Лабиринты прогресса

Статья представляет главу из моей книги: Кирилл Резников "Лукошко с трухой", 2002.  

Прогресс в биологии

   ХХ век сильно подкосил веру в радужные перспективы прогресса человечества. Провалилось практическое осуществление марксистско-ленинской утопии построения коммунизма. Оказались мертворожденными попытки создания анархистских коммун. Несмотря на колоссальные затраты на пропаганду общества свободного предпринимательства, то есть современного капитализма, среди населения западных стран все больше нарастает неуверенность в настоящем и боязнь будущего. Способные и склонные думать задаются вопросом: есть ли прогресс в истории человечества и нужен ли он людям?

   Среди биологов под прогрессом понимают эволюционное усложнение животных или растений. Применительно к животным, понятие "прогресс" часто приобретает антропоцентристский характер, то есть чем ближе к человеку, тем лучше, прогрессивнее. В качестве главного критерия прогресса выделяют развитие нервной системы и органов чувств, то есть управляющих систем организма. Однако на уровне вида прогрессивные изменения не всегда обеспечивают лучшее выживание, иначе не было бы простых, но совершенных в своей среде древнейших животных, например, плоских червей. Таким образом, биологи понимают, что сложная, то есть прогрессивная, организация не есть панацея долголетия вида и можно быть очень простым, но жить сотни миллионов лет.

  Материальный прогресс

   Применительно к человеку, любители прогресса передергивают карты, то есть говорят об улучшении качества жизни в очевидных случаях, замалчивают примеры ухудшений и уходят от обсуждения тупика, в каком оказались люди. Нет сомнений, что за последние 100 лет произошел громадный прорыв в научно-технической сфере: от парового двигателя - до термоядерных реакций и от телеграфа до сетей Интернета. Бесспорны успехи в технологиях материального производства, сельском хозяйстве, медицине. Люди имеют меньше шансов преждевременно умереть и живут с заболеваниями, от которых раньше сошли бы в могилу. В богатых странах большинство населения пользуется благами, которые сто лет назад были доступны немногим.

   Прогресс в материальной сфере сопровождался потерями, масштаб которых только сейчас начинают осознавать. Все больше людей приходят к выводу, что рост производства толкает человечество вверх по лестнице, ведущей в пропасть. К числу невосполнимых потерь относится резкое ухудшение среды обитания, то есть экосистемы Земли [1]. Лавинообразный прирост населения Юга, истощение ресурсов и загрязнение природы делают правдоподобными прогнозы об экологическом самоубийстве человечества [2]. Это взгляд в будущее. В настоящем мы страдаем от разрыва связей человека и природы. Становится привилегией жить в малонаселенных странах, где есть еще возможность бродить по незамусоренным лесам и плавать в чистых озерах. Сравните, например, редкие поселки и городки Финляндии с нескончаемым человеческим муравейником Бангладеш. С каждым десятилетием число бангладешей растет и бангладешцы, переполнив свои страны, перетекают в немногочисленные финляндии, которые не без помощи американской субкультуры превращаются в пестрое криминальное месиво вроде самих США.

   Между перенаселенностью и преступностью связь биологическая, то есть неустранимая. Известно, что у норвежских диких крыс, если их заставляют жить с вдвое большей, чем в норме плотностью, резко меняется поведение [3]. Разрушается система иерархии, сообщество становится неупорядоченным. Самки перестают выкармливать потомство и бросают новорожденных крысят. Многие самцы охотятся за крысятами и пожирают их. Широкое распространение получает гиперсексуальность, группы самцов насилуют самок. Развивается гомосексуализм.... Знакомая картина. Чем не жизнь в мегаполисе?

