Великий и могучий...

Я думаю, что институт лингвистики и ЮНЕСКО притянуты за уши, но проблема
"загнивания" русского языка очевидна.

Это, по-моему, следствие трех основных причин:
а) существенное снижение общего культурного уровня населения (в том числе
дебилизация общества средствами гостелевидения), широкое использование
блатного жаргона (типа "мочить в сортире") и мата;

б) нарастание отставания России в научно-технической сфере, особенно в
направлениях создания и производства предметов широкого потребления, отсюда
слова: "сел" (мобильный телефон), "айпод", "айфон", "месадч", "макровейка"
(микроволновая печь), "джипиэс" (GPS-навигатор) и т.д. Не говоря уже о
руинглише (английские корни в русской грамматике), на котором изъясняется
русскоязычная эмиграция в США.

в)скоропись при интернет-общении: игнорирование знаков препинания,
заглавных букв, исправления опечаток, использование специфических терминов
(например, "ИМХО"- по моему мнению) и сокращений ("какнить" - как-нибудь,
"ваще"- вообще) и т.п.

Институт лингвистики в Тарту (бывшая Академия языковедения СССР)
объявил, что русский язык в течение ближайшего года может быть исключен из
списка языков мира.

Мониторинг, ежегодно проводимый сотрудниками института, показал, что
русский язык перестал соответствовать минимальным требованиям о
самоидентичности, богатстве словарного запаса и сфере применения.

Если в течение 2013 года картина не изменится, то русский язык будет
объявлен мертвым языком, со всеми вытекающими из этого последствиями:
закрытие курсов русского языка в Европе, исключение его из официальных
языков организаций мира (ООН, ЮНЕСКО) и запрет на его употребление в
посольствах для общения с россиянами.

Нужно сказать, что Институт лингвистики в течение последних пяти лет
ежегодно предупреждал власти РФ о высокой вероятности развития событий по
этому сценарию, но всего его обращения остались без ответа. По
классификации ЮНЕСКО существуют несколько стадий отмирания языка, и русский
полностью соответствуют самой тяжелой из них: язык России
превратился в контекстно-ситуативный набор грамматических форм.

Эта точка регресса характеризуется следующими особенностями.

Во-первых, почти заканчивается словообразование на основе родных корней.
Новые термины и понятия являются заимствованными. Понятия, пришедшие извне,
вытесняют родные аналоги, из двух синонимов выживает заимствованный.
Общество не способно производить адекватную замену иностранным словам,
довольствуясь прямым заимствованием, разрушается
связь между деятельностью индивида и его родным языком.

Частным случаем
такого регресса является <<язык рабов>>, достаточный для понимания указаний
хозяина, но абсолютно бесполезный для общения на отвлеченные темы. Как
пример ученые Тарту приводят широко распространенный в России*<<рунглиш>>*

Во-вторых, знание языка перестает поощряться в обществе. Снижается ценность
этого знания для экономически активного индивида, язык не
способен поднять стоимость работника в конкурентной борьбе на рынке труда.
На первое место при трудоустройстве выходят личные связи и
требования по минимальной зарплате, поэтому в структуре занятости
преобладают <<блатные>> на вершине пирамиды, и <<гастарбайтеры>> в её
основании. Государство без видимых протестов общества сокращает часы
преподавания родного языка в школе, экзамены по нему проходят в виде
обезличенных тестов. Снижается общий уровень грамотности теле- и
радиовещания, газеты выходят с опечатками и ошибками, которые никто не
замечает.

В-третьих, государственные структуры не используют в своей деятельности
официальный язык страны. Патриархальная Православная Церковь проводит
богослужения на церковнославянском, МВД использует
упрощенный служебный диалект, МИД оперирует французским, немецким и
английским. В такой ситуации полностью исчезает понятие единого языка,
население разобщается по профессиональной принадлежности, которая
определяет значение и смысл слов.

В-четвертых, язык перестает быть образным, из него вымываются слова общего
значения, предпочтение отдается синонимам местоимениям <<тот>> и
<<этот>>. Общение между людьми сводится к ситуативно-контекстному
словообразованию, часто на основе одного корня.

-- Дай эту фиговину.
-- На фига?
-- Я ею прифигачу вот эту фигню.
-- Так ведь фигня получится!
-- А тебе не по фигу?

Как пишут исследователи из Тарту, данный диалог очень напоминает общение
высших животных, которые с помощью одинаковых звуков передают друг другу
информацию, определенную конкретной ситуацией.

Подводя итоги своего исследования, Институт лингвистики Тарту с сожалением
отмечает, что русский язык де факто уже умер, и остается
последний год его официального существования.