улан-Удэ. Перед входом в здание аэропорта для улетающих установлен большой латунный барабан, в котором, якобы, хранятся 5 миллионов всяких бурятских молитв и если повертеть который, то он отпустит тебе все, сотворенные тобой грехи. Как барабан вертится, я, конечно, проверил. Что там с грехами стало, не задумывался. Если они и есть, то избавиться от них я и не стремился. Уж что моё, то моё.

19 августа,

днем, мы уже были в Москве.

Мы с Натальей остались довольны Байкалом. Не зря я назвал свой отчет «Байкальский синдром». Да, мы заболели любовью к Байкалу.

Владимир Бурдюгов, 1 сентября 2012 года.

По мотивам путевого дневника жены Натальи.