   Материальные потери на пути прогресса включают незаметные, но важные изменения качества жизни. Все больше горожан живут в железнобетонных коробках, экранированных от магнитного поля Земли. Время от времени появляются сообщения о вредности материалов, идущих на строительство дешевого жилья. То же относится к недорогой мебели. Не стану останавливаться на продуктах, насыщенных пестицидами, стимуляторами роста и консервантами. Отмечу лишь, что страны ЕС, культурные, с социал-демократическими традициями, ежегодно платят ВТО и мировым производителям мяса 128 миллионов долларов штрафов за отказ ввозить в Европу мясо скота, выращенного на гормонах. Европейцы также бойкотируют ввоз продуктов, приготовленных из генетически измененных растений [4]. Но Европа - это островок в мире бескультурья, бесправия и наживы. В той же Америке (и Канаде) люди не знают, что едят. Среди американцев как нигде в мире много людей с сорванным обменом веществ (в Европе нет таких ожиревших юношей и девушек) и огромное число аллергиков.

  Социальный прогресс  

  Западные демократии

   До сих пор разговор шел о прогрессе материальном. Еще меньше оснований говорить о социальном и, тем более, духовном прогрессе. Либеральные идеологи считают, что признаком социального прогресса является усложнение государственной машины западных демократических стран по сравнению с буржуазными демократиями XIX века. На самом деле, усложнение это проявляется в разрастании бюрократического аппарата и оформлении теневых структур власти групп влияния, то есть усовершенствованием правления олигархов под личиной выборной демократии [5, 6]. Западная демократия XX века не изобрела новых форм организации власти и управления обществом.

   Несомненный прогресс достигнут в методах идеологической обработки населения. Тут спорить не приходится - современные СМИ оставили далеко позади газетные листки и ораторство в клубах и пивных. Но результатом явилось упрощение общества, то есть увеличение единообразия и единомыслия, иными словами - поглупение населения.

   Современные демократии управляются правительствами консервативных, либеральных и социал-демократических партий. Граница между неоконсерваторами (новыми правыми) и неолибералами проходит не в идеологии (те и другие либералы, но новые правые выступают против вмешательства государства в экономику, тогда как неолибералы допускают подобное вмешательство), а в традиционной поддержке различными кругами элиты и избирателей. В области экономического регулирования неолибералы больше склоняются к идеям Кейнса, предложившего в период мирового кризиса 30-х годов использовать государственные средства для создания рабочих мест и повышения покупательной способности населения [7].

   Новые правые симпатизируют монетаризму чикагской школы Фридмена, повторяющей идеи либералов XIX века о невмешательстве государства в экономику [7]. Роль государства сводится к регулированию денежной массы страны и избегании инфляции. Антинародность новых правых и их служение интересам олигархов - откровеннее, чем у неолибералов. В России новые правые составили окружение Ельцина и правили страной в течение семи лет.

   Социал-демократы отличаются от неолибералов тем, что придают гораздо большее значение роли государства в регулировании распределения продукции и допускают национализацию предприятий [8]. Социализм социал-демократов - "велферное государство", - экономически менее эффективен, чем свободное предпринимательство, но позволяет избегать социальных взрывов. При всех недостатках регулируемой экономики, социал-демократы предложили наиболее гуманную из ныне существующих моделей общества. Cейчас "велферные государства" (Скандинавские страны, Нидерланды, Германия), переживают нелегкие времена: старение населения и рост числа безработных делает все более трудной задачу обеспечить этих людей за счет работающих. 

  Коммунизм

   Очень сложно оценить перспективы альтернативных западной демократии форм организации и правления обществом. Вопрос о коммунизме не закрыт, хотя результаты нельзя назвать обнадеживающими. Коммунисты стремятся к прогрессу еще больше, чем либералы. При этом важнейший показатель прогресса - материальное производство, хорошо получается у коммунистов только на стадии построения индустриального общества. На следующих этапах, требующих децентрализации и взаимодействия саморазвивающихся систем, централизованная экономика перестает работать. В социальной сфере неэффективными оказались идеи выравнивания людей и воспитания идеального человека коммунистического завтра. Тем не менее, попытка построить бесклассовое общество - это великий опыт человечества и жаль только, что попытку эту совершил русский народ, - платой за нее может оказаться жизнь народа-мечтателя.

