Дмитрий Быков. Мольба

Обращаюсь к тебе, наблюдатель, обживающий свой закуток;

Неземной правоты обладатель, сетератор и викизнаток,

Поглотитель жежешного фарша, воспитатель кавайных детей,

Обличитель протестного марша и других безнадежных затей!

С выраженьем брезгливо-покорным утомленных компьютером глаз

Ты уселся, запасшись попкорном, и внимательно смотришь на нас.

Словно юноша в обществе женском, я теряюсь, смущеньем томясь.

По сравненью с твоим совершенством мы действительно фрики и мразь.

Нас, ничтожных, ты ставишь на место: мы зарвались в пустом кураже,

И от нашего, в общем, протеста толку нет и не будет уже.

Если вдуматься, мы унтерменши. Мы увязли в протестной тщете,

Нас выходит все меньше и меньше, и выходят, конечно, не те.

Ты и сам либерален отчасти (обыватель таков искони);

Ты не любишь российские власти, но не нас же любить, извини!

Взять хотя бы меня, для примера, вообще оборзевшего, нах:

Журналюга, фанат эсесера, жирный юде в коротких штанах!

А Немцов, неизменно настырный обладатель ужасных манер,

Тоже юде, хотя и не жирный, черномырдинский вице-премьер?

А Собчачка, гламурная дива во главе недовольных колонн,

Что на Яшина смотрит блудливо и в квартире хранит миллион?

А Навальный, не прячущий шашней с людоедом по кличке Госдеп?

А Гудков, кегебешник вчерашний, что на площади, руки воздев,

Вопрошает: «Госдума, куда ты?!» — вместе с сыном годков тридцати...

Им бы бросить Госдуме «Мандаты!» — и красиво, достойно уйти,

Выбирая иную дорогу от эсеровской жалкой гнильцы...

Но они не борцы же, ей-Богу! По лицу же видать, не борцы!

А нацисты, что с геями рядом, распевая простуженный гимн,

По бульварам шагают парадом, так что страшно и стыдно другим?

(Ты и сам уважаешь меньшинства, как и требует офисный труд, —

но ведь это же правда бесчинство! Плюс еще и про пусей орут).

А Каспаров с оскалом нечистым? Ненавидит Каспарова всяк:

Он ведь был недурным шахматистом, но талант его явно иссяк!

Как смешно, и позорно, и жалко наблюдать этот наш миллион!

Всем нужна бы хорошая палка, но жалеет гуманный ОМОН.

Безобразно. Смешно. Неуместно. Жажда власти. Стремленье к деньгам.

И стишки-то мои, если честно, тоже выдохлись: чистый Демьян.

Уходи, оппозиция, с улиц, свой повисший флажок теребя.

Все мы слили, к чему прикоснулись. Вся надежда теперь на тебя.

На тебя, презирающий путчи, не желающий взрывов и драк;

На тебя, понимающий лучше, что нам следует делать и как!

О твоем сногсшибательном виде все напишут, айпады схватив.

Встань, любимый, на улицу выйди! Покажи нам крутой креатив!

Ты ж не хочешь, чтоб пошлые дуры нам в Европу рубили окно?!

Чтобы стала министром культуры оскорбившая всех Толокно?

Чтоб мы заняли теплое место, оттеснивши гебешных бойцов,

чтобы символом стали протеста жирный я и кудрявый Немцов!

Чтобы против законов и правил мы расселись по лучшим местам,

Чтоб Гудков министерство возглавил, а Навальный диктатором стал?

Чтобы правили Кашин и Яшин — наши новые Пат-Паташон;

Чтобы имидж, что сделался страшен, стал окрестному миру смешон?!

Если сам ты не выйдешь на площадь, вместо гея, на смену скину, —

Нам ведь так и придется наощупь возрождать из развалин страну.

Выходи, дорогой, без опаски, а не то мы займем кабинет:

Эти рухнут при первой же встряске, а других, к сожалению, нет!

Выходи, наш герой идеальный. Ты решишь наболевший вопрос.

А иначе — Собчак и Навальный.

Плюс и сам я возглавлю Минпрос.