  Фашизм

   Идеи фашизма дискредитировал Гитлер. Он связал фашизм, точнее нацизм, с расовой доктриной - романтикой почвы и крови. Жертвами стали евреи, цыгане и славяне. Славянам (русским, белорусам, восточным украинцам) пришлось опровергнуть романтические идеи, сломав гитлеровскую военную машину. На самом деле, теория и практика фашизма шире национал-социализма, который представляет крайнее, хотя наиболее известное, направление фашизма. Суть фашизма - не в расизме, а в отрицании идеи прогресса, признании роли вождей, приоритета государства над личностью и в поисках третьего пути экономики [9], то есть, отрицание капитализма и коммунизма. Расовую доктрину немецких нацистов исповедовали и исповедуют их последователи в Северной Европе и США и фашисты России. Остальные направления фашизма уделяли сравнительно мало внимания расовой романтике. Узаконенный расизм вовсе не означает фашизм (например, расистские южные штаты США в первой половине 20-го века), а фашистские режимы вполне обходились без расовых доктрин. Фашизм Муссолини был националистичен, но без увлеченности расовыми идеями [10]. Еще в большей степени это можно сказать о Франко, предоставившего, кстати, убежище евреям, попавшим в Испанию. Привычная схема: фашизм - антисемитизм - война на стороне Гитлера, также не соответствует фактам. На стороне Германии воевала демократическая Финляндия, а фашистская Аргентина Перона была нейтральна, а затем объявила немцам войну.

   В отличие от расизма, идея о роли вождей присуща всем формам фашистской идеологии. Именно эта идея является ахиллесовой пятой фашизма как режима, расcчитанного на долголетие. До сих пор, ни один фашистский режим не пережил своего создателя. Проблема преемника - больное место всех диктатур, которые в отличие от монархии не имеют священных для народа традиций передачи наследственной власти. Даже если после одной харизматической личности найдется другая (как это было у коммунистов в связках Ленин - Сталин или Мао Цзе-Дун - Ден Сяо-Пин), это все равно не сработает в долговременнoм плане. Рано или поздно к власти придет ничтожество, которое погубит систему (так было во времена заката Римской империи и на наших глазах - при Горбачеве - в Советском Союзе).

   Идеи о приоритете государства над личностью восходят к Платону, но фашизму ближе воззрения Руссо [11]. Руссо придумал идею общественного договора, когда человек передает коллективу свои права и свободу. Для человека, по мнению Руссо, это благо, поскольку, подчиняясь общей воле, человек на самом деле подчиняется своему высшему я. Так была намечена дорога в тоталитаризм. Последователь Руссо, якобинец Робеспьер, действуя из соображений общего блага, отправил на гильотину 40 000 человек. Якобинский подход восхищал Ленина и был взят им за образец красного террора. Идеи Руссо послужили основой для возникновения немецкого романтизма, перешедшего в национализм Гердера и Вагнера и затем - в национал-социализм Розенберга и Гитлера [11].

   Наиболее полно тоталитаризм проявился в коммунистических странах, которые в крайних вариантах (режим Пол Пота, Чучхе) намного превзошли тоталитарную практику фашизма. Тоталитаризм фашизма в условиях мирного времени носил умеренный характер, был если угодно с человеческим лицом (не путать с расовой доктриной и практикой фашистских режимов военного времени). Подобное лицо имела и тоталитарная система гниющего Советского Союза времен Брежнева. Умеренный тоталитаризм в сочетании с заботой власти о маленьком человеке устраивает массы и, обретя либеральные свободы, они ностальгически вспоминают о былых временах.

   В области экономики фашисты достигли успехов, но не больших, чем либеральный капитализм. В отличие от коммунистических стран, фашистские режимы были недолговечны и возможность сравнения ограничена. Действительно, Германия после прихода Гитлера к власти вышла из кризиса, ликвидировала безработицу, имела с 1933 по 1939 год рост экономики 8,5% в год, понастроила отличных дорог и посадила немецкие семьи в автомобили [12]. Но не менее впечатляющи успехи ФРГ во времена послевоенного экономического чуда. Правда, чудо это достигли при активной роли государства в регулировании экономики и с американской помощью. Значителен рост экономики франкистской Испании в 60-е годы (7% в год ), но не хуже развивались Япония и Тайвань. Новаторство фашистов проявилось в организации основанных по цеховому принципу корпораций, где комиссии партийных представителей труда и капитала обеспечивали производство без забастовок и увольнений рабочих. Корпоративные комиссии, также как бюрократия профсоюзов в нефашистских странах, имели тенденцию разрастаться и становиться системой для себя [9].

   Фашисты отличаются от либералов, социалистов и коммунистов тем, что они отрицают идею прогресса. Фашисты одновременно более древни и более современны, чем прогрессисты. Традиционализм, то есть уважение обычаев предков и поиск образцов для подражания в прошлом, представляет устоявшееся отношение к жизни у неевропейских народов. Либеральные идеи, включая прогресс, возникли как чисто европейский продукт, распространились по миру благодаря доминированию Запада, но вовсе не обязательно будут исповедоваться человечеством завтра. В самой западной цивилизации идет борьба против прогрессистов. Фашизм тут - не последнее слово. Все большую популярность приобретают зеленые, которые настроены остановить прогресс и избежать коллективного самоубийства землян.

  Зеленые

   Важной особенностью зеленых являются идеи о возврате к общинной жизни [13, 14]. Речь идет об общинах разного уровня - от коммун до подобия средневековых городков, сохраняющих частную собственность, но объединенных цеховыми связями и местным патриотизмом. Идеи эти близки к анархизму, но целью зеленых является не стремление к максимальной свободе, а достижение самодостаточности, позволяющей людям вести скромную, сберегающую природу жизнь, не лишенную таких простых радостей, как теплота общения, ощущение нужности, причастности и моральной правоты.

   Движение зеленых не переросло уровня утопических игр Первого мира. Третий мир (Второго мира практически нет) решает проблемы как прокормить плодящиеся народы, как модернизировать экономику и как заставить Первый мир за это платить. К советам остановить бурный рост населения правители Третьего мира не желают прислушиваться из соображений политических, религиозных и национальных. В Первом мире эксперименты зеленых и других коммунальных движений возможны только при поддержке государства и других спонсоров. Общины не могут достигнуть самодостаточности, так как нуждаются в товарах, которых не производят. Их продукция не выдерживает конкуренции и вся деятельность убыточна. История западных стран изобилует попытками обустроить коммунальную жизнь, которые заканчивались крахом.

  Тупиковость идей прогресса

   В предыдущих разделах приведены аргументы против концепций материального и социального прогресса. В материальном плане, увеличение производства, повышение потребления, рост населения ложатся все более тяжким бременем на биологические возможности нашей планеты. В социальном плане, современная цивилизация не нашла путей организации общества, которое обеспечило бы гармоничную жизнь.

   Жестокости, совершенные в ХХ веке, неизмеримо превзошли самые мрачные прогнозы, возможные в XIX веке. Да и не было тогда особенно мрачных прогнозов (Константин Леонтьев - исключение), люди были настроены оптимистично, верили в человеческий разум и светлое будущее. Сейчас приходит отрезвление, но ему противятся те, кому выгодны идеи прогресса. Возможности массового оглупления все время возрастают и людям можно внушить, что они стали жить лучше (с телевизором, холодильником и машиной), когда как на самом деле они живут хуже (в постоянном страхе потерять работу, живя в загрязненной среде, страдая от перенаселенности). Людей убеждают, что их высшее счастье найти себя в мировой деревне, есть бургеры МакДоналдса и смотреть видеоклипы. Люди должны стать мировыми потребителями с одинаковыми мыслями и желаниями. В этом - суть равенства на пути прогресса.

  Источники и примечания

   [1] Suzuki D. and Dressel H. From naked ape to superspecies. Stoddart, Toronto: 1999.

Книга представляет многостороннее исследованее губительных последствий технологического прогресса. Особое место уделено транснациональным корпорациям (ТНК) и методам лоббирования их интересов. Генетик Дэвид Сузуки приобрел мировую известность, как ведущий телепередач CBC Природа вещей и автор книг по защите среды. Я прочитал книгу Сузуки и Дрессел после написания Лукошка и могу сказать, что мои слова о тупике прогресса и о захвате мира ТНК выглядит как несколько абзацев из этой книги. В ней можно найти страшные примеры человеческой страсти к наживе, опустошающей планету. Книга содержит основную литературу по происходящей на наших глазах экологической катастрофе.

[2] Остановлюсь лишь на глобальном потеплении. Это - не предмет дискуссий, а факт. Последнее столетие было самое теплое за 1000 лет. Мир стал на полградуса теплее. В результате растаяли сотни ледников в горах, а уровень моря поднялся от 10 до 20 см. Изменения климата Земли бывали и раньше, но никогда они не происходили так быстро. Если потепление продлится с той же скоростю и температура возрастет на 3⁰ С, то многие экосистемы не успеют приспособиться и погибнут. Мировой океан затопит прибрежные города (их большинство), изменится направление течений, того же Гольфстрима, без которого Европа замерзнет. В этом беспрецендентном процессе примечательна роль человека. Топливо, сожженное с начала промышленной революции, т.е. за последние 200 лет, увеличило содержание двуокиси углерода в воздухе на 30%, что наряду с выбросом газов, создающих парниковый эффект, по мнению большинства климатологов, привело к глобальному потеплению (Schneider S. Global worming: are we entering the greenhouse century? Basic Books, New York: 1997). Характерно, что США, ответственные за 40% загрязнения планеты, меньше, чем кто-либо склонны принимать меры, снижающие прибыли производителей веществ, вызывающих парниковый эффект.

   [3] Calhoun, J. B. 1962. Population density and social pathology. Scient. Amer. 206: 139-148.

   [4] Генная инженерия (биотехнология) переносит гены от одних видов животных, растений или бактерий другим. В результате, новый организм содержит гены не только разных видов, но царств живого мира, например гены свиньи в помидорах (эти помидоры едят) или гены мыши и кишечной палочки в свинье (этих свиней собираются выращивать). Естественно, не все свойства новых существ удается предвидеть, вдобавок, они могут мутировать и, размножаясь, выйти из под контроля. Еще опаснее - разрушение возникших за миллионы лет эволюции барьеров на межвидовой перенос ДНК. Вместе с желательными генами биотехнологи нередко переносят прыгающие ДНК, способные менять позицию в геноме, плазмиды и встроенные в ДНК вирусы. Межвидовой перенос вирусов и подвижных элементов ДНК встречается иногда в естественных условиях. причем, с печальными последствиями. Так, эпидемия гриппа испанка, унесшая в 1918 г. 22 миллиона жизней, была, видимо, вызвана переносом вируса домашних птиц человеку. Эпидемия СПИДа связана с переносом вируса обезьян человеку. Сходно объясняют распространение гепатита Б [1]. Искусственно созданные организмы могут явиться посредниками заражения вирусами и другими формами чужого ДНК растений, животных и людей.

   [5] Levine A. Liberal democracy: a critique of its theory. Columbia University Press, New York : 1981.

   [6] Chomsky N. Democracy in a neoliberal order: doctrines and reality. University of Cape Town, Cape Town: 1997.

   [7] Grampp W. D. Economic liberalism. Random House, N.Y.: 1965.

   [8] Rothstein B. The social democratic state: the Swedish model and the bureaucratic problem of social reforms. University of Pittsburgh Press, Pittsburgh: 1996.

   [9] Griffin R. (ed.). Fascism. Oxford University Press, Oxford; New York: 1995.

   [10] DeGrand A.J. Fascist Italy and Nazi Germany: the 'fascist' style of rule. Routledge, New York: 1995.

[11] [5] Schaeffer F.A. How should we then live? : The rise and decline of Western thought and culture. F.H. Revel Co., Old Tappan, N.J.: 1976.

   [12] Spielvogel J.J. Hitler and Nazi Germany: a history. Prentice Hall, Englewood Cliffs, N.J.: 1992.

   [13] Pepper D. Eco-socialism: from deep ecology to social justice. Routledge, London; New York : 1993.

   [14] Barry J. Rethinking green politics: nature, virtue, and progress. SAGE, London; Thousand Oaks, Calif.: 1